– Давай в семь двадцать, – предложил он.
Сам пошел на кухню. Он решил приготовить завтрак для всей семьи. Не домашний зефир, конечно, но все-таки. К тому же он не был уверен, что увидит их завтра.
Ладно, с этим Мишка кривил душой. Сегодня он перепугался так, что теперь знал точно: он передаст эту тварь дальше. Пусть кто-то другой борется с песочником. Не он.
С его стороны и так неплохой уступкой будет то, что он не прочитает стишок Лизе. Нет, это пройдет мимо нее. Хорошо было бы Стасу… Но Мишка был слишком сломлен ночной встречей с песочником, чтобы пытаться противостоять еще и Стасу.
В этот раз в школу они с Лизой шли молча. Она, кажется, пыталась придумать, что сказать, но Мишка был слишком погружен в свои мысли, чтобы хоть как-то поддерживать диалог. У дверей класса он отдал ей портфель, а сам прошел к окну и сел на подоконник. Впрочем, как следует подумать ему не дал Петька.
– Друг, привет. – Он похлопал Мишку по плечу и умостился рядом. – Ну хватит тебе уже злиться. Мы же с тобой столько лет дружим! Я даже Катину тебе прощу, только и ты меня прости!
Мишка чуть не рассмеялся. Простить Петьке Катину? Лизу, которая стала тем самым другом, которого ему так не хватало? Что за чепуху несет Петька? Он уже собирался так ему и ответить, как Петька продолжил:
– Да и вообще. Не дело это. Пора уже кому-то передать проклятие, я же вижу, что ты еще не решился. А пора уже. Если, конечно, не хочешь узнать, что происходит с теми, кто три дня уже с ним ходит.
Мишку ощутимо передернуло. Нет уж, он уже накушался этого по самое горлышко. Пусть теперь другой ложкой черпает.
А Петька на этом не собирался останавливаться:
– Надо передавать кому-то, кто не сможет отлупить. Той же Лизке.
И лицо у него при этом было такое… такое… Мишка сразу понял, что он не помнит даже, что сам передал проклятие ему, своему другу.
Мишка ничего ответил. Он размахнулся и со всей силы дал Петьке в нос. Тот отлетел в сторону, но не упал, а бросился обратно, размахивая кулаками.
Прозвенел звонок, но они его не слышали, увлеченно мутузя друг друга. И только когда Мишку за шиворот потянула рука и резкий голос Инны Валентиновны раздался над головой, он наконец отпустил бывшего друга.
А учительница, в одиночку сумевшая развести их с Петькой, крикнула высунувшейся Тане Сорокиной:
– Решайте примеры со страницы сто пятнадцать! Катина у доски, а остальные в тетради!
Сорокина тотчас исчезла за дверью, а худенькая на первый взгляд Инна Валентиновна без особых усилий поволокла за шкирку и Петьку, и Мишку.
– Это он начал, меня-то за что, я пострадавший! – ныл Петька, пока они поднимались к директору.
Мишка молчал. Все так, он первый начал. Ему не было стыдно. Разве что совсем чуть-чуть, что он не сделал этого раньше. Не увидел, что его друг не такой уж и друг.
– Вот. – Инна Валентиновна подтолкнула их в спину, запихивая в кабинет. – Подрались. А такие друзья были, не разлей вода! Дмитрий Александрович, что делать? Родителей вызвать в школу?
Мишка заробел. Директора он до сих пор видел только издалека, да и родителей в школу очень не хотелось. Петька тоже присмирел – не иначе как понял, что ему тут не помогут убеждения, что не он первый начал.
Директор устало потер виски.
– Инна Валентиновна, ну что вы в самом деле, – хрипло произнес он. – Тут дети пропадают. Родители, полиция, журналисты… А вы с дракой.
Мишка замер, забыв даже, как дышать. Кто-то пропал?
Но Дмитрий Александрович уже поднялся из-за стола и подошел к ним.
– Синяк будет, – заявил он, разглядывая Мишку. Потом повернулся к Петьке.
– Смотри-ка, нос расквашен, а кровь не идет! – то ли удивился, то ли восхитился он.
– Дмитрий Александрович, – с нажимом произнесла Инна Валентиновна, и директор тяжело вздохнул.
– Из-за чего драка, братцы-кролики? – строго спросил он. Мишка не собирался отвечать, да и что тут скажешь? Предательскую трусость друга в объяснительную не впишешь. А вот Петька, наоборот, взбодрился.
– Да я только сказал, что Лиза отлупить никого не сможет, – и не соврал ведь, гад. – А он сразу драться!
Мишка опустил голову. Спорить он не собирался и уже представлял, как будет объяснять вызов к директору родителям. Но Дмитрий Александрович неожиданно оживился.
– За девочку заступился, получается? – Он наклонил голову набок и принялся с интересом разглядывать Мишку. – Смотри какой. А вы говорили, Инна Валентиновна, что все они балбесы.
– Эти точно балбесы, – хмуро ответила учительница. Похоже, она ждала от директора большего энтузиазма в наказании драчунов.
– Драться плохо, – спохватился директор. – И если вы еще раз подеретесь на территории школы, я вынужден буду вызвать ваших родителей. И вы…
– Дроздов, – подсказала Инна Валентиновна.
– И вы, Дроздов. Положите что-нибудь холодное под глаз, иначе синяк будет на пол-лица.
И директор снова сел за стол.
Инна Валентиновна вывела их из кабинета. Мишку отправила в туалет – намочить холодной водой лицо, а Петьку и вовсе в медпункт. Мишка скоро вернулся в класс и попытался втянуться в урок. А Петька зашел только забрать портфель. Судя по его сияющему, пусть и весьма помятому, лицу, медик отпустила его с уроков. На Мишку он даже не смотрел.
– Из-за чего подрались? – спросила Лиза на переменке.
– Неважно, – буркнул Мишка. Но все равно к концу перемены все уже знали, что из-за девчонки. Ладно хоть никому в голову не пришло, что из-за Катиной! Таня Сорокина сидела с такой улыбкой, что даже самые вредные учителя не решались ее спрашивать. А вдруг у нее день рождения? На самом деле Мишка знал, что она решила, будто драка из-за нее. Спорить с этим он не стал. Незачем.
Он уже решил, кому прочитает заклятие, из-за этого на душе было муторно и смотреть в глаза Лизе не хотелось. Так что он воспользовался тем, что она была в другой группе по английскому языку, тогда как выбранная им жертва сидела на этих уроках прямо перед ним. Едва Костя сел и достал учебник, как Мишка перегнулся через парту к его уху и четко прошептал:
– Катилася торба
С высокого горба.
В этой торбе
Смерть, страх, убийца.
С тобой хочу я поделиться!
Костя быстро повернулся к нему, и в его очках отразилось бледное, но решительное лицо Мишки. А потом и другое лицо. Серое, безглазое. И Мишка с облегчением понял, что получилось. Он передал.
С облегчением пришел стыд. Он не слишком сильно отличался от Петьки и тоже передал тому, кто не сможет его побить или еще что-нибудь сделать.
– Прости, – добавил он. – Я… я не мог иначе. Ты сам поймешь. Скоро.
И Мишка снова сел ровно, делая вид, что ничего не говорил. В конце концов они с Лизой ищут ответ, так? И вполне может случиться, что они найдут его раньше, чем через три дня! И никто не пострадает.
Разумеется, спокойствия Мишки хватает ровно на сорок минут – столько шел урок английского. А на переменке его поймала Лиза и как-то сразу поняла, что он сделал.
И как, спрашивается?
– Кому передал? – Лиза разозлилась, это было хорошо заметно по тому, как побелел кончик ее носа. – Я думала, мы решили сами разгадать эту тайну!
– «Мы решили»! – передразнил ее Мишка. Он тоже разозлился. И на себя, и на Лизу. – А то, что у меня закончилось время, ты хоть помнишь? Я должен умереть, чтобы никому больше не передать?
Судя по ее лицу, Лиза так примерно и думала.
– Мы все равно можем продолжить искать, – угрюмо произнес Мишка, окончательно лишаясь сил. И так ему жаль себя стало. Сел бы и заплакал, да разве мужчинам можно плакать? Вот и приходится самому себя жалеть, раз больше некому. Петька его ни на мгновение не пожалел, Лиза вот тоже…
– Лучше бы мне передал, раз совсем невмоготу, – нечутко прервала его саможаление Лиза.
Мишка разозлился. Так бы и стукнул крепко, будь Лиза парнем. Но девчонок он не бил. Никогда.
– Сговорились вы, что ли, – сквозь зубы только и произнес он.
Но Лиза все равно услышала.
– С кем это сговорились? – заинтересовалась она. Прищурилась. – О! Да ты про друга своего! Из-за этого, что ли, подрались? Он советовал мне стишок прочитать?
Мишка только кивнул. Лучше сразу согласиться, пока она дальше не раскопала. Про песочника проклятого, которому тоже Лизу подавай. Вот прямо поперек горла всем эта девчонка, а вроде милая, не ссорится ни с кем. Может, в этом все дело? И какую-нибудь злую дуру тронуть не рискнут?
– Так передал-то кому? – снова прервала его мысли Лиза. – Кого спасать-то придется?
– Косте Варанкину, – нехотя признался Мишка. – Не, ну а че?
Глава 10
– «Ну а че»! – теперь была очередь Лизы передразнивать Мишу. – Он же… самый безвредный! Как тебе не стыдно! Он же в жизни никому проклятие не передаст!
Мишка хотел сказать, что он и о себе так думал, но сдержался. Чего зря девчонку злить? Да и с Костей действительно нехорошо получилось. Будто Мишка совсем струхнул. Слабак.
А теперь уже назад не повернешь. И даже если прочесть кому-то другому стишок, вряд ли это поможет. Проверять Мишка не стал, конечно. Мало ли, песочный человек будет являться двоим сразу! А ему и одного Кости довольно.
Да и Лиза с ним не разговаривала больше.
Мишка украдкой оглядывал класс, словно еще мог изменить свой выбор и отдать проклятие другому. Кого бы он выбрал? Чаще всего взгляд останавливался на Стасе. Его мама снова приходила в школу, ругалась с Инной Валентиновной из-за двойки за ту самую контрольную, которую Мишка хотел прогулять, но не вышло. Визгливый голос Владиславы Игоревны разносился по всему этажу. Сам Стас едва заметно морщился, слушая про то, что он «хороший мальчик» и «ему помешали сосредоточиться». Морщился, но в то же время нагло улыбался. Знал, что мать доведет любого учителя, и тому будет проще исправить двойку на тройку, а может, и на четверку, чем послушать Владиславу Игоревну еще хоть раз.