— Хватит, — прохрипел король не в силах совладать с голосом. — Довольно.
Но как обычно, это не возымело никакого действия. За всех углов на него надвигались пауки, сверкая кроваво-красными глазами.
— Шарам бы вас побрал! — выкрикнул король, запуская подвернувшейся под руку пепельницей в ближайшего паука.
И всё исчезло под жалобный звон битого стекла.
Осталась только дрожь в холодных, как лёд, пальцах да дырка в витражном окне.
А ещё понимание — так больше продолжаться не может. Однажды они настигнут его, короля Арнгвирии, что не по праву сидит на троне. И тогда… тогда его никто не сможет вытащить из проклятой паутины. Да и вопрос: захочет ли кто?
Но он не должен позволить им приблизиться! Не доверять. Никому!
— Атори. Роберт! — позвал король, не сдерживая хриплой дрожи в голосе.
Дверь отворилась неслышно. И так же неслышно вошёл невысокий невзрачный и щуплый мужчина неопределённого возраста с лицом, которое забывалось, стоило ему пропасть из поля зрения, и тихим бесцветным голосом.
— Ваше Величество, — абсолютно не обращая внимания на разбитое окно и состояние короля, склонился мужчина в низком поклоне.
— Говори, — приказал король, вытирая о штаны потные ладони.
Роберт разогнулся и с каменным выражением лица отчитался:
— Доказательств тому, что принц жив, мной не обнаружено. По одним слухам, юношу, похожего на него, видели на территории Талливии, по другим — на территории Хостии. Есть и вовсе неправдоподобные — о том, что принц всё это время находился в Арнгвирии…
Король кисло улыбнулся, чем заставил графа Атори замолчать. Но тут же подал знак продолжать.
— Я повторюсь, всё это только слухи. Хоть простонародье и верит в это. Его возвращения ждут как благословения Великих. Я лично слышал, как в Главном Храме проводили мессу за здоровье престолонаследника из династии Халедингов…
— Что-о?! — взревел король. — Когда?!
— Три дня тому, — невозмутимо ответил сен Атори, то ли не страшась монаршего гнева вовсе, то ли виртуозно владея эмоциями.
— Я убью этого индюка своими руками! — вскочил король, перевернув чернильницу.
Уродливое чёрное пятно растеклось по дорогому дереву, тонкой струйкой сползло со стола на светлый ковёр из шерсти нагви, что ткали исключительно в Хостийском городе Нагервэ. Роберт с сожалением посмотрел, как умирает чудеснейшее творение нагервийских мастеров-ткачей. Но заставил себя снова вернуться к словам его величества.
— Боюсь, ваше желание не может быть исполнено. Пэйре объявил вашу коронацию незаконной и неугодной Великим. И, признав часть вины в бедах, обрушившихся на королевство, за собой, велел замуровать себя в его покоях. Оставили только небольшое окошко, дабы он мог получать еду и воду…
— И когда успевают-то? — зло стукнул кулаком по столу король.
Чернила под его рукой всхлипнули и разлетелись в разные стороны, запачкав безрукавку короля и белоснежные манжеты рубашки. Роберт едва успел отскочить. И стоило некоторых усилий не поморщиться и не показать, что ему, эстету с рождения, весьма неприятна данная ситуация.
— Работы начались ещё ночью, ваше величество. Пэйре Визелий удалился в свои покои сразу после службы и сорвавшейся помолвки…
— Понял, — снова оборвал его король, устало упускаясь в кресло и наливая в кубок вино, не удосужившись пи этом даже стереть капающие с руки чернила, что таки заставило сен Атори поморщиться.
Но Вистер был слишком зол, чтобы обращать внимание на чувства главы тайной канцелярии.
— Продолжай в том же духе, — сказал он, чуть успокоившись после первого осушённого кубка. — От Визелия нужно избавиться. Он приносит слишком много неудобств. Узнай, кто из верных короне пэйре мог бы занять место верховного. Нам нужен человек, который не побоится действовать.
Глава тайной канцелярии низко поклонился и тут же, разогнувшись, буквально исчез из королевского кабинета, оставив короля с его тяжёлыми мыслями и полным отсутствием любви к прекрасному.
Шурша традиционными хостийскими одеждами, принцесса Колливэ, не спеша, прогуливалась по вечернему саду. В трёх шагах позади, как им и положено, неслышно ступали её служанки, а вместе с ними и фрейлины королевы. Сама же Ивсталия с дежурной улыбкой на лице рассказывала историю королевского дворца и создания сада, словно это могло заинтересовать Колливэ, выросшую там, где не было законов, по которым любой, владеющий магией, обречён на смерть. И разве может сравниться этот дворец с тем, где она жила все свои девятнадцать лет?
О нет! Там, в Хостии, даже жилища простолюдинов походили на ажурную вязь, а прочны были настолько, что ни бури, ни землетрясения оказывались им не страшны. Да и стоило ли страшиться прихотей своевольной и непостоянной природы, если у тебя под рукой те, кто даже истинно женский нрав стихий способны укротить? А какие сады создавали маги, владеющие знаниями, умениями и силами, позволяющими создавать новое и совершенствовать старое… Каких расцветок и ароматов цветы… какие сочные сладкие фрукты…
И чем её могла удивить Ивсталия? Упадком, который виден даже в сердце Арнгвирийского королевства? Или песками, которые всё дальше пробираются в глубь страны? Оголодавшим и отчаявшимся народом, готовым целовать руку, подающую им крошки со своего стола?
Вечные! Если бы её отец так же заботился о своём народе, то уже бы расплатился с ним собственной головой. Хостийцы верны правителю. Они готовы проливать кровь и полечь на поле боя, защищая границы. Но того же народ требует и от своего монарха. Голодный и оборванный хостиец? Разве что он сам выберет себе такую судьбу. Как и судьбу стать пьяницей или зависимым от веселящего зелья, но тогда он должен быть готов к тому, что его же мать, жена и сын отрекутся от него, и даже если он будет умирать под окном их дома, никто не подаст ему и стакан воды.
Потому её страна, оставшаяся по ту сторону Бескрайних песков, процветала.
В отличие от умирающей Арнгвирии.
И всё это хостийская принцесса должна полюбить. Просто потому, что совсем скоро станет королевой Ангвирии. И должна стать хорошей королевой и доброй супругой королю.
Колливэ поморщилась, вспомнив, чем обернулась их помолвка. Скандал, крик, заверения, что всё это просто недоразумение. Что пэйре повредился умом от старости, и всё уладится в самые короткие сроки. Хостийская принцесса чувствовала их смятение и страх… Да. Именно страх ощущался ярче всего. То чуть солоноватое чувство на кончике языка. Отец говорил, что если человек чего-то боится, то он уязвим, и чем больше его страх, тем легче управлять им.
Колливэ улыбалась и заверяла, что всё прекрасно понимает. Что её отец не станет разрывать связей между их королевствами из-за такого жуткого, глупого и оскорбительного, но всё же недоразумения.
Её время ещё не настало. И придётся потерпеть. Немного…
Об этом думала Колливе, задумчиво разглядывая странные остролистые цветы. И только улыбалась и кивала в такт словам королевы, не проявляя к ним, впрочем, ни должного интереса, ни даже особого внимания.
— Эрвианна? — воскликнула королева, заметив таки полное отсутствие интереса к своим речам со стороны будущей невестки. — Мне передавали, что тебе нездоровится…
Колливэ тут же вынырнула из своих раздумий и нашла взглядом ту, к кому обращалась её будущая свекровь. Герцогиня Байе. Принцесса слышала о ней ещё в Хостии, от доносчиков отца, и даже видела в зеркалах её образ…
Но наяву она оказалась ещё красивей. Нежнее и в то же время… что-то было в этой, на первый взгляд, хрупкой женщине, что не давало отвести этот взгляд. Даже сейчас, когда она быстро поднялась, чуть одёрнув скромное, почти полностью скрывающее тело, платье глубокого синего цвета, и склонила голову в знак приветствия монаршей особы, спина её осталась пряма, а голос звучал ровно.
— Вам не стоит беспокоиться, ваше величество. Всего лишь женское недомогание, — мелодичным глубоким голосом ответила герцогиня Байе.
— В таком случае у тебя нет оправданий тому, что вчера я не заметила тебя на пиру в честь её высочества, — холодно припечатала королева. А сама принцесса поморщилась, припомнив, что праздник должен был состояться в честь помолвки, а не приезда. — Этим ты нанесла оскорбление не только моей будущей невестке…
— О! — встряла, улыбнувшись, Колливэ. — Не вижу причин для подобных обвинений. Все мы женщины, и вам ли не знать, как бывает тяжело бороться с природой. Надеюсь, герцогиня Байе чувствует уже себя достаточно хорошо?
— Я в полном порядке, — заверила Эрри.
— В таком случае я хотела бы, чтобы леди Эрвианна составила мне компанию на завтрашней прогулке по столице. В Хостии я часто позволяла себе подобные прогулки, и хотелось бы поддерживать эту традицию и здесь. Хороший правитель должен интересоваться тем, как живёт его народ. К тому же мне доводилось много слышать о красоте Авена, и теперь хотелось бы всё увидеть воочию.
Королева едва сдержала злость, грозившую исказить лицо, но зубами всё же скрипнула.
— Боюсь, герцогиня Байе достаточно долго не посещала столицу. Вашему высочеству лучше будет подобрать спутницу, которая живёт в Авене постоянно, — настоятельно посоветовала королева. — Любая из моих фрейлин будет счастлива служить своей принцессе.
— И это безумно радует. Но слуг у меня достаточно, — взмахнула она рукой в сторону застывших в трёх шагах хостиек, и королева опять едва удержала лицо. — К тому же мне хотелось бы, чтобы леди Байе получила возможность загладить свою провинность. Раз вы ещё гневаетесь на свою верноподданную.
В этот раз королева не смогла удержать лицо, и потребовалось время, чтобы она взяла себя в руки.
«Ну же, дорогая будущая свекровь. Либо признавай, что была резка в суждениях по отношению к герцогине Байе. Либо давай своё монаршее дозволение на эту прогулку. В любом случае я выиграла этот маленький бой и получила возможность обрести первого союзника при арнгвирийском дворе», — подумала Колливэ, всё так же мило улыбаясь и с открытой чистотой во взоре глядя на Ивсталию.