В юности мы выбираем кумиров. И вырастаем, стараясь быть похожими на них. «Не сотвори себе кумира!» — призыв, который юность чаще всего не слышит. Ей необходим маяк в столь бурном океане жизни.
«Скажи мне, кто твой кумир, и я скажу тебе, кем ты вырастишь» — так, наверное, точнее.
Песталоцци узнал о Руссо до прихода в «Гельветическое общество» Бодмера. Но именно здесь он впервые по-настоящему вчитался в «Эмиля» и с восторгом убедился, что его взгляды на воспитание поддерживает один из самых знаменитых и великих людей того времени.
К тому же судьба и личность кумира были близки, понятны и притягательны. Молодому человеку хотелось брать пример с Руссо во всем.
Руссо умер, когда Песталоцци было 33 года. Кумир жил совсем неподалеку от нашего героя, по современным меркам — просто рядом. Однако лично они не встречались никогда. Хотя к Руссо (как позже к Льву Толстому) постоянно приходили паломники — философ был настолько знаменит, что люди приезжали просто на него поглядеть. Понимаете, да? Приезжали не к эстрадной звезде, не к политику — к писателю, который умел так сочинять, что его произведения оказывали на людей решающее воздействие.
Песталоцци не приехал. Почему? Кто может точно сказать?
Думаю, потому, что Руссо был для него слишком значим, если угодно — божествен. О встрече с ним было приятно мечтать, но осуществить мечту не хватало смелости.
А может, причина невстречи была проще: не нашлось времени. Всю свою жизнь наш герой не знал, что такое отдых, — чем бы он ни занимался, всегда отдавался этому делу целиком. И всю жизнь, с юности, ему казалось, что он делает недостаточно.
Читать «Эмиля» в «Гельветическом обществе „У скорняков“»? Да, это важно.
Вести постоянные дискуссии, споры — разговоры о будущем Гельвеции, о свободе, о рабстве, о крестьянстве? Безусловно, это необходимо.
Но всего этого нашему герою недостаточно: хочется, чтобы о его идеях узнали как можно больше людей.
И он начинает сотрудничать с разными журналами — пишет статьи, в которых призывает к созданию новой, разумеется, прекрасной жизни.
Одна из них, например, называлась «Желательно, чтобы…». Желательно, чтобы публично не распевались легкомысленные куплеты; чтобы не продавались эротические картинки; чтобы каждый честный человек потрудился воспитать хотя бы одного такого же честного…
Вот такая статья молодого мечтателя…
Казалось бы, жизнь заполнена до предела. Но — нет. Хочется чего-то большего, настоящего, воистину революционного.
Песталоцци всерьез мечтает отдать свою жизнь за бедных людей.
Да кто ж из пылких юношей не жаждал в юные годы отдать свою жизнь на алтарь чего-нибудь значительного и важного? Вспоминается, скажем, как накануне восстания 1825 года декабрист и поэт Александр Одоевский периодически прерывал речи своих товарищей криком: «Умрем! Ах, как славно мы умрем!» Или тургеневского Базарова, который не считал ничем особенным умереть ради науки. Да мало ли их таких было и будет — молодых и пылких?
Ну, если жизнь отдать пока не удается, — значит, надо приблизиться к жизни простого человека, чтобы лучше его понять. Но как же, как это сделать?
Члены общества находят неожиданный ответ на этот вопрос: решают впасть в аскезу, чтобы стать ближе к беднякам, за которых впоследствии они собирались погибнуть.
Что сие означает конкретно?
Одеваться в самую бедную одежду и ходить в ней по улице, раздражая знатных людей. Внешне выглядеть такими же, как крестьяне, как бы слиться с ними, и при этом абсолютно отличаться от ненавистных городских богатеев.
Члены общества считали, что революционер должен выглядеть бедным. Ведь если ты борешься за хорошую жизнь для других, — ты сам должен жить плохо. Иначе — нечестно. Такова логика.
Но это еще полбеды. В конце концов, молодые люди во все времена как только не одевались — вспомним хотя бы членов движения хиппи в 60-е годы прошлого века…
Однако для того чтобы жить плохо, по-крестьянски, просто бедно одеваться — недостаточно. Надо физически изводить себя, тогда и душа будет лучше понимать обездоленных.
И члены общества начинают спать на досках, есть очень плохую пищу.
Песталоцци серьезно вжился в образ нищего. Его глаза были постоянно воспалены — хорошо выспаться на досках не удавалось. Он запретил себе покупать еду в лавках — ел, что придется, даже научился варить суп из травы.
По ночам, лежа на дощатом полу, он смотрел на свою заправленную постель и мечтал хотя бы часик-другой подремать на ней. И ведь никто не увидит, не узнает… Но он продолжал ворочаться на досках, видимо, мечтая о чем-то возвышенном.
В результате этой странной аскезы его здоровье, и так, как мы помним, не очень крепкое — начало давать серьезные сбои.
В то время у Песталоцци был лучший друг, которого звали Каспар Блунчи, но друзья называли его Менальк. Это был спокойный, рассудительный, надежный человек, с которым наш герой советовался по любому поводу, всегда принимая любые его советы.
Более того, наш герой признавался, что, когда не знал, как поступить, а друга рядом не было, — он мысленно задавал ему вопрос и всегда получал необходимый и точный ответ. Думаю, не будет большим преувеличением утверждать, что Менальк, Каспар Блунчи, был своего рода alter ego{4} Песталоцци.
Идея аскетичной жизни как единственно достойной для революционера принадлежала именно Менальку. Поэтому наш герой так сразу, не раздумывая, принял ее.
Менальк впал в аскезу, я бы сказал, наиболее рьяно. Молодой человек почти ничего не ел, практически не спал, круглый год ходил в одной и той же одежде. В результате случилось то, что должно было произойти: романтическая аскеза привела Блунчи к серьезной болезни.
На фоне общего ослабления организма возникла тяжелая болезнь легких, и Менальку пришлось-таки переместиться с дощатого пола на кровать: болезнь взяла его в жесткие тиски.
Врачи сочли болезнь неизлечимой, предупредив, что она может длиться долго и с каждым днем больной будет ощущать все более тяжелые мучения.
Песталоцци проводил дни и ночи у постели умирающего друга вместе с возлюбленной Меналька Анной Шульт{5}.
Встреча с Анной определит всю последующую жизнь нашего героя. Но об этом — чуть позже.
Юный Песталоцци всегда искренно мечтал умереть за правое дело. Смерть в мечтах манила своей благородной красотой. Смерть в реальности оказалась ужасной и очень физиологичной.
Все свои деньги Песталоцци тратил на покупку Менальку лекарств, но в какой-то момент снадобья перестали помогать. Менальк страдал. Наш герой впервые лицом к лицу столкнулся с подлинными человеческими страданиями. Они оказались совершенно не романтичными и гораздо более ужасными, чем можно было себе вообразить.
У Меналька шла горлом кровь. Песталоцци и Анна с ужасом смотрели на своего друга, совершенно не понимая, чем ему можно помочь.
И вот однажды Песталоцци ненадолго отошел от постели умирающего друга, направился в лавку и купил себе мяса и хлеба, которые показались ему вкусными, словно какое-то необыкновенное яство.
Каспар Блунчи умер на руках своей девушки Анны и лучшего друга Иоганна Генриха Песталоцци.
Друзья похоронили молодого революционера и поклялись на его могиле продолжать дело борьбы за лучшую долю крестьян, за всеобщую свободу, в общем — за все хорошее против всего плохого.
У Господа, как известно, своя логика. Почему так получилось, что болезненный и тщедушный Песталоцци выдержал революционно-аскетичный образ жизни, а всегда цветущий и бодрый Менальк — нет?
Иногда мне искренно кажется, что вообще-то смерть не имеет никакого отношения ни к образу жизни, ни даже к болезням. Физически крепкие, тренированные люди умирают, а вечно пьющий и много курящий Черчилль живет до глубокой старости.
Может быть, смерть происходит по велению Бога, а не из-за состояния организма? А уж почему Он так решает, — не нам судить.
Так или иначе, воспоминания о мучительном умирании друга не давали нашему герою покоя.
После того похода в лавку за хлебом и мясом он еще некоторое время соблюдал аскезу в память о Менальке. Но теперь каждую минуту Песталоцци казалось, что жизнь уходит от него. И тогда он решительно перелег на кровать, стал нормально питаться, раз и навсегда отказавшись от аскезы.
Некоторое время это решение казалось предательством памяти друга. Чтобы заглушить в себе это чувство, следовало заняться чем-то серьезным и важным, найти некое реальное продолжение дела Меналька.
Во все времена у всех людей, которые жаждут улучшить жизнь своей страны, есть один вечный враг: коррупция. Она столь же ужасна, сколь и непобедима. Поэтому всякий, кто хочет блага для своей страны, может всегда объявить себя врагом с коррупцией.
Борьба, надо заметить, была абсолютно конкретна.
Они нашли и обнародовали факты вымогательства и издевательства над крестьянами крупного чиновника по фамилии Гребель и подали на него в суд. Суд оказался честным, признал правоту Песталоцци и осудил коррупционера.
Были и другие победы Песталоцци. Но, дорогой читатель, вам вряд ли интересны имена этих давно канувших в Лету чиновников-коррупционеров, с которыми боролся наш герой.
Тем более, признаюсь, описание этих «битв» выглядит весьма однообразно: выявлял нарушения, собирал документы — подавал в суд…
Для понимания нашего героя важнее следующее. Пылкий, романтично-непрактичный юноша не только специально бедствовал, дабы проявить свою близость к бедному классу и через физическую аскезу прийти к пониманию души бедняка; не только изучал Руссо и мечтал быть похожим на своего кумира; не только произносил гневные речи, обсуждал «вопросы политического воспитания» и рассуждал «о духе общественности в нашем городе» — он действовал! Смело, жестко, безбоязненно и, что особенно важно — конкретно.