Он представил себе Арай, размашистой неженственной походкой врывающуюся в палату и тоном, не терпящим возражений, назначающую какие-то странные процедуры. Представил себе санитаров, вытягивающихся по струнке при её приближении. Пациентов, послушно задерживающих дыхание в сканере.
Эта девчонка, сбежавшая от отца, чтобы не стать заложницей в деловом партнёрстве, доверившаяся чужим людям, обещавшим дать ей всего лишь знания, а вовсе не золотые горы, спавшая на клеёнке на холодной земле… Как так вышло, что она оказалась его женой? И что ему делать, когда она станет новой Хотон-хон? Вспомнит ли она вообще, что у неё в глуши на лесопилке есть какой-то муж, ради которого иногда надо изображать образцовую жену? Какое место будет Исар занимать в её мире?
Какое место Байч-Харах занимает в мире своей жены и как он его отвоевал?
– А… – Исар заговорил раньше, чем придумал, что сказать, и в итоге произнёс что-то ни к селу, ни к городу: – какие мужчины тебе нравятся?
Арай задумчиво дожевала свою лепёшку.
– Да мне вообще мужчины не очень нравятся, – призналась она наконец. – Только и ждёшь всё время не подката, так издёвки. Но хуже всего красивые пациенты.
– Почему? – удивился Исар, но сердце у него забилось быстрее.
– А они думают, раз они красивые, то все должны вокруг них выпрыгивать и только ими заниматься. Что у меня дел поинтереснее нет, чем сидеть выслушивать какие-то тупые байки. К счастью, Хотон-хон разрешает особо надоедливым ставить ректальный градусник. После этого обычно делают вид, что меня не знают, – она мстительно усмехнулась.
Исар поинтересовался, что такое ректальный градусник, и похолодел. Мало того, что его жена на работе таким занимается с красивыми мужчинами, так ещё и в качестве наказания.
– Вообще есть правила, – опомнилась Арай. – Мы не можем использовать свои знания и навыки во вред. Но, знаешь… Всё равно с целителем лучше не ссориться. В мелочах иногда можно так жизнь испортить…
– А… среди коллег? – неловко перевёл тему Исар. Вопрос, на какое место он может рассчитывать в жизни жены, навис над ним, как грядущая лавина над горной тропкой.
– А, они меня все ненавидят, – отмахнулась Арай.
– Это ещё почему? – вскинулся Исар, почуяв возможность на что-то повлиять. – И земные целители тоже?
– Нет, целители нормальные, – мотнула головой она. – Они, правда, меня считают ребёнком. Едой иногда угощают или отправляют спать пораньше… ну такое. Всегда предлагают помощь, но с вопросами я всё равно всегда хожу к Хотон-хон, потому что она по-муданжски может объяснить. Ну Яна-хон тоже более-менее.
– Кто же тогда?..
– Другие студенты. Понимаешь, я учусь лучше, чем они. Им западло, вот и надеются меня как-нибудь выжать.
– Так я с ними поговорю по-мужски, – предложил Исар. – Чтобы видели, что у тебя теперь муж есть.
Арай скривилась.
– Они только больше обрадовались, когда я замуж вышла. Надеются, что ты меня заберёшь из программы.
Она сказала это беззаботно, но тут же опустила голову и глянула на Исара исподлобья, как будто подсматривая его реакцию.
Он опять представил себе Арай в роли всемогущей целительницы, перед которой будущие поколения студентов будут ползать на брюхе. Это – против того, чтобы сплетничать с соседскими гадюками в клубе. Да если подумать, Арай ведь в историю войдёт как первая муданжская целительница. Конечно, была ещё та повитуха, подруга Хотон-хон, но она всё же повитуха, а не полноценный целитель.
Исар не был дураком и понимал, что угрозы вряд ли заставят других студентов уважать Арай больше. Скорее уж наведут на мысль, что её успех – тоже результат угроз или взяток. Исар чувствовал себя не у дел. Что он мог ей дать, кроме комфортной жизни и необходимых инструментов для учёбы?
– Ты… как будет время, – прозапинался он, – можешь нарисовать те украшения, что у тебя от матери были? Я бы поспрашивал ювелиров.
Она нахмурилась, вспомнив о неприятном, но кивнула.
– Спасибо.
– Если я чем-то могу помочь, ты говори, – неловко попросил он.
Арай бездумно поводила подушечками пальцев по тыльной стороне его ладони, и Исар порадовался, что не подключён к пишущей машинке, меряющей сердцебиение.
– Ты… – настал её черёд запинаться, – сегодня вернёшься? Или останешься пока в столице?
Исар прикинул. Дома дел было море, а чем он мог быть полезен жене – он так и не придумал.
– А что?
– Ну, – она смутилась и убрала руку. – Я просто подумала… Может, в парке погуляем? Вечером?
Исар прикинул. Парк был новомодным развлечением и там собирались богатые сплетники.
– Чтобы нас видели вместе? – уточнил он.
Арай как-то поникла.
– Ну, и это тоже. Или… Или лучше, может, я пошью тебе? Я начала немножко, но времени нет совсем… Я неплохо шью.
О таком приятном бонусе брака, как дарёная одежда, Исар и думать забыл. Но от того, что и так уставшая Арай после учёбы будет корпеть над шитьём, его шансы занять в её мире хоть сколько-то значительное место не повысятся.
– А сама ты чего больше хочешь?
– Погулять, – призналась Арай. – Но… Ты для меня столько делаешь, а я для тебя совсем ничего…
– Я тоже люблю погулять после работы, – заметил Исар. – Наверное, вернусь домой сегодня ночью, а завтра вечером снова прилечу, когда ты освободишься. Тут всего-то час лёту. А у меня там, – добавил он, заметив озабоченное лицо Арай, – всего один трактир, и тот паршивый, глухомань.
– Хорошо, – она улыбнулась и схватилась за сумку. – Ну, я тогда пойду? Мне пора уже.
– Я тебя провожу, – решил Исар, бросил деньги на стол и отобрал у неё сумку. Килограммов пять там было, не меньше. Он окинул хрупкую, маленькую Арай новым взглядом. – Нечего тебе такие тяжести таскать.
– Хотон-хон говорит, мне надо становиться сильнее, – вздохнула Арай, выходя из трактира. – А то непрямой массаж сердца только пяткой делать могу.
Исар подумал, что был бы не прочь получить от неё какой-нибудь массаж. Тем более, сердца. И что, наверное, целителю и в самом деле надо быть сильнее, они же там вывихи вправляют и всё такое… И ещё, что когда в юности Байч-Харах показывал ему боевые приёмы и упражнения для укрепления рук, им приходилось довольно много друг друга трогать.
– Хочешь, я тебя потренирую? – предложил он в шутку, и только заметив воодушевление в её лице, осознал, что она собралась согласиться всерьёз.
17. Арай
– Уфф!
Арай с сожалением поняла, что шлёпаться на гору опилок было плохой идеей. Они выглядели так мягко и пушисто, но на деле оказались слежавшимися в камень, только верхний слой взлетел в воздух и тут же осел у неё на лице, волосах и одежде.
Отплёвываясь и выбираясь из кучи, она попыталась вытереть лицо рукавами, но только натёрла туда больше опилок.
– Куда ты полезла? – давился смехом Исар в двух шагах от неё. – Боги, видела бы ты себя! Как цыплёнок…
– Ах так! – Арай поджала губы. На неё он, значит, обижался, когда она над ним смеялась, а сам!
Соскальзывая с кучи, она незаметно ухватила горсть опилок и, когда Исар приблизился, выпустила их ему в лицо. Исар возмущённо взвыл и тоже стал отплёвываться, а потом выгребать опилки из глаз обеими руками.
– Ой, в глаз попала? – испугалась Арай, вспомнившая, что у Исара не так давно была операция и надо бы поаккуратнее. – Иди, иди сюда, давай промоем.
– Не попала, – усмехнулся Исар, но к бочке подошёл вслепую, следуя за Арай и несколько раз тщательно сполоснул лицо. – Ты тоже умойся, опасная женщина.
– Да мне теперь нужно целиком отмываться и переодеваться, – отмахнулась Арай.
– Ну и что мешает? – Исар продолжал ухмыляться сквозь мокрые пряди, выбившиеся из косы. – Ты же привозила сюда запасную одежду.
Арай уже не первый раз приезжала с Исаром к нему на лесопилку в свой выходной. Сначала у этого была цель – сделать ей в новый дом письменный стол, более подходящий по росту. Потом Исар не смог упустить шанса покрасоваться и заменить в доме вообще всю мебель и даже встроенные шкафы, упирая на то, что к Арай могут прийти гости, и как же так они не увидят там лучшие образцы его, Рубчего, производства. Арай пыталась сопротивляться, но одна из серий этого спора произошла в Доме целителей, и услышавшая её Хотон-хон потом отвела Арай в сторонку и объяснила, что не надо мешать мужчине распускать павлиний хвост, особенно в его профессиональной области. Так что Арай согласилась и на шкафы, и на наличники.
Но у Исара на лесопилке ей понравилось. Его собственный дом был поменьше, опрятный и обжитой, полностью подстроенный под своего обитателя. В хоромах, которые Исар ей в итоге купил, Арай чувствовала себя, как карандаш в стакане. А здесь и поуютнее, и привычные лесные звуки. Дом её отца тоже стоял близко к лесу. К тому же здесь она могла бродить по всей территории завода, и никто из работников не смотрел на неё косо или масляно. Правда чаще она не бродила, а залезала с учебником или планшетом куда-нибудь повыше на галерею или балкон и делала уроки, время от времени поглядывая, как Исар работает. Её восхищал процесс превращения бревна в резную полочку.
А кроме того Исар, как и предлагал, показал ей несколько упражнений, чтобы качать руки и мышечный корсет. Поначалу он смутился, и Арай поняла, что он предлагал это в шутку, но ей действительно мешала собственная неспособность поднять ничего тяжелее сумки с учебниками, да и от сумки она сильно уставала.
– Хотон-хон гораздо сильнее меня, – упирала она, – но по ней же не заметно?
Хотон-хон имела некоторую форму, отличную от палочного человечка – Арай, но Исар был вынужден признать, что не заподозрил бы за женой Байч-Хараха богатырской силы. Поэтому за тренировки он всё-таки взялся, и вскоре Арай с интересом обнаружила, что может почувствовать разные мышцы, которые до того видела только на картинке да на манекене. А то и болезненно прочувствовать.
Вторым месяцем лета учебный год в Доме целителей закончился – предполагалось, что студенты захотят съездить домой повидать свои семьи, да и Хотон-хон устала сидеть в городе с детьми. Ещё весной Арай была уверена, что для неё в каникулы ничего не изменится: ехать к отцу она не собиралась, а податься больше было некуда, да и не успела столица ей надоесть.