Он заглянул в очередную комнату. Туалет. Фаянсовые приспособления и водопровод. Ему показалось, будто он совершает безумный поступок, попытавшись покрутить краны, но никто этого не видел.
В следующем помещении он обнаружил настоящее золотое дно. Маленькая комнатка, размерами не больше кровати, была забита вениками, швабрами и многим другим. Он взял один веник. Синтетика, пластик. Идеально сохранившийся, будто его изготовили только вчера. Палмер потоптался на месте, сбивая налипь с ботинок на мраморную плитку, и подмел вокруг веником. Его матери — матери времен его детства — наверняка бы понравился такой. Палмер вспомнил, как он гонялся по всему дому за Коннером, чтобы его поколотить, пока сестра не поймала их и не поколотила обоих. Вернувшись в чулан, он потряс стоявшие на полках бутылки, отвернул на одной пробку и понюхал. Нос обожгло. Если вдруг захочется уйти более простым способом, чем в песок, то чем не вариант.
Окинув взглядом кучу полезных вещей в столь небольшом пространстве и подумав, что денег за них хватило бы до конца жизни, он закрыл дверь. Сюда придет кто-то другой и все это заберет. Они придумают способ нырнуть поглубже и вытащить все наверх. Впрочем, его это волновать уже не будет. Палмер представил себе город, который построят на этих дюнах за счет всего украденного из прошлого. Начнется настоящая оргия излишеств, золотая лихорадка, вроде той, что, по рассказам старожилов, вспыхнула во времена основания Лоу-Пэба. Никто не вспомнит первого человека, чья нога ступила в этот пескоскреб. Он представил себе Хэпа в «Медовой норе», пьяного в стельку, в окружении сладостного золотистого пива, рассказывающего собравшимся, что это он первым побывал внутри, что он в одиночку обнаружил Данвар. Гребаный Хэп.
В следующем помещении был какой-то кабинет. Палмер проверил ящики, надеясь найти фляжку, хотя, похоже, древние люди пользовались ими редко. Высохшие авторучки. Какие-то безделушки. Серебристый ключ, который Палмер, не удержавшись, сунул в карман на животе. Сложенная бумага. Он поднес ее поближе к фонарю. Карта. Темные линии и названия мест. Его взгляд привлекло слово «Колорадо». Палмер сунул бумагу в карман. Когда найдут его тело, то обнаружат кое-что полезное. Обнаружат, что и от него была польза.
В центральном ящике он нашел истинное богатство. Монеты. Целую груду, будто их смели в ящик столетия назад. Его даже не заперли — деньги просто валялись среди листков бумаги, ручек и прочих ничего не стоивших артефактов, будто эти безделушки были кому-то столь же дороги, как и деньги.
Медные и серебряные, без единой царапины от песка. Осмотрев каждую, Палмер побросал монеты в карман на животе, туда же, где был и ключ. Они нестройно зазвенели в такт урчанию в желудке, будто оркестр из двух человек. Ему предстояло умереть богачом. Голодным и богатым. Тот, кто его найдет, наверняка устроит ему хорошие похороны и польет пивом могилу. Записка! Нужно написать к монетам записку для тех, кто будет его хоронить, и еще одну, для его сестры Вик. В первой он похвастается собственной отвагой, а во второй признается, каким он был идиотом. Отыскав карандаш, он достал свой дайверский нож и заточил грифель, радуясь, что отыскалось хоть какое-то занятие, пусть даже столь простое. Убрав нож обратно в ботинок, он нашел стопку бумаги. Она была изъедена червями, но сойдет и это. Он нацарапал распоряжения насчет собственных похорон и короткую записку для Вик, в которой просил у нее прощения. Написав свое имя, он решил было указать дату, о которой приходилось лишь догадываться, но затем поставил вместо нее годовщину исчезновения отца. Вероятно, дата была неверна, но достаточно близка, и в том имелась некая поэзия. Лучше уж поэзия, чем правда. Сложив обе записки, он запихнул их в тяжелую груду монет, надеясь, что его тело отыщет не Хэп. Вряд ли Хэп вернется — если только он не появился прямо сейчас и не может его найти.
Охваченный паникой — несмотря на то что до этого несколько дней таращился в песок, тщетно дожидаясь Хэпа, — Палмер представил, как его друг возвращается, видит, что Палмера нет, и покидает его во второй раз. Палмер бросился обратно в коридор, прижимая руки к животу, чтобы не болтались монеты, и услышал какой-то звук — треск старого здания под тяжестью целого мира. И звук этот доносился с другой стороны коридора.
— Хэп? — крикнул он, чувствуя, как путаются мысли. Как долго он спал в последний раз? Не снился ли ему все еще сон? — Отец?
С другой стороны двери послышался шум. Палмер взглянул вдоль коридора, видя в тусклом красноватом свете фонаря не дальше чем на десяток шагов. Он попытался сориентироваться. Та ли это комната, где он впустую просидел столько времени? Не повернул ли он назад? В темноте, куда не доставал фонарь, все казалось далеким и полным скрытого напряжения. Толкнув дверь, он обнаружил, что та не заперта. Одностворчатая дверь, другое помещение. Шагнув внутрь, он увидел ряды столов с плоскими пластиковыми экранами на каждом. Несколько столов были сдвинуты вместе — их оттащили от большой груды наноса, прокладывавшего себе путь в комнату.
В голове у Палмера боролись между собой всевозможные варианты. Это могла быть старая брешь, образовавшаяся после того, как здание поддалось под многолетним давлением. Она находилась по другую сторону здания, так что они с Хэпом ее не видели. Иначе он мог бы проплыть прямо тут.
А может, ее проделали другие дайверы. Новую дыру. Они пришли сюда, пока он спал. Люди Брока вместе со старым дайв-мастером Егери, чтобы подтвердить находку и кое-что забрать. Да, имелись явные следы присутствия других. Отпечатки ботинок в песке. Два очищенных и сдвинутых вместе, в сторону от остальных, стола. Да. Разграбление уже началось. Сюда наверняка прямо сейчас спускались дайверы. Его спасут.
Или это был Хэп? Возможно, Хэп вернулся. Вернулся за ним, не нашел другого входа, проделал новый и оставил баллоны с воздухом, чтобы Палмер мог спастись. Да! Вот они, баллоны — тройной комплект, стоят вне досягаемости песка, будто дар богов. Если только он не сошел с ума. Если все это не видение, такое же, как и его отец. Если только ему все еще не снится сон.
Палмер, шатаясь, двинулся между столами к баллонам, желая прикоснуться к ним, убедиться, что они настоящие. Он уже не думал о том, как проник в здание этот песок, и истинный ответ так и не пришел ему в голову — хотя он должен был помнить. Должен был помнить, что они с Хэпом были не первыми, кого посылали на поиски Данвара. И они не нашли в песке тела других двух дайверов. Он сообразил это уже слишком поздно, когда из-за одного из столов на него прыгнул зверь, выпустив когти и оскалив зубы, с явным намерением убить.
22. Схватка с безумием
Человек был гол — кожа и кости, торчащие ребра и оскаленный рот. Спереди он весь был покрыт запекшейся кровью, выглядевшей угольно-черной в тускло-красном свете фонаря Палмера. В следующее мгновение после того, как перед ним промелькнула эта жуткая картина, мужчина обрушился на Палмера, сбив его с ног и вцепившись пальцами в горло.
Голова Палмера ударилась об пол, перед глазами вспыхнули искры. Он не мог дышать, слыша собственный хрип, смешанный с рычанием навалившегося на него человека. Сумасшедший. Исхудавший, изголодавшийся и окончательно свихнувшийся. Палмер попытался вздохнуть. Маску сбило с головы. Отпустив запястья напавшего, он потянулся к ножу, но ногу придавило к полу, и ботинок был слишком далеко. Пошарив позади себя, он нащупал маску, и у него возникла безумная мысль прижать ее к вискам, каким-то образом привести в действие костюм, нагрузить вокруг себя воздух и попытаться сбросить это чудовище. Но, когда его пальцы сомкнулись на жестком пластике, а в глазах потемнело, он вместо этого швырнул маску в рычащую морду — последнее, что он успел сделать, прежде чем за ним захлопнулась дверь королевского склепа.
В чувство Палмера привел пронзительный вопль. Или руки, отпустившие его шею? Голый мужчина взвыл и набросился снова, но Палмер ударил его ботинком в грудь, отшвырнув назад, и отполз подальше. «Другой дайвер. Дайвер Брока». Повернувшись, Палмер на четвереньках обогнул стол, стараясь двигаться как можно быстрее и чувствуя, как отчаянно колотится сердце. «Двое дайверов. Дайверов было двое». Он ждал, когда напарник безумца прыгнет ему на спину, чтобы вдвоем забить его насмерть ради груды звенящих монет на животе, — и тут наткнулся на второго дайвера. И увидел в свете фонаря, что тот не представляет никакой угрозы. Кровь на груди того, кто его преследовал, внезапно обрела смысл. Палмер отполз подальше, чувствуя тошноту. Как долго эти двое тут пробыли и как долго один пожирал другого?
Руки ухватили его за ботинки, оттаскивая назад. Хриплый голос велел не дергаться, а затем Палмер почувствовал, как его нож вытаскивают из ножен. Он перевернулся на спину, пытаясь защититься. Его собственный нож предательски блеснул над ним в худых руках и опустился, намереваясь проткнуть насквозь.
Что-то хрустнуло. Палмер ощутил болезненный удар в живот, и из его легких вышибло воздух. Нож снова поднялся для очередного удара, но крови на нем не было. Его несчастную жизнь спасла пригоршня монет.
Палмер выставил колено, когда мужчина ударил снова, и его голень с хрустом столкнулась с предплечьем безумца. Взвыв, его противник выронил нож. Нашарив его в бледно-красных отблесках фонаря и крепко сжав рукоятку, Палмер взмахнул ножом, и мужчина упал на спину, подняв руки и крича:
— Не надо, не надо!
Палмер попятился, держа перед собой нож. Он ослаб от недосыпания и голода, но этот несчастный выглядел еще слабее. Охваченный яростью и воспользовавшись элементом неожиданности, он едва не убил Палмера, но отбиться от него на самом деле было вряд ли сложнее, чем от какого-нибудь бездомного, напавшего ради куска хлеба. Палмер осмелился прибавить яркости фонаря, чтобы лучше разглядеть незнакомца.
— Прости, прости… — пробормотал тот. — Я думал, ты призрак.