куклой – вместилищем астральной проекции. Оно преобразует тело, улучшая его и готовя машину смерти. Ты видел вторую часть заклинания. Когда проекция завершает захват тела – появляется копия воина, которая нацелена выполнить приказ.
Вроде бы ничего страшного, но вся соль в том, что пока у живого человека бьется сердце – создаются еще копии заклинаний. Заклинание, словно чума, порождает само себя. Если не уничтожить все заклинания – появится целая армия обезумевших машин смерти.
Когда это заклинание впервые вырвалось на свободу, Гвинея чуть не прекратила своё существование. Целая война с собственным народом, превратившимся в армию безумных машин смерти. Тогда у нас едва хватило магов для создания «Гвинейского горна».
Пест немного помолчал и спросил, задумчиво разглядывая двух торгующихся старух. Одна торговала домашним сыром, а вторая хотела купить подешевле.
– А кто создал это заклинание?
– Ливианс Черный. Он погиб. Проекции разорвали его в первую очередь.
– А почему Орден Искупления не…
– Не было тогда Ордена, – Ратмир глубоко вздохнул. – После этой бойни великий артефактор Миниль Сиальский создал свой самый выдающийся артефакт. «Гвинейский трактат». Каждый, приносивший клятву артефакту, – становился его частью. Как и я…
– А кто первым клятву дал?
– Сам Миниль. Он по сей день является самым старым и уважаемым членом Ордена, – Ратмир пожевал губами и нехотя добавил: – По сути, старик Миниль – глава Ордена, хоть никто его так не называет. Да и должности такой в Ордене нет.
Несколько секунд юный универсал и учитель стояли молча. Каждый задумался о своем.
– Что будет дальше? – хмуро спросил Пест.
– Нашествие северян и массовое применение «Астральных проекций», – сказал, как выплюнул, Ратмир.
– Откуда…
– Тайна этого заклинания хранится в Ордене. Украсть или выкупить его тайну рырги не могли. Значит, им рассказал о заклинании его создатель.
– Вы же только что сказали, что Ливианс Черный погиб! – возразил Пест.
– Если ты достаточно опытен в некромантии, то ты сможешь поговорить с кем угодно, но чтобы выведать тайну, надо как-то договариваться с мертвой душой. А они, после длительного пребывания за гранью, довольно часто сходят с ума.
– Торговались?
– Торговались… – хмыкнул Ратмир. – Можно и так сказать. Хотел бы я знать, что рырги предложили Ливиансу. То, что они уже умеют делать «Астральные проекции», прямое указание – скоро быть большому походу рыргов. Сначала они сотнями будут запускать проекции, рассчитывая посеять панику, а потом двинут основными силами на распыленные приграничные подразделения.
– Надо армию поднимать! – встрепенулся Пест.
– Откуда ее поднимать? С юга? Табаи… – Ратмир скривился от упоминания народа юга. – Эти огнепоклонники только и ждут момента отжать у нас Винную долину и долину Великих лугов. Их водные источники пересыхают один за другим, а их пророки только и знают, что верещать о великой засухе. Дай им только повод, и они развяжут бойню.
– Что же делать?
– Уничтожить основные силы рыргов до того, как они выдвинутся со своих островов… – Ратмир вздохнул и нервно дернул щекой. – С рыргами пора кончать. Совсем.
– У северных тварей много сильных колдунов, – напомнил юноша.
– У нас есть два козыря, – учитель строго взглянул на Песта. – Первый – демон во плоти. У Дерамонда нюх на темную магию. Идеально для того, чтобы переловить все проекции. А второго козыря хватит, чтобы уничтожить все живое на Северных островах.
– Второй?.. – Пест неопределенно кивнул в сторону.
– Да, Людвиг, – Ратмир достал из кармана кусок явно грязной рубахи. – Держи. По этому лоскуту от рубахи ты найдешь человека. Послезавтра ты придешь ко мне и расскажешь, что это за человек, где он был, что делал, что ел и пил. Понятно?
Пест кивнул, принимая в руки лоскуток.
– Об остальном поговорим завтра.
– Звать Прохором, из мастеровых. Батька его кожу дубить мастак, но не мастер. За шкуру, ворожбой испачканную, не берется. Вчера он в мастерской помогал, а с закатом тайком от бати в «Брагу» сбежал. Там кутил до кривых ног на серебрушку. На той монете ваша сила. Там он набрался так, что говорить не мог. Домой на коленях полз. В ночи его батя на улице под дверью нашел. Сегодня утром сек его так, что вой на всю улицу стоял.
Пест закончил рассказ и выжидающе уставился на Ратмира. Тот стоял к нему спиной и, казалось, совсем не слушал, думал о своем.
– Как успехи у Людвига с полетами? – вдруг задал вопрос Ратмир.
– Уже может летать, но не высоко и только прямо. Боится скорость набирать, – неуверенно произносит Пест.
Ратмир кивает и произносит:
– Придумал, как Людвига в род вернуть? – Неуверенное мотание головой. – Тогда слушай меня внимательно. Время поджимает, поэтому твоему подопечному нужен хороший пинок под зад или четкая, явная цель.
Ратмир подходит к шкафу и достает из одного ларя шар из голубого стекла. Шар размером с грецкий орех. Оправа из золота сделана так, что его можно носить на шее.
– Бери. Это Глаз Бури. Артефакт рода Сылестских, – Ратмир протягивает артефакт юноше. – Этот артефакт хранился в роду Людвига с незапамятных времен. О нем знают немногие, но когда королевская династия узнала о его существовании, то предпочла породниться с родом Сылестских.
Пест немного повертел в руках шар и спрятал во внутренний карман.
– Этот артефакт – последний довод. Его создал наш Миниль Сиальский, за одну услугу. За какую – он не сказал, но напомнил об этом артефакте отцу Людвига. Миниль решил, что твоя идея «нет рыргов – нет проблем» довольна удачна. Не только для рода Сылестских, но и для Гвинеи в целом. Тигрон, отец Людвига, согласился и предоставил артефакт, но при условии сделки с Людвигом. Он возвращается в род Сылестских, а взамен получает артефакт. В случае согласия говорить о том, откуда артефакт – не стоит.
– Что в этом артефакте такого? – хмуро спросил Пест.
– Много веков маги, появлявшиеся в роде Сылестских, сливали в него свою силу. Это стало чуть ли не родовым «оброком». Каждый день каждый маг, родившийся в роду, сливал в него силу. Ты представляешь, сколько ее в этом артефакте? У Сылестских в роду магов было не много, но все, что были – были или воздушники с уровнем силы выше среднего, или земляные. И каждый всю свою жизнь сливал в него силу. Этот артефакт, по сути, бездонный накопитель. Идеально! Правда, выпустить из него энергию можно только одним способом: активировать плетение «Шторма». Понимаешь, почему «последний довод»? – Ратмир пожевал губами и нехотя добавил: – Единственный раз, когда этот артефакт применяли, был во времена войны с проекциями. Тогда это был шаг отчаяния, но, несмотря на ущерб для государства, большую часть проекций перебили. Это дало время для организации заклинания «Гвинейский горн».
– Мне с Людвига клятву стребовать, что после того, как он с рыргами покончит – в род вернется? Так? – спросил Пест.
– Так, – кивает Ратмир. – Сделаешь – и в долгу перед тобой не останутся. Я уже направил прошение в Совет Ордена на передачу тебе ничейных земель на востоке, и оно устно одобрено Минилем, так что с Советом проблем не будет.
– Он же и голову в том шторме сложить может… – неуверенно пытается возразить Пест.
Ратмир смотрит в глаза юноши, поднимает руки ладонями вверх, изображая весы, и твердо произносит:
– Сейчас твоя очередь решать: клятва с Людвига и дворянство с землями, – учитель качнул одной рукой, а затем второй, – …или простой наместный маг на государевых землях… пока государевых.
Пест складывал в мешок нехитрые подарки для рода: набор швейных иголок, несколько небольших свертков яркой разноцветной ткани, упругий мешочек с охотничьими наконечниками для стрел и горшочек с пряностями, которые он приобрел у южного купца. Рядом с мешком лежал сверток, источающий неповторимый аромат медового хлеба.
– Уходишь? Насовсем? – послышался голос Людвига из-за спины.
– Домой, в родное село пойду, – не оборачиваясь, отвечает Пест. – Надо со старшим говорить, за дело большое.
– А как же тренировки? Мы же с тобой…
– Завтра к утру вернусь, – прервал Людвига юный ведун. – Продолжай упражнения, как в книге писано.
– Тебе же до села месяц пешком идти.
– Это если пешком, – хмыкнул Пест и закинул мешок за спину. – В Тень пойду, хозяина просить до села довести.
Пест подхватил сверток с хлебом и повернулся к Людвигу.
– Я за город через портовый район пойду, слово мне там сказать надо, – хлопнув по плечу Людвига, юноша вышел из комнаты и направился прямиком в портовый район.
Чем ближе Пест подходил к портовому району, тем чаще приходилось здороваться. Кого-то он еще помнил, некоторые люди ему были абсолютно незнакомы. Хромая Марта – кивок, пекарь Карим – кивок, незнакомый мужчина с густой шевелюрой – опять кивок…
Юноша остановился и взглянул в спину мужчины.
– Точно! Отвар на волос головы крепкий…
У памятного фонаря на перекрестке безымянных улиц его уже ждал Мастер портовых шаек.
– Рад, что вы все же нашли время нас навестить, – с улыбкой произнес Мастер.
– Ваш брат просто так не зовет, – произносит Пест, разглядывая самую обычную одежду простолюдина на Мастере. Вид одежды был невзрачный, даже пара заплат красовались на локтях.
С лица собеседника тут же сползла улыбка.
– В городе появились пришлые, – начал рассказ Мастер. – Люди с севера.
Пест почувствовал что-то неладное. Нехорошее предчувствие закралось глубоко и начало ныть где-то за лопаткой.
– Страшные вещи говорят, – тем временем продолжил Мастер. – Мол, с севера твари пошли в набег, но не толпой, мелкими отрядами. Вырезают селения, бьют приграничные патрули. Сами на здоровых троллях ездят, и оттого их патрули взять не успевают. Кто мог – побежал с севера куда глаза глядят.
– Где они?
– А кто где. Первых в город пустили, а когда их много пришло – пускать не стали, побоялись. За воротами десятка два сидит. Говорят, и раненые есть, и больные. Целыми семьями со своих земель бежали.