Юный универсал с прищуром взглянул на Людвига, а тот молча опустил взгляд.
– И вот случилось так, что великий маг воздуха Людвиг перебил всех северных выродков, да так, что и камня на камне у них на родном острове не оставил. И что? Потом что, Людвиг? Других тварей искать будешь? В наемники подашься? Так и будешь скитаться на службе у Государя или в наемниках?
– Я не думал, – спокойно произнес юный воздушник и упер взгляд в пол.
– Не думал! – хмыкнул Пест. – А за тобой род стоит без наследника, за тобой земли без хозяина. Ты вообще знаешь, сколько стоит нанять мага для поиска места для колодца? Пять серебром, и хорошо, если это будет не халтурщик! А хочешь, я тебе скажу, сколько берут земляные маги, которые штольни в шахтах глядят, чтобы указать, где руда?
– Ну что ты заладил? – вздыхает Людвиг.
– Да то, что вместо того, чтобы думать о людях, которые о тебе пекутся – ты нос воротишь! Гооордость! – начал передразнивать Пест друга. – Это дом твой, земли твои!
– А ты мне что предлагаешь? У тебя другие варианты есть? – взбеленился воздушник. – Может, ты хочешь, чтобы я рученьки сложил? Хочешь, чтобы я позабыл, как на глазах моих друзей резали, кожу с них спускали? Вроде и не было ничего? Вроде как сон, приснилось мне?
– Нет. Я тебе говорю, что надо думать не только о том, как боевым магом станешь. Тебе думать надо, что ты делать будешь, когда бой твой закончится, когда северных колдунов перебьешь, – Пест уставился прямо в глаза Людвига. – Ты меня зело хорошо слухай! Не «ежели», а «когда»! Бой твой кончится, я в том даже не усомнюсь, а род твой и земли твои как были без хозяина, так и останутся.
Пест поднялся, взял плащ и направился к выходу.
– Ты мне что предлагаешь? Учиться, как поля с урожаем поднимать? Или, может, телекинезом лепехи коровьи убирать? – со злостью бросил Людвиг, уже остывая, злясь по инерции и больше на себя.
– Я тебе предлагаю учиться тому, что роду твоему пригодится, – со вздохом произносит Пест. – Чтобы ты мог артефакты мастерить, хоть первого круга. Чтобы ты врачевать умел, не сильно, а так, чтобы до целителя мажьего добраться можно было. Чтобы отец твой и мать твоя на руках у тебя не умерли.
Больше Пест ничего не стал говорить или слушать. Он просто вышел, оставив Людвига в своих раздумьях.
Юный ведун шел по улице, хмурясь, укутавшись в плащ с капюшоном. Ветки и грязь сами собой расползались по канавам, а кучи мусора вспыхивали словно без участия Песта. Шаг был быстрым, словно куда-то торопился.
У памятного места в портовом районе его встречал только один человек. Бородатый мужчина, с платком на голове и абордажным палашом. Коротким, но массивным и тяжелым. Даже не приглядываясь, было заметно, как он оттягивает вниз пояс мужчины. Пест, завидев оружие на поясе мужчины, поначалу замешкался, но в итоге все равно пошел к нему.
– Ты Серебрушкой будешь? – спросил мужчина, пристально разглядывая Песта.
– Я.
– А не молод ты для целителя?
– Можешь другого Серебрушку поискать в этом городе, – пожал плечами Пест. – Что случилось?
Мужчина пожевал губами и неуверенно произнес:
– Я три года тому назад оставлял старика, боцмана нашего, слепого, на поруки у местного Мастера портовых. Думал, денег соберу – вылечим, а местное мажьё за глаза его такую монету загнули, что мне хоть «Изабеллу» продавай.
– Веди, – коротко бросил Пест и пристроился рядом с бородачом. – Когда слепнуть начал?
– Давно, давно уж слепнуть стал. Глаза гноились долго, а гноиться начали опосля лихоманки. А как белесым затянуло глаз – так совсем не видит. Ты, если что, не серчай, он на слово крутоват. Может с незнания и к дьяволу морскому послать…
Через час Пест уже входил в полутемную комнату. На небольшом столике стоял подсвечник с двумя толстыми свечками. Два стула и кровать. На кровати сидел седой старик. Его белесые буркала без зрачков уставились в стену. В руках старый боцман держал длинную палку.
– Агран! Сучий выродок! Я слышу твои шаги, медузу тебе в кашу! – к слову, Агран, приведя Песта к старику, стоял в проеме и ехидно улыбался.
– Я привел лекаря, Дарий, говорят, он лучше мажеских!
– Если он взял деньги вперед, то ты полный олух!
– Нет, Дарий, денег он не брал, – после такого ответа старик принялся шевелить челюстью, словно что-то жевал.
– Посмотри на мой голос, – попросил Пест.
Старик повернул голову, а юный ведун всмотрелся в его глаза. Наружная сторона глаз была затянута белой пеленой, да такой плотной, что ни зрачка, ни радужки не было видно. – Худо дело, старче… Новый глаз тебе надо, старый мертв.
– Если щас он денег попросит – мни ему бока! Шарлатан! – тут же прошамкал Дарий. Зубов во рту было всего два, поэтому слова его сливались, а речь была больше похожа на какое-то шмяканье.
– Плата всегда одна – серебрушка.
– Агран, сучий потрох! Ты чего молчал, что Серебрушку привел?
– Ночь коротка… – спокойно начал Пест, не обращая внимания на шамканье старика, – …а мне тебе еще новый глаз растить надо. Давай руку, будешь на стуле ровно сидеть. А ты за едой иди. Мяса неси, и рыбий глаз, сколько найдешь. Так оно лучше выйти должно. А теперь не дернись, я старый глаз выну… Сиди! Кому говорят? Старый тебе ни к чему, мертвый он…
Спустя пару секунд на пол капнуло пару капель крови и упало белое глазное яблоко, а спустя несколько часов Пест закончил. Он подмел всю еду, что принес Агран, и дожевывал последнюю краюху хлеба. Глаза слипались, и он вот-вот должен был уснуть. Только губы еще бормотали:
– Ты глаз пока не открывай, погодь чутка… А второй сегодня не успею, зело тяжко – глаз новый растить…
Седой старик тем временем сидел на стуле. Один глаз у старика все еще затянут белой пленкой, а второй – с виду целый и здоровый.
Здоровый карий глаз вращался и бегал по обстановке. При этом он приговаривал:
– Аки в молодости, фок-мачтой мне по хребту да по заду якорем! С таким глазом мне впередсмотрящим будет не зазорно встать, – бурчал старичок, не веря своему счастью. Он сначала потрогал стул, на котором сидел, и внимательно его рассмотрел, а потом поднял руку и принялся рассматривать рисунок вен на тыльной стороне кисти. – Жаль, старый стал, вона и кожа аки рыбная шкурка, только чешуи и не хватает…
Чтобы лучше рассмотреть Песта, который сидел перед ним, он довернул голову здоровым глазом. К его удивлению, голова Песта висела на груди, а руки расслабленно лежали на коленях. В правой так и остался кусок чёрного хлеба. От юноши доносилось едва слышное сопение.
– Умаялся парень, – прошамкал старик. Он подошел к юноше и завалил его на себя. Ухватив его под мышки, он донес его до лавки, куда и уложил. Здоровый глаз успел заметить, что за окном начало светать. – Вона как! Значится, всю ночь новый глаз делал.
Старик пошаркал к окну и открыл его. Старый боцман высунул голову в окошко, глянул в один конец пустынной улицы, в другой, потом взглянул на краюшку вставшего над горизонтом солнца и залихватски свистнул, сунув в рот два пальца.
От свиста на крыше дома, что стоял напротив, подпрыгнули вверх парочка кошек, а беззубый старик заулыбался до ушей, но тут вспомнил о спящем Песте. Оглянувшись, тот обнаружил его в глубоком сне. Даже боцманский свист не смог его разбудить.
Проснулся же Пест ближе к обеду – резко, без долгих валяний и потягиваний. Солнце уже давно встало, но так и не показалось из-за облаков.
– Ведьмы не видал? – в первую очередь спросил Пест.
– Какой ведьмы? – спросил старик. Он навалился на подоконник и с интересом разглядывал то, что происходило на улице.
– Темной, с волосами черными, как ночь, лицом белым и глазами узкими, как у степняков?
– Не было более никого, да и не пустили б её… – почесывая лысину, прошамкал дедок.
– Значит, снова не пришла, – юноша вздохнул и еще раз взглянул в окно, чтобы найти солнце. Из-за прижимистости Пест так и не решился потратить немного денег на покупку часов, постоянно прикидывая время по солнцу или луне. – Дед, а который час?
– А кто его знает, к обеду дело идет, – старичок повел носом, ловя какой-то запах. – Вона, чуешь? Истрала чухонь жарит. Точно к обеду дело!
– Как обед? Почему обед? – слова об обеде стукнули Песта не хуже молнии. – Мне же на лекцию в обед…
Пест с огромными глазами рванул из комнаты. Пробегая ступеньки через три штуки за шаг, Пест потерял равновесие у самого конца и кубарем вкатился в большой зал забегаловки. Несколько посетителей тут же вскочили, обнажив ножи и заточки.
Пест с шипением встал под скрещенными взглядами явных ночных душегубов и обронил, извиняясь:
– Учебу… Учебу проспал! – В животе юноши в этот момент прозвучал громоподобный рык, обозначающий степень голода подростка. Один из мужчин, со шрамом на лице, кинул Песту небольшую булку размером с кулак. Пест поймал ее, не задумываясь, и снова рванул к двери, на пороге которой опять чуть не упал.
До Академии юный ведун бежал сломя голову, словно опаздывал на прием к государю. Сбил с ног посыльного мальчишку, проскочил перед носом у всадника, заставив лошадь встать на дыбы, выбил из рук корзину у портнихи, но после каждого случая умудрялся кричать слова извинений с набитым булкой ртом.
Подбежав к воротам, юноша сбросил темп и перешел на шаг. У ворот его встретил учитель.
Ратмир не махал и не звал Песта. Он только упер в него взгляд, но этого хватило, чтобы юноша сразу понял, что ждут именно его.
– Здравия вам… – начал было юный ведун, подходя к Ратмиру, но тот лишь хмыкнул и пошел медленным шагом в сторону ремесленного квартала.
– Пойдем, пройдемся. Надо кое о чем поговорить.
– Сейчас лекция у профессора Тывака. Он о технике Фауста Равновесного… – Ратмир не дал договорить Песту и перебил его:
– Если то, что говорят о тебе в портовом районе, правда – это не профессор Тывак тебе лекцию о технике Равновесного должен читать, а ты ему, – учитель вздохнул и проводил взглядом корзину какой-то выпечки в руках посыльного мальчишки. – Профессора срочно вызвали в столицу. У меня к тебе разговор и предложение.