– Я подожду, пока дойдут мои подруги, чтобы проводить Камышинку, – сказала она Арай. – Ты не против?
– Конечно, располагайтесь, – опомнилась Арай. – Хотите пообедать?
Если в гостях тебе предлагают еду, нужно или категорически отказаться или с благодарностью согласиться. Если бы Хотон-хон отказалась, Арай бы пришлось быстро убрать еду, чтобы не смущать гостью. Если бы согласилась – заказать ещё порцию, потому что из трактира принесли только на двоих.
– Да я так, перекушу чего-нибудь с чаем. Ужин скоро, не хочу наедаться, – отмахнулась Хотон-хон, не предприняв ни малейшей попытки соблюсти этикет, и отложила себе на тарелку пару фруктов и несколько шариков сыра. – Ты сама-то садись, чего застыла? Ты мне не прислуга.
Арай пригнула голову, пряча улыбку, и села за стол. Да, пожалуй, сделав Исару такую рекламу, она могла рассчитывать на что-то в ответ.
Шёлковая откланялась сразу после Хотон-хон, которая дождалась Яну-хон, Задиру и ещё какую-то женщину постарше и забрала Камышинку со старушкой. Арай зависла над обеденным столом, размышляя, что делать с остатками еды: она сама почти ничего не съела, во-первых, потому что разговоры о Камышинке и её странностях отбили ей аппетит, а во-вторых, потому что Исар собирался повести её в трактир и мог обидеться, если она будет сытой.
К счастью, в этот момент с улицы вернулись мальчишки, так что обрадованная Арай разложила все остатки на две пиалы и поставила перед ними. Старший сразу впился зубами в запечённую сурчиную ножку. Арай предположила, что старушкина стряпня всё-таки проигрывала трактирной. Младший сначала смотрел в миску с неприязнью, но потом заметил, как резво его брат уминает незнакомое мясо и фрукты, и тоже принялся за еду. Арай вздохнула с облегчением и пошла переодеться и привести себя в порядок к приходу мужа.
– Ты очень красивая, – довольно сообщил ей Исар, едва она открыла дверь на стук. Арай немножко приосанилась – не столько самому комплименту, сколько уверенному тону, которым Исар его сказал. Как будто он шёл сюда в предвкушении в очередной раз удостовериться, что она красивая.
– Муж меня бережёт и украшает, – ответила она стандартной фразой и выскользнула за дверь, пока он не решил зачем-нибудь зайти. – Угадай, кого я сегодня встретила в парке.
Исар нахмурился в задумчивости.
– Надо думать, не кого-то из Дома целителей? – уточнил он. – А кого ещё мы с тобой оба знаем? С лесопилки никто не должен был приезжать…
Арай хихикнула и решила его не мучать. Он вряд ли даже помнил о существовании Шёлковой.
– Жену того купца, к которому ты меня первый раз водил.
– А-а, – сказал Исар, но брови не раздвинул, что подтвердило предположение Арай. – Он в столице?
– Видимо, да, – пожала плечами Арай. – Я пригласила её к себе и угостила обедом. Она всю мебель в гостиной отсняла.
– О, – оживился Исар. – Это очень хорошо. Я в гостиной всё самое элитное ставил специально на такой случай. Думаешь, она покажет мужу?
– Ну я не знаю, в каких она с ним отношениях, – заметила Арай. – Но подругам точно покажет, я уверена. Пока она там была, Хотон-хон заходила. Даже парой слов с ней перекинулась. Ну как перекинулась… Купчиха, конечно, прямо ей ответить не посмела, только через меня.
– Отлично, – Исар теперь выглядел ещё более довольным, чем когда пришёл. – Очень удачно. Сегодня мне прямо боги улыбаются.
– Ну, – Арай глянула в сторону и вверх, показательно притворяясь, что ни на что не намекает, – удача взялась не на пустом месте.
Исар тут же обернулся к ней.
– Уж не ты ли сама Хотон-хон пригласила?
Арай улыбнулась, прикусив губу. Она знала, что Исару особенно нравится, когда она так делала.
– Приглашать её мне не пристало, да и времени на пустые визиты у неё нет. Но… Ты же знаешь этого Чачу, секретаря Ахмад-хона?
– Встречались, – кивнул Исар. – Он вчера плохо себя чувствовал, разве нет? Его Байч-Харах привёл…
– Да-да, он всё ещё лежит в интенсивной терапии, – подтвердила Арай. – И к нему приехала семья. У него жена на сносях.
– Серьёзно? – удивился Исар. – Я не знал, что он женат.
– Все удивились. Но ей буквально, может, несколько дней осталось носить, и живот ненормально большой.
Исар, который занёс руку указать на трактир, где собрался потчевать Арай, притормозил.
– Думаешь, что-то может пойти не так?
– Я-то ничего не думаю, я в этом пока ничего не понимаю, – пожала плечами Арай. – но Хотон-хон забеспокоилась и обмолвилась, что надо бы эту женщину осмотреть. В общем, я подумала и пригласила её пожить в моём доме несколько дней. У Чачи-то своего дома в столице нет, а на постоялый двор… да ещё беременной… сам понимаешь.
– Погоди, ты Чачину жену пригласила? Не Хотон-хон? – Исар выглядел совершенно сбитым с толку, и Арай порадовалась, что придумала подать ему эту историю под таким соусом.
– Говорю же, Хотон-хон просто так ко мне не пойдёт, – напомнила она. – А вот осмотреть эту Камышинку она пришла. Понимаешь?
Прошла пара секунд, пока Исар собрал в голове всю мозаику. Арай даже начала сомневаться, слушал ли он её. Отец вот частенько не слушал, хотя сам науськивал её собирать информацию.
– Ты её специально пригласила? – наконец выдохнул Исар.
Это было не совсем так. Арай предложила Камышинке с семьёй пожить у неё, потому что это решило бы проблему её размещения подальше от посторонних мужчин, а Арай не нравилось сидеть одной в пустом доме. Но она знала, что если бы у неё было время получше обдумать ситуацию, она вполне могла бы додуматься до такой схемы. Пусть без участия Шёлковой – о том, что она в столице, Арай не подозревала, но организовать, чтобы кто-то из соседей застал Хотон-хон у неё дома, вполне получилось бы. В итоге Арай только улыбнулась и отвела глаза, не подтверждая, но и не опровергая догадку Исара.
– Ты очень красивая, – выдохнул он, и Арай захотелось прыгать от радости. Это было почти так же здорово, как когда Хотон-хон, выслушав правильный ответ, говорила: “Соображаешь!” – но, конечно, Исару не пришло бы в голову хвалить женщину таким словом.
Довольные друг другом, они вошли в трактир. Арай позволила заказать себе рыбу. Она уже заметила, что Исару почему-то нравилось, когда она ела рыбу, хотя сам он предпочитал ягнятину или дичь. Арай против рыбы ничего не имела, она вообще была непривередлива в еде, но она никак не могла понять, что это значило для Исара. Стоили рыбные и мясные блюда в столице примерно одинаково, никаких поверий, связанных с рыбой, Арай не знала, а представлений о пользе того или иного продукта для здоровья у Исара не было.
– Вкусно? – спросил Исар, едва Арай успела проглотить первый кусочек.
– Конечно, – улыбнулась она. – Ты меня всегда очень вкусно кормишь.
Кажется, она переборщила. Во всяком случае, Исар смутился.
– Ну, я просто думаю… Ты же раньше у моря жила, наверное, часто рыбу ела. А здесь, в столице, трудно найти хорошую. Морскую, я имею в виду. Речная-то воняет.
Арай застыла с куском во рту. Так он думал, что она скучает по домашней еде?
На самом деле Медведь всегда очень старался показать окружающим, какой он успешный и богатый, а потому ели они дома почти исключительно мясо, причём желательно такое, что не каждый день купишь. Медведь затаривался им на ярмарках и хранил в большом морозильнике, но гостям всегда заливал, что ему только утром привезли свеженькое. Только пожив с Исаром, Арай узнала, каковы на вкус действительно свежие продукты.
Рыбу же, которой на побережье было завались, и которую можно было купить на каждом углу за спасибо, Медведь считал ниже своего достоинства. Поэтому, когда Арай научилась перелезать через забор, а потом и утягивать у отца из карманов мелочь – по чуть-чуть, чтобы он не заметил, – жареная рыба и ракушки стали для неё вкусом свободы. Это было то малое, что она могла сама себе купить по собственному выбору, и что не пришлось бы потом прятать или объяснять, придумывая на ходу сомнительные истории. Съел – и нету, не подкопаешься.
Исар, конечно, всего этого знать не мог. Но он подумал – нашёл время и уделил внимание тому, что могло понравиться Арай. Она с трудом проглотила, чувствуя, что краснеет.
– Ты очень добрый, – с чувством сказала она. Этого было непростительно мало, чтобы объяснить Исару, какое место он занимал в её, Арай, жизни. Вдаваться в подробности было страшно и стыдно – несмотря на заверения Хотон-хон, Арай вовсе не хотела показаться странной. Но Арай нужно было озвучить ему свою просьбу, а к ней нельзя было перейти вот так посреди обмена комплиментами. Надо было как-то подвести разговор, зайти с правильной стороны. И, может быть, настала пора выяснить, какую именно странность Арай Исар сочтёт наименьшим злом.
– Знаешь, – продолжила она, поднимая на него серьёзный взгляд. Исар сидел неподвижно, ничего не ел и счастливо улыбался. – Ты… говори мне, если я что-то ещё могу для тебя сделать. Я с радостью…
Улыбка его погасла.
– Ты ничего мне не должна, – сказал он со вздохом и подковырнул ленточку мяса с рёбер птицы, которую заказал.
Либо взаимовыгодное соглашение, либо обоюдная приязнь, – вот как сказала Хотон-хон. И, судя по всему, вариант с соглашением можно было отмести. Неужели… не она одна странная?
Чувствуя, как ужасно горит у неё лицо, Арай осторожно повернула свою лодку в другое русло.
– Я… не потому, что должна, – произнесла она, впившись взглядом в образ мужа, готовая в любой момент табанить. Но Исар вдохнул приоткрытым ртом – неслышно, но так, будто впереди замаячило что-то волнующее. – Мне… просто нравится, – продолжила Арай, как будто прощупывала дно шестом прежде чем выпрыгнуть за борт. Исар, казалось, был готов её принять. – Нравится делать тебе приятное.
Она чувствовала себя так, будто и впрямь ухнула из нагретой лодки в холодную воду, – и задержала дыхание: выплывет или потонет?
Губы Исара пару раз дёрнулись, как будто он не мог решить, улыбнуться или сказать что-то, но потом он протянул руку и ухватил её пальцы, испачканные в рыбе.