Я и Артем.
Так и должно быть?
Я встряхнула головой и отошла. Неправильные акценты. Нет меня и Артема. Есть Артем. Есть я. Есть его девочка.
Есть мобильный телефон, который он положил на стол.
— Прости.
Он сделал шаг, сгреб меня в охапку, уткнулся лицом в волосы. От него чем-то пахло, какой-то запах… Напоминал сигаретный и в то же время нет. Запах дыма, вина и чего-то еще.
Вдохнула… Ее запах. Маленькой грязной девочки.
Оттолкнула.
— Пока не умею.
— Пожалуйста.
Детей учат, что это волшебное слово, оно способно открыть дверь ко многим сердцам, но я давно не ребенок, и слово это мне давно не помогало.
— Я не могу без тебя… — Он снова прижал к себе. — Слышишь? Наташка, я не могу без тебя.
— А я смогла. К тому же, у нас нет с тобой будущего.
Он вздрогнул, но не отпустил. Это его слова, цитата из тринадцатого апреля…
— Есть, — прошептал. — Я не могу без тебя…
Обнимая, опустился на колени, прижался сильно, как ребенок:
— Я люблю тебя… Прости… Пожалуйста…
Я… Пожалуйста… Я…
И я сорвалась. Впервые за долгие месяцы. Слезы катились, я смахивала их рукой, но появлялись новые, которые смывали боль, любовь, грусть, отчаяние, надежды, рождали опустошение.
— Уходи.
— Но я ведь люблю тебя.
— Прошу тебя, уходи. Больше ничего нет, понимаешь?
Он прижался крепче, я опустилась к нему, провела рукой по глазам, моим любимым, красивым глазам, и повторила:
— Уходи. Сейчас.
— Наташка!
— Я так больше не могу, слышишь?
Прежде, чем он поднялся и вышел, заметила, как в глазах блеснули слезы. Мужчины не плачут, подумала зло, и сама разревелась.
Звонок мобильного настойчиво требовал ответить. Поднялась, на автомате заперла дверь и рухнула в кровать, прижала телефон к уху.
— Ненавижу тебя! — прокричал женский голос. — Ненавижу! Убирайся! Это мой город!
Я отключила мобильный и уснула, крепко, как никогда в жизни, а утром поняла, что не смогу подняться с постели. Я натянула на себя ватное одеяло, которое использовала как вторую подушку, но лихорадить не перестало.
Где-то в сознании бродили мысли о работе и что я никого не предупредила о прогуле — я на автомате включила мобильный. Телефон показал двенадцать неотвеченных вызовов. Последний — Ленкин.
— Ты где пропала? — набросилась с вопросами Ленка, когда я перезвонила. — Что случилось?
— А что случилось? — поддразнила я.
— Ты же никогда не прогуливаешь, ты где?
— В постели, и там же буду, наверное, весь день, так что если что, дозвонишься.
— В постели, — буркнула Ленка. — А где постель-то? Одесса большая. Слушай, тут такое… Мы же не в курсе, где ты живешь, и в общем, что случилось тоже, у тебя мобильный отключен, и… — Она перешла на шепот. — Вечером, если сможешь, встреча в баре.
Если сможешь… Так разжечь мое любопытство и наивно думать, что могу не придти?
Вечером я буквально вытолкала себя с постели, наскоро умылась, причесалась и поехала в бар. За столиком уже сидели Ленка и Наташка. Присутствие последней не порадовало — еще не отошла от любезностей ее мамочки.
— Ну? — спросила после лицемерного обмена приветствиями.
— Мобильный телефон — не домашний, — нравоучительно заметила Наташка, — ты бы хоть иногда его включала.
— Он включен, пока со мной.
— Ну, тогда хоть иногда бы брала с собой, — не сдавалась Наташка.
— Когда он посчитал нужным вернуться, вернулся. — Я выложила мобильный на стол, экраном вверх, чтобы не тратиться на лишние слова.
— Он такой самостоятельный?
— К сожалению, нет, иначе бы сбежал от воров гораздо раньше, чем они его вернули. — Прежде чем начались неуместные вопросы, повторила: — Ну?
Рассказывать о событиях недельной давности более чем не хотелось. Друзья заметили бы отсутствие телефона раньше, а сотрудникам достаточно пары фраз в качестве объяснений.
Принесли пиво, и тем самым простимулировали Ленкин рассказ.
— Сначала позвонил регионал, — сказала она сквозь хруст фисташек, — спросил, где ты. Директор ко мне — а что я? Ты же не позвонила. В общем, ничего мы не смогли придумать, сказали, что приболела. Регионал не успокоился, ему подробности подавай. Это цветочки — отбились, а потом позвонил Матвей. И ты бы слышала, ты бы видела, как Леонид Михалыч в лице поменялся. Что-то бормотал, Матвей требовал отчеты, директор отбивался, потом заперся в кабинете, что-то состряпал там в цифрах…
— Он звонил Андреевне, — уточнила Наташка.
— Ну, не знаю. В общем, он состряпал отчет, отправил — и снова Матвей звонит. Он его в порошок стер — так кричал, что это подделка, что он ворует, что надо знать меру, что не надо было дачу покупать на чужие деньги… Даже мне слышно было. Потребовал, чтобы тебя нашли. А где искать? Адреса нет, мобильный отключен. Дурдом! Леонид Михалыч взял и с работы уехал.
— Ушел в запой, — предположила Наташка.
— Мне кажется, филиал закроют. Если он сорвался, нам крышка.
— Да надо было вместе увольняться, — снова Наташка.
— Я не знаю, что делать, — плаксиво протянула Ленка. — Мы машину в кредит взяли — деньги нужны позарез. Когда мы с работы уходили, снова Матвей звонил, спрашивал, как ты? Я сказала, что ты дома, плохо себя чувствуешь и никого не хочешь видеть. Все равно я адреса не знаю, а он собирался заехать.
— Ты шутишь?
Я встрепенулась. Матвей у меня дома? Ух, нет, к такому я не готова.
И что так приспичило с отчетами? Да, отсылаю и ежедневные тоже, но могли подождать — дублирование пройдет в данных за месяц.
— Не шучу, — Ленка энергично покачала головой. — Матвей сейчас в Николаеве, завтра будет в Одессе.
— Да ладно, — отмахнулась я. — Мне нужен еще день, а послезавтра выйду на работу — и все наладится.
Я подумала, что дня мне хватит, чтобы покопаться в себе и окончательно расстаться с Артемом и мыслями о совместном будущем, которого у нас уже не будет.
Почти так и вышло. Передышка была, но недолгой.
Вернувшись из бара, я увидела стоящего под дверью своей квартиры Матвея. В одной руке — мобильный — набирал чей-то номер, в другой… букет цветов?
Мы долго смотрели друг на друга, не говоря ни слова.
— Кофе? — спросила я.
— Наконец-то, — ответил он.
Мы зашли в квартиру, я поставила чайник, не в силах заставить себя обернуться, возилась с бутербродами.
Слышала, как Матвей пристроил цветы на тумбочку в прихожей, как зашел в кухню…
Я обернулась.
— Цветы кто-то оставил под дверью, совсем запугала поклонников.
Артем. Больше некому. Или все же Матвей?
— Есть серьезный разговор, — сказал Матвей, оказавшись в неприличной близости от меня. Я слышала его дыхание на своей шее. Тяжелое… Манящее.
Мне подумалось, что сейчас он или устроит допрос с пристрастием, чтобы узнать о причине прогула, или… поцелует.
— Ничего, что кофе не заварной?
Он отошел, сел на табуретку.
— Наталья, — по-моему, Матвей впервые за все время назвал меня по имени, — он безвреден.
Я обернулась. Вопроса не задала — поняла о ком речь. Единственно, откуда он знает о Леониде Михалыче и том случае в машине?
— И больше это не повторится, — продолжил Матвей, подтверждая мои догадки. — Я могу его понять как мужчину, но для директора это недопустимо.
Могу его понять, как мужчину…
Какая-то часть меня довольно мурлыкнула, но я не позволила себе обольститься неосторожно оброненными словами.
— Не будете же вы его из-за этого увольнять? — удивилась я. — К тому же, ничего не было.
— Меня удивляет, что ты всегда на его стороне. Хотелось бы мне такого сотрудника. Можешь поверить, я бы не приставал. — Матвей все сделал несколько глотков. — Собственно… Ладно, проехали. Сейчас не об этом. Кстати, ты сильно похудела.
Сказал таким тоном, что вряд ли комплимент, и я тут же себя одернула: с какой стати ему делать мне комплименты? Констатация факта. Да, похудела. И вообще, я безумно устала от всего. От его присутствия тоже.
— Хорошо, теперь к делу: составим отчет и я поеду.
Составление отчета заняло около часа — все цифры хранились в памяти. Антон сверил мои данные с теми, что ему предоставил Леонид Михалыч.
— Любопытно. — Посмотрел в глаза. — До встречи?
Какой? Хотелось спросить, очень, и чтобы не ляпнуть, я даже язык прикусила, и так и сидела, пока Матвей не ушел.
Захотелось тоже выйти куда-то, вырваться, сбросить с себя окончательно странные мысли о том, о ком думать не полагается.
Я взяла пляжную сумку и открыла дверь. У порога, видимо, уже по привычке, с видом побитой собаки, сидел Артем.
— Я соскучился, — проскулил он. — Сильно.
Глава № 16
Впервые заметила, как часто в словах Артема фигурирует "я". И вообще забавно. Бросил, ограбил, вернулся с извинениями…
— Скажи, — Артем посмотрел на меня с ненавистью, — зачем ты меня приворожила? Я хочу освободиться. У меня другая жизнь, понимаешь? Без тебя.
И снова: я, я, я…
— Ты с ней совсем идиотом стал. Поднимайся.
Пляж придется перенести. Привет, прошлое! Провела на кухню, спросила, хочет ли есть — быстро кивнул, словно боясь, что передумаю. Жадно пьет чай, бутерброд с докторской исчезает с удивительной скоростью… Мы снова вдвоем, на кухне, но если бы раньше…
В сторону философию!
Чуть раньше…
Его пальцы дрожат, запах какой-то странный. Слишком много курит и врет, что бросил?
Врет. У Артема нет силы воли. Не было.
— А ты изменилась.
Какая банальность.
— Ты уже говорил, — плачу той же монетой.
— Я помню все, что тебе говорил. Это я говорю впервые. Потому что вижу тебя такой впервые, потому что сейчас ты меня не любишь.
Мне хотелось, чтобы бутерброд застрял в его горле, и он подавился, хотелось, чтобы захлебнулся чаем — только бы замолчал, не тревожил осколки прошлого.
— Может, я и раньше тебя не любила — ты ведь не знаешь.
Он усмехнулся.
— Знаю.