— И чего вы ждёте от меня? Совета? Пожелания? — спросил Гиуре, потирая жутко зудящий нос.
Атори сделал глоток виски, прежде чем заговорить:
— Вам не кажется, что этот напиток слишком насыщен, чтобы пить его, не разбавляя и не закусывая? — зачем-то сказал он, в то время как у Берима начал чесаться ещё и язык. — Немногие любят его в чистом виде. Но здесь я вас полностью поддерживаю. Виски нужно пить чистым. Иначе не насладиться его вкусом и огнём.
Эти слова сами были подобны огню. Настолько обжигающему, что герцога Гиуре бросило в пот и он явственно ощутил, как кровь отхлынула от лица. Если бы он мог, то закричал бы. Но язык его уже не слушался и начал распухать. Нужно было бежать, но и ноги не слушались. От него не убежишь… Этот человек восстал из мертвых, чтобы наказать Берима за предательство, так какой смысл убегать?
— Не нервничай, это уже не поможет, — спокойно сказал граф. Точнее не граф, это Гиуре уже понял, как и степень своего заблуждения. Герцог. Герцог Бремор де Саменти, в этом не было сомнений. — Несколько минут, и ты будешь мёртв. Мне даже немного жаль с тобой расставаться. Оказывается, ненависть сближает нас с другими людьми не меньше, чем любовь. И расставаться так не хочется.
Гиуре захрипел, откинувшись на спинку стула и едва не свалившись на пол.
— Ты не думал о нашем прошлом, друг? Если бы ты нас не предал, не захотел дочку сделать королевой, то сейчас мы пили бы виски вдвоём, как всегда это бывало по субботам, а Гилвер и Изель воспитывали наших с тобой внуков. Но тебя не устраивало такое родство, не так ли? Ты хотел породниться с королевской семьёй. Знаешь, я даже рад, что у тебя это так и не получилось. И вот что, я обязуюсь исполнить твою мечту и посадить на трон своего внука. Жаль, что ты этого не увидишь.
Берим де Гиуре всё ещё старался противиться надвигающейся темноте. Но увы… смерть неотвратима. Как и восстание. Как и то, что Вистер теперь не усидит на троне — но Берим этого уже не увидит.
Сны.
Это место, где хранятся наши страхи и надежды. Наши мечты и разочарования. То место, куда мы попадаем, убегая от реальности.
Для Эрри это была просто темнота. Благословенная темнота, потому как она уже не могла бояться и разочаровываться и не хотела мечтать и надеяться. И потому она вынырнула из неё нехотя, отчаянно цепляясь за покой глубокого сна.
Веки всё ещё были тяжёлыми. Глаза — болели, но всё же Эрри их открыла и то, что увидела первым, поразило её.
Рядом, почти не касаясь её, спал Исгар — измученный, небритый, что само по себе удивительно. Полумрак комнаты искажал черты его лица, делая их острыми, как у покойника. И это настолько пугало Эрри, что она не удержалась и положила ладонь на его грудь, мечтая только — ощутить стук его сердца. Наверное, это было глупо. Потому как её страхи, не позволявшие рассуждать здраво, ни разу не подтвердились и не оправдались. И Эрри сотни раз обещала себе, что никогда не станет поддаваться страхам. Но… ничего поделать с этим не могла. Ей необходимо было знать наверняка. Ощутить…
Сложно жить с вечным чувством, что все, кого ты любишь и кто любит тебя — гибнут или страдают. И меньше всего хотелось бы причинить боль ещё и Исгару. Хватит боли.
Под ладонью мерно и сильно билось сердце. Так спокойно, чарующе, расслабляюще…
Эрри замерла, прикрыв глаза и считая его удары. Но стоило его руке осторожно накрыть её ладонь — вздрогнула, смутилась, хотела убрать руку.
Исгар не позволил, удержал, осторожно поднес её ладонь к губам, коснувшись поцелуем.
— Ис… — начала Эрри, пытаясь забрать свою руку.
— Давай просто несколько минут полежим молча. Мне хорошо рядом с тобой.
Эрвианна вздохнула, но больше не противилась. Она не хотела признавать, что ей тоже было хорошо просто вот так лежать, словно в её жизни нет никаких проблем. Словно у неё снова есть человек, который её защитит, рядом с которым ей спокойно…
И это злило и расстраивало Эрри. Или это просто последствия болезни. Или она просто устала идти одна, потому и ищет того, на кого могла бы опереться. Только всё это иллюзия, мечта. В реальности — она жена Тевора сен Фольи, который убьет её, как только Эрри вернётся назад. Или не вернётся…
— Ты больше не вернёшься к нему, — процедил сквозь зубы Исгар, словно прочел её мысли. И весь мнимый покой растаял, как туман под солнечными лучами. — Он мёртв. Я убил сен Фольи.
И снова перед глазами Исгара встала вообще-то неприглядная, но отрадная для Кильна картина: серый туман наполовину прячет пыльное придорожное дерево с толстой корявой веткой, вытянутой далеко в сторону, подобно жилистой руке нищего, с которой висает нечто неопределённо-длинное… Но проснувшийся перед рассветом ветер уже сгоняет клочья тумана, они медленно, словно нехотя, спозают вниз, и становится видно, что ветка украшена вовсе неподобающим ей плодом — неподвижным мёртвым телом с искажёнными последним страданием чертами.
— А знаешь, Фольи, смерть определённо тебе к лицу. При жизни-то ты был изрядным уродом. А вот покойник из тебя получился вполне ничего, — и герцог, сплюнув пыль и соль, тронул поводья. — Выступаем!
— Я его убил, — повторил он.
Его слова пронеслись боем набата по комнате, обрушились на голову и выбили воздух из груди Эрвианны.
Горло перехватило и Эрри резко села, хватая воздух ртом в попытке вдохнуть. Не может быть. Это просто невозможно, ведь это означало бы, что Эрвианна свободна, что кошмар, в котором она прожила более двух лет — закончился. И теперь — может вдохнуть полной грудью, больше не бояться. Ни за сына. Ни за себя.
Эрри глубоко вдохнула и медленно выдохнула. Это всегда помогало взять себя в руки, подавить приступы паники. Но только не теперь. Несколько вдохов, и вся боль, сдерживаемая, подавляемая столько времени, что хватило бы на целую жизнь — прорвалась рыданиями. Истеричными. Удушающими.
— Тише. Тише, Эрри, — обнял Исгар её, прижав к груди, и Эрри ткнулась носом в его плечо, не в силах успокоиться, не в силах осознать и поверить. — Теперь всё будет хорошо.
Он гладил её по голове, позволяя выплакаться. Шептал глупости на ухо, снова и снова обещая, что всё будет хорошо — до тех пор, пока её рыдания не перешли лишь в редкие всхлипывания, а дыхание выровнялось.
— Я хочу видеть его труп, — первое, что сказала она, обретя способность разговаривать. — Я хочу убедиться, что он сдох.
— Увы, он остался висеть на придорожном дереве, в Байе. Но когда всё закончится — обязательно покажу это место.
Эрри кивнула, высвободившись из его объятий, и омертвела.
— Что закончится? — сдавленно спросила она.
— Эрри. Скорее всего в ближайшее время династия Халедингов вернёт себе трон. Твой сын — станет королём.
— С чего… Как ты… Это просто невыносимо. Я не позволю. Слышишь?! Я не позволю втянуть моего едва вновь обретённого сына во всё это! Я не могу потерять его! Не могу! Я…
Но в этот миг в дверь постучали, и служанка по ту сторону сообщила, что герцогиню Байе и герцога Кильна ждут внизу через пятнадцать минут.
— Мы поговорим об этом чуть позже, — сказал Ис, вскочив с кровати. — Ты изменишь своё отношение, едва поговоришь с остальными. Верь мне, Эрри. Просто верь.
Вот только нет ничего сложнее, чем просто верить.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
Широкая лестница из белого мрамора спускалась в большой зал, освещённый небольшими круглыми шарами, висящими на длинных тонких цепочках. Внутри шаров переливалась ярко-жёлтая пыль, создавая иллюзию живого огня.
Эрри на миг застыла, разглядывая причудливый танец. Ранее ей не раз приходилось видеть магию, и вот так близко — тоже. Но…. всё равно это поражало. Вселяло чувство нереальности происходящего. А потому захотелось взять стоящих рядом Дэнни и Исгара за руки. Почувствовать их тепло, убедиться, что она не повредилась умом и всё это происходит с ней на самом деле.
Но удержалась. Лишь бросила взгляд на Дэнни и тут же прикрыла глаза. Слишком долго… Слишком много времени прошло с того дня, как они расстались. Теперь это не мальчик, а наследник Байе и, возможно, целого королевства. Серьёзный, собранный, задумчивый и отчуждённый.
Дэнни знал, зачем они здесь. Знал и напряжённый молчаливый Исгар. И только Эрвианна едва могла сдерживаться, дабы не закатить скандал на очередное «немного терпения…» в ответ на закономерный вопрос о том, чего ей ожидать.
Её терпение подходило к концу. И даже удивительные магические шары не смогли надолго отвлечь от дурных мыслей и предчувствий.
С каждым шагом, сделанным вниз по лестнице, ей становилось всё страшнее. Паника поджидала её между стеллажами с книгами и свитками, зельями и камнями, колбами с песком. Это было нечто схожее с отцовской библиотекой, только больше и пафосней. Будто это место не прятали — им хвастались, старались впечатлить человека, посетившего его впервые.
Напротив лестницы полукругом стояли огромные напольные зеркала, точно такие же, как то, по которому Эрри сбежала из Авена. И почему-то подумалось, что таких зеркал довольно много во дворце. Даже в её спальне… значит, кто угодно и когда угодно мог оказаться в её комнатах. От этого стало противно и мерзко. Совсем незнакомый человек мог быть рядом, пока она спала или посещала купальню.
Чувство незащищённости и злость были столь сильными, что Эрри на миг задохнулась и предпочла не думать об этом пока. Иначе рисковала сорваться на первом встречном.
Лучше просто разглядывать обстановку. Это немного успокаивало и отвлекало.
Весь центр помещения занимал большой овальный стол из тасверского чёрного дерева со странной резьбой на столешнице, над которой несколько светильников свешивались особенно низко. И семь стульев вокруг этого странного стола смотрелись одиноко — словно это были скорее атрибуты власти, а не просто места за столом. И несколько кресел едва не под стеллажами.
Смелая догадка прошла по телу холодным сквозняком. Или это была просто игра воображения в закрытом помещении без окон.