— Давай еще построим игорный дом! — внезапно с азартом предложил рыжий. — В Моро, на побережье, по ту сторону гор? Скинемся пополам, ну и нашим предложим поучаствовать? Представь себе только! Вырезанный прямо в скалах отель, а на нижнем уровне — игорный дом! Гномы сделают основное, а потом притащим снежных эльфов, и те займутся украшательством. Выдадим им амулеты от жары — будет просто сказочное место!
— Давай! — обрадовалась я возможности отвлечься от грустных мыслей.
— Я нашел в тех данных, которые записал в заброшенной лаборатории в твоего Шарика, описание их комнаты отдыха и кое-каких уже неизвестных нам азартных игр.
Я порадовалась, и весь ужин мы обсуждали все проекты этого дня. Наконец, рука разболелась окончательно.
— Заброшу тебя домой, — решил рыжий, расплачиваясь, — или в Замок? А потом махну к нашей мэтрессе в Моро.
— В Замок, — попросила я, — лучше я буду пока под присмотром. Мало ли что?
— Пока?! — ухмыльнулся он во все тридцать два зуба.
Я закатила глаза.
— Ну не будь ты такой заразой!
В Замке, в своей комнате, оставшись одна, я лишилась остатка сил. За окном было темным-темно, луны всходили с другой стороны. Я полежала немного животом на гладком деревянном подоконнике, выглядывая во двор. Там десяток прихвостней с факелами, хихикая и визгливо шикая друг на друга, тащили какую-то бандуру, похожую на обрубок толстого бревна. Мелкие демоны, воровато озираясь, установили ее вертикально и поднесли к нижней части факел. Что-то затрещало, загудело, и я невольно отпрянула обратно в комнату. Наконец, ревя и треща, непонятная штука в искрах и пламени пронеслась мимо — в небо, и там с жутким грохотом и алой вспышкой рванула. В вечернем воздухе резко запахло алхимическими смесями для горения. Экспериментаторов мертвячьих раскидало в стороны, как тряпичных кукол. Жутких кукол принявшихся истерически ржать, даже не вставая на ноги. Я невольно улыбнулась, когда увидела выходящего во дворик Капитана стражи с несколькими дюжими — под полтора метра — прихвостнями. Вот кто-то сейчас получит. Первая десятка с хохотом и воплями подхватилась и понеслась наутек, за ними вслед кинулись бряцающие доспехами преследователи. Весело у Дэвлина все-таки. Что ни день — цирк какой-нибудь.
Я отошла от окна и просто села на край кровати, пытаясь ни о чем не думать. Не стала даже зажигать магическое освещение. Просто сидела в полутьме и таращилась на свечу и пляшущие на стенах тени. Пока они не начали напоминать скрюченные пальцы и хаоситские символы. Стало омерзительно холодно.
Эрик зашел ко мне через четверть часа, не постучавшись, с бутылкой вина и кружкой своего любимого светлого пива. Он, видимо, успел понырять в море, потому что был в легких штанах и расстегнутой домашней рубахе. С мокрых рыжих волос стекали по бронзовой коже капли воды.
— Вот, принцесска, — проговорил он, садясь рядом, — пара бокалов, потом спать. Так и быть укрою тебя одеялком и погашу свет. Скоро все это закончится.
— Ты же в Моро собирался? — обернулась я к нему, отнимая ладони от лица.
— Ляжешь спать, и я сметнусь туда. Разница во времени же! Заодно принес тебе, кстати, твои покупки.
Он выложил свертки на стол, потом поухаживал за мной, и мы, чокнувшись, выпили. За удачу во всех наших мероприятиях.
— Ты совсем бледно-зеленая, может, полежишь завтра денек тут?
— Не знаю, может быть.
Эрик покачал головой, будто подбирая какие-то слова. И не улыбался больше.
— Я не уверен, что он должен был так поступать, — внезапно серьезно сказал рыжий, глядя куда-то в стену. Интересно, а он вообще понимает, что дразнит меня, сидя вот так рядом в расстегнутой рубахе и обнимая за плечи одной рукой? Что я взгляд не могу отлепить от плавного изгиба между шеей и плечом, зачарованно наблюдая, как стекает по бронзовой коже капля морской воды, оставляя влажную дорожку?
— Все он правильно сделал. Чтобы не началась драка. Это был проклятый, и мы были на его территории. Дэвлин — прав. Это, как бы, меньшее зло. Всем бы досталось. Причем, нам с тобой — в первую очередь.
— Я буду думать также, когда этой дряни не будет у тебя на запястье, принцесска.
Он повернулся ко мне, взял мою руку, размотал тряпочку Тузата и покачал головой, глядя на отвратительные письмена.
— Дэвлин объяснил тебе вообще, что это такое?
Я покачала головой.
— Что-то тоже типа Печати, я так понимаю. Ему было как-то не до того в тот момент.
— Да уж, — рыжий снова завязал запястье, — а что за ветошь вообще?
— Тузат дал, немного помогает. Кусок плаща какого-то там жреца Сета.
Рыжий присвистнул.
— А ты ей что, пыль протирала в лаборатории?
— Да она просто на полке одной за книги завалилась. А Тузат нашел.
Мы помолчали.
— Странное дело, — рыжий взлохматил челку, — я немного волнуюсь за тебя. Это для меня — не слишком нормально.
— Ха! Какая еще нормальность? — всплеснула я руками. — Когда хоть что-то было нормально?
Он снова уставился куда-то в сторону.
— Думаешь это из-за того случая в лесу, когда я снял амулет?
— Возможно…
— Я часто это вспоминаю, да?
— Ну что ты, — чуть иронично усмехнулась я, — я — куда чаще.
Мы замолчали, не зная, что сказать еще.
— Ладно, отдыхай, пойду с этой твоей бабулькой денежные дела обговаривать…
В этот момент налетел из раскрытого окна порыв ветра и задул горящую на столе свечу. Нужно было зажечь ее, поэтому мы встали одновременно, случайно натолкнувшись в темноте друг на друга. И замерли. Нельзя было нарушать эту мертвячью дистанцию.
Но было поздно. Я не могла поднять голову: чтобы не поймать отблески уличных фонарей в его взгляде. Чтобы не понять, что он чувствует сейчас то же самое. Поэтому я просто стояла и молчала, пока такие знакомые пальцы не взяли меня за подбородок. Удар сердца. Еще один. И еще… Кольцо рук. Соленый такой знакомый вкус жестких губ. Тепло прижимающегося тела, от которого кружится голова, и сердце принимается стучать быстро, как пытающаяся вырваться из клетки птица. Навстречу второму зачастившему сердцу. Я ни о чем не могла думать больше. Если что-то пойдет не так, то меня сожрет Хаос, и мне так хотелось почувствовать себя живой. Нет, даже дело не в этом. Дело в Эрике. Дело в том, что меня все еще невероятно тянуло к нему. Пальцы, заскользившие по телу, обжигавшие кожу через тонкую ткань рубахи, становились жадными. Он был мне так нужен. Весь, целиком. Боги, как это все неправильно…
"Да мертвяки со всем миром! — раздался голос Шепота. — Сколько можно противиться самой себе? Делай то, что тебе хочется больше всего!"
Больше всего? Прохладный шелк кровати и тяжесть его тела. Снова вцепляться ногтями в его плечи, пытаясь не кричать. И шептать на ухо всякую чушь, когда удается хоть немного отдышаться. Я никому не отдам тебя, Эрик. Ты мне нужен.
Этого я хочу?
Похоже на то.
— Стоп, — прошептал он, прижавшись своим лбом к моему, — перебор. Я опять, кажется, какую-то ерунду творю, да?
Я даже заставила себя криво ухмыльнуться.
— А еще ты дал слово.
Шаг назад. Главное, разорвать дистанцию.
— Слово… — повторил рыжий с каким-то странным выражением, выпуская меня из объятий. — Да кто б знал…
Когда дела совсем плохо, остается только смеяться. Я так и сделала, чтобы не разреветься от разочарования, и смеялась до тех пор, пока не услышала громкий стук захлопнувшейся двери. А, может, пойти застрелиться все-таки? Не такая плохая же идея, а?
Ночью мне снились кошмары. Извивающиеся в крови и грязи тела, воющие и кричащие голоса. Плавящаяся реальность и светящиеся зеленоватым глаза проклятого.
"Слишком добрая. Плохо кончишь".
Весь следующий день я не вылезала из кровати, попросив меня не беспокоить. Я просыпалась, глотала порцию сонного зелья из своих запасов и снова выключалась. К вечеру зелье перестало действовать. Я таращилась в потолок и просто просила непонятно кого, чтобы все закончилось. Все равно как.
"А сейчас ведь проходят лучшие годы моей жизни. Страшно подумать, как будут выглядеть худшие годы моей жизни, если это лучшие".
Так прошла вечность, а быть может, какой-то час, но я снова забылась в диком бреду, центром которого были отвратительные светящиеся, как гнилушки, глаза.
Когда я открыла глаза, за окном уже светили луны, а в комнате кто-то был. Я повернула голову, в кресле рядом со столом, на котором горела свеча, с какой-то книгой сидел Дэвлин. Привычная уже и уютная картина. Впрочем, он отложил том, как только увидел, что я вернулась в мир бодрствующих.
— Привет.
— Привет, — я с трудом приподнялась на локтях, скользя на шелке.
— Все закончилось.
Я кое-как села, подняла к лицу руку и увидела, что вместо жутких черных знаков была только изодранная в лохмотья кожа. Уже немного залеченная. Оригинальный способ снимать такую дрянь.
— Это — что? — удивленно спросила я у мэтра Купера.
— Ты во сне пыталась ногтями содрать печать.
— Похоже, у меня это получилось, — проворчала я, пытаясь понять, как я вообще себя чувствую? Терпимо, кажется.
— Когда я пришел, тебя было не добудиться, и вся подушка была в крови.
— Что? Опять я сделала что-то не так?
Он покачал головой.
— Нет, ты просто инстинктивно сопротивляешься любому чуждому влиянию. Фактор Геллера, да еще и эмпатия. По сути, это я виноват. Одевайся, тебе нужно сейчас поесть, иначе завтра тебе будет совсем плохо.
Он протянул мне руку, помогая встать, а потом накинул на плечи, что-то легкое и шелковое золотистого цвета.
— Руки — сюда, вот так.
— Эй, — возмутилась я, — я в состоянии сама одеться.
— Надеюсь.
Мы вышли на мой любимый балкон. Причем ощущение было, будто я до этого пила неделю. А потом еще немного полежала в камнедробилке. А вокруг для контраста с моим состоянием была красотища. Ночь, две луны, тихий спокойный океан. На столе обнаружился ужин и вино. Кроме нас больше никого не было. Я с жадностью накинулась на еду, ощутив наконец-то — все! Больше никакого Хаоса! Никаких кошмаров!