Забавно, но вот я не мучилась совестью после той сцены в подвале. Что тому виной? Вовремя вмешавшийся Шаггорат? Или эмоциональный контакт с рыжим авантюристом? Или просто я – хуже Тай? В любом случае, гипотетическая свадьба Дэвлина волновала меня несравнимо сильнее, чем жуткая смерть трех человек. Хмм… «А, может, стоит просто избавиться от этой Мэган? Даже Тайя дошла до такого решения в подобной ситуации…» – раздался в моей голове совершенно незнакомый вкрадчивый шепот.
«Кто здесь?!!» – в ужасе вскинулся Лусус.
«Понятия не имею!»
«Добром прошу, сходи к мистику. Твое безумие прогрессирует!»
«Ладно!»
В итоге я проводила графиню Шатт домой. Мы ехали в нанятой мной карете, а ее транспорт ехал следом. Всю дорогу я обдумывала неожиданную мысль – просто избавиться от мешающего мне человека. Я отмахивалась, но разум аккуратно подсовывал образ Дэвлина, обнимающего другую женщину. Могу ли я убить кого-то? Не защищая свою жизнь, а просто чтобы решить проблему? Наверное, не смогу. К тому же я тут с некоторых пор служу божеству Воздаяния – Да Ки Нэ. Он меня за такое точно по голове не погладит. А значит, не стоит и размышлять на эту тему. И да, если кого убивать – так это Мореля. Вот он – точно заслужил.
Но, а чисто гипотетически. Как бы я от нее избавилась? Яд? Проклятие? Нанять гильдийцев?
«Попроси Эрика».
«Сгинь. Я тебя не слышу».
Настроение у меня испортилось окончательно.
Я сдала практически успокоившуюся графиню на руки ее отцу, и выслушала ее уверения в искреннейшей дружбе. Заверила в ответ, что зла не держу, и при первой же встрече проясню ситуацию с Лео. Больше делать в Дайсаре было нечего. Желание развлекаться увяло, как срезанный цветок, поэтому я вернулась домой и попыталась уснуть. Не вышло. Я плюнула на все, снова встала, влезла в полюбившиеся штаны и рубаху и пошла на пляж в компании очередной пары подруг из «Кастельвании». Неприятности в личной жизни придают вину какой-то особый вкус. Тузат явился туда же через четверть часа. Мой страшный сосед по дому неслышно подошел и аккуратно опустился рядом, подогнув одну ногу и вытянув вторую. Он выглядел человеком, кроме глаз. Я грелась на золотом песке, полоская пятки в набегающих волнах, а демон сидел рядом, и между нами практически искрили молнии. Огненное колесо медленно и торжественно топилось в океане, наверное, оно тоже было в отвратительном настроении? Одна бутылка уже пустая сиротливо валялась рядом. Так мы и коротали время бок о бок: сбежавшая из столицы глупая магичка и демон-отшельник. Соседство инфернального существа внезапно показалось мне невероятно уютным. Он не донимал разговорами, не задавал глупые вопросы, просто молча присутствовал и понимал, что происходит. Хороший парень, словом.
– Что? – спросил он, наконец.
– А… – я махнула рукой.
И выпила еще. Подкрадывались сумерки, по сизому небу ползли облака цвета роз сорта «королева Элис». Скалы справа и слева огораживали меня от всего внешнего мира. Это было то, что нужно.
– Завязывай. Ты уже в хлам.
– Ага.
– Ты сегодня особенно разговорчивая.
Он чуть прищурился, выпивая мою ненависть и отчаяние.
– Можно я подумаю вслух?
– Жги.
– У меня произошла глобальная переоценка мира, сотник. С тобой было такое?
Он фыркнул.
– Да. Поэтому я здесь.
– А, точно. Демон сейчас кажется мне самой подходящей компанией, представляешь? А вот есть тип, которого я бы с удовольствием убила с особой жестокостью.
– Я чувствую.
– Но ведь он делает все, чтобы забрать у меня человека, который мне стал дороже жизни, понимаешь?
Налетел вечерний бриз, и растрепавшиеся волосы начали щекотать мне лицо.
– Среди людей вообще много сволочей. А зато вампир может быть интеллигентнейшей душкой. Или, например вот… Любить двоих – нормально, причем, когда тебе изменяет один – все в порядке, пусть хоть женится, это ничего между вами не изменит. А вот если жену найдет себе второй – я застрелюсь, хотя между нами, можно сказать, ничего и нет. И пить с женщиной, которая пыталась меня убить – вполне комфортно, потому что никто меня сейчас не поймет лучше, чем она.
Новая порция вина согрела мне желудок и подлила масла в пламя жалости к себе, а сотник демонического легиона продолжал молча слушать мои излияния.
– Пожалеть древнего бога в заброшенном храме – нормально. Работать на лича – весело, а вот связываться с контрразведкой собственной страны – ни за что. У меня бардак в голове. Прости, что я заставляю тебя это выслушивать.
– Продолжай, – он посмотрел на меня как-то странно.
Ну, если конечно это слово – странно – в принципе применимо к антрацитовым глазам инфернальной твари на человеческом лице.
– А-а… Да, все забываю. Приятного аппетита, – буркнула я, – могу предложить тебе коктейльную трубочку. Или, хочешь, воткну себе в макушку бумажный зонтик?
Он усмехнулся, и зубы его превратились в острые клыки.
– Ты просто меняешься, и это происходит слишком быстро.
– Кризис идентичности, типа?
– Выражайся проще. Ты сама теперь мертвяки знает, что такое. Химера! Твой дом – теперь тут. Твоя новая «семья» – весьма странные личности. А если ты еще и работаешь на нежить… Ничего общего с маленькой человеческой мэтрессой, живущей в столице. И конечно, ты в ярости, от того, кто-то пытается отнять у тебя близкого человека. Твоя психика приспосабливается, как может, но не успевает за всеми шокирующими тебя событиями. Вот тебя и накрывает с головой.
– Ужасно, – покачала я головой.
– Вовсе нет. Только полностью разрушившись, ты можешь скинуть все наносное, что вдалбливали тебе в голову много лет и воскреснуть кем-то еще.
– Кем? – грустно улыбнулась я.
– Кем захочешь. Только отказавшись от всего, ты можешь обрести свободу.
– Да уж. За ней я сюда и поехала сначала… Хотела свободы.
– И как?
– Как-как. Сижу вот с демоном. Смотрю на закат, пью вино. Свобода или нет, но такого мне даже во сне привидеться не могло несколько месяцев назад.
– Получила то, что хотела, хех?
Я неопределенно хмыкнула, попыталась вытряхнуть сигариллу из пачки, но та оказалась пуста. Твою ж мать. Как ломать себе психику и влипать в неприятности, так я геомант-геомант! А как нужно одну маленькую курительную палочку наколдовать – так нифига! Обидно.
– У тебя есть табак?
– Не курю. Мне не нравится дым.
И тут облом.
– Но если он вернется на север, останется там, женится, все же это рухнет, понимаешь? Все это… – я обвела руками вокруг себя, включив в свой маленький мирок и море, и небо, и пальмы, и самого сотника. – Смысла больше не будет…
– Я не знаю, о ком ты говоришь, но в любом случае, ты или сломаешься, или переживешь.
– Не переживу-у-у, – из глаз таки потекли злые слезы, словно прорвало плотину весной.
Кажется, я начинаю вести себя также, как Тайя.
Он ничего не сказал.
– Знаешь, Тузат, – проговорила я, откидываясь на еще теплый после жаркого дня песок и наблюдая, как две розовые луны Орхидеи в ставшем уже лиловым небе тщетно пытаются догнать зеленые Пиллзы, которых, кажется, стало уже четыре, – я тут немного повою, но ты не обращай внимания.
Видимо, наплакавшись, я уснула там же на пляже, и на этот раз он все-таки отнес меня до кровати. Утром обнаружилось, что даже одеяло сбежало от меня и сиротливо валялось на коврике рядом, облюбованное наглым Котом. Или это я сама его скинула? Ведь все знают, что настоящие душевные страдания, это когда не накрываешься одеялом, чтобы хотя бы монстры из-под кровати тебя сожрали. Но не было даже монстров.
Какой чудесный день!
Какой чудесный пень!
Какой чудесный я!
Вот мыло, стул, петля.
Я чувствовала себя похмельно-опустошенной, после вчерашней вспышки, и, казалось, ничего больше не ощущала. Несущийся вчера поток, смывающий все на своем пути, замерз и стал неровной грязной ледяной поверхностью. Без зелья Гнарла жутко мутило, поэтому я выловила первого попавшегося прихвостня во дворе, из тех шести, кто по настоянию Дэвлина присматривал за домом, и потребовала то самое лекарство. Через полтора часа, после глотка маслянистой амброзии, физически меня начало отпускать.
Днем явился посыльный от Леонарда (мертвячий телепорт, зачем я его тут организовала?) и принес золотистую корзину кремовых роз, перевязанных розовой лентой, с запиской «Скоро все закончится. Завтра встречаюсь с отцом на счет наших проблем». Мне было все равно. Я сама поставила цветы в чуть подслащенную воду. Они же ни в чем не виноваты, правда?
Потом доставили шесть бутылок золотистого вина от бургомистра, узнавшего от капитана Ника, что меня ранили. Идальго предлагал помощь, если что, и желал здоровья. Я оценила и велела нести подарок в подвал. Чиж по появившейся привычке обполз корзину вокруг, перебирая мохнатыми лапами, заглянул внутрь, счел соседство безопасным и вернулся в свое пушистое гнездо в углу. Скоро подвал наполнил тихий приятный свист.
После обеда я заставила себя улыбаться, двигаться и даже отправиться в отель, где мы проговорили с управляющим церемонию открытия, включая премьеру спектакля и грандиозный салют. Дела все равно должны быть сделаны, что бы со мной не происходило. А вечером, как и обещала, я собралась к Идальго на пьянку по случаю открытия тренировочного лагеря. С трудом застегнула мундир «бойцовских котов», надо сказать. В новых формах есть свои минусы.
Событие проходило в ратуше. Пьянка удалась. Я бродила между столами, пробовала все подряд и здоровалась со знакомыми и незнакомыми. Меня усадили за один стол со старшими офицерами трех прибывших полков, включая тот, в котором состояла я. Суровый полковник прочитал мне короткую лекцию на тему чести мундира и кодекса поведения. В назидание. Я слушала и кивала. Мне было все равно.
Бургомистр Идальго, выпив положенную дозу, отловил меня за рукав и отвел в угол, расспросив еще раз на тему происшествия в поместье. Я рассказала неотредактированную версию, он покивал, пожал мне руку и еще раз предложил, в случае чего, обращаться. Бледную физиономию и некоторую заторможенность он списал на ранение.