[53]
Перевод П. Мелковой
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
Сатл, алхимик.
Фейс, дворецкий.
Дол Коммон, их сообщница.
Деппер, клерк адвоката.
Дреггер, торговец табаком.
Лавуит, хозяин дома.
Сэр Эпикур Маммон, дворянин.
Пертинакс Серли, игрок.
Трибюлейшен Хоулсом, пастор из Амстердама.
Анания, диакон оттуда же.
Кастрил, забияка.
Госпожа Плайант, его сестра, вдова.
Соседи.
Пристава, слуги и прочие.
АКТ ПЕРВЫЙ
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Я так и поступлю!
Тебе же хуже!
Чихал я на тебя!
Эй, джентльмены!
Вы что это, объелись белены?
Ну, сукин сын, сдеру с тебя я шкуру!
Как бы не так! А фигу хочешь?..
Сволочь!
Постой, разоблачу твои проделки!
Мой повелитель! Генерал! Уймитесь!
Вы что, рехнулись?
Черт с тобой, беснуйся!
Но если подойдешь ко мне, я мигом
Плесну в тебя крепчайшей кислотой.
Хотите, чтоб услышали соседи?
Чтоб все пропало? Тихо! К нам идут!
Мерзавец ты! Прохвост!
Попробуй, двинься!
Я все сожгу, что на тебе надето!
Вот негодяй! Отъявленный подлец!
И ты осмелишься?
Да, будь я проклят!
Ах, выродок! Тебе известно, кто я?
Не знаешь сам, так рассказать могу.
Ну, ну, потише, скот!
Не так давно
Ты был слугой, простым, веселым парнем,
Одетым в трехгрошовую ливрею,
И сторожил здесь дом, пока хозяин
В отъезде был.
Да перестань орать...
А ныне стал по милости моей
Из прощелыги капитаном.
Что?
По милости твоей, паршивый пес?
Да, да, всем это памятно!
Э, нет!
Постой-ка! Кто из нас кому помог?
Ты мне иль я тебе? Давай припомним;
Где я тебя, нахал, впервые встретил?
Я что-то плохо слышу.
Где ж расслышать!
Ты ловок глохнуть в нужную минуту.
Но я тебе напомню: на Пай-Корнер;[54]
Вокруг лотков пирожников шатаясь,
Питался ты, бродяга, только паром
И запахом горячих пирогов —
Точь-в-точь бог голода! Повесив нос,
Ты шлялся жалкий, мучась несвареньем,
Весь грязный, словно дрыхнул на навозе,
С немытой рожей, густо испещренной
Уныло черными прыщами, точно
Мишень на стрельбище...
Нельзя ль погромче?
Сколов тупой булавкою лохмотья,
Отрытые тобой в помойке где-то,
Ты шлепал изъязвленными ногами,
Обутыми в чудовищную рвань;
Твой ветхий плащ и сальные лоскутья
Не прикрывали ягодиц иссохших.
Так, так...
Когда алхимия твоя
И алгебра твоя, и минералы,
И травы, и растения, и зелья,
И колдовство, и каверзы, и плутни
Не обеспечили тебя тряпьем,
Пусть даже самым жалким и невзрачным,
Способным от любой заняться свечки,
Кто поддержал тебя? Я все достал:
Кредит на уголь, колбы, матерьялы,
Я печь соорудил, нашел клиентов,
В ход магию тебе помог пустить
И дом отвел для опытов...
Хозяйский!..
Где ты стал сводничать и преуспел
В науке этой.
Да, в хозяйском доме,
Где прежде жили только ты да крысы!
Чего пристал! Ты ведь и сам не промах!
Кто в кухне закрывал окно пораньше,
Чтоб пиво, предназначенное бедным,[55]
Продать тайком повыгодней? А это,
Да чаевые к рождеству, да деньги
От игроков за карты и жетоны
Тебе доход великий приносили —
Каких-то жалких двадцать марок в год;
С таким доходом только и сидеть
Тут с пауками — вот ты и сидел,
С тех пор как умерла твоя хозяйка.
Гад! Тише ты не можешь?
Нет, мерзавец!
Я в пыль тебя сотру, и ты узнаешь,
Как связываться с Фурией, что бурю
Несет в руках и голосе своем!
Не мой ли дом тебе отваги придал?
Нет, твой наряд! Да ты, ничтожный червь,
Барахтался в навозе, как свинья!
Никто с тобою, кроме пауков,
А может быть, и кой-кого похуже,
И знаться не хотел; ведь я тебя
Отвлек от пыли, щеток и горшков,
Развил, вознес высоко, воспитал
И в третью сферу — сферу благодати[56]
Определил; твой дух облагородить
Мне стоило таких трудов, что мог бы
Я легче философский труд создать;
Учил тебя я гладко выражаться,
Быть щеголем заправским; дал тебе
Возможность не водиться с разным сбродом,
Я научил тебя ругаться, клясться,
Мошенничать, играя в кости, в карты,
Во время боя петухов, на скачках,
И прочим столь же стоящим забавам;
Ведь к своему великому искусству
Я приобщил тебя. И вот за это
Мне благодарность! Бунтовать ты вздумал?
Ослушаться? Намерен испариться?
Удрать?
Вы что, рехнулись, джентльмены!
Опомнитесь, иль все погибло!
Мразь!
Ты, безымянный раб еще недавно...
Ужель войны междоусобной ради
Решитесь дело прахом вы пустить?
В конюшнях только ты и был известен,
Средь испарений конского навоза;
В подвалах под землею, в кабаках,
Грязнее, чем кабак глухого Джона.
И прозябал бы ты вдали от мира
В компании буфетчиков да прачек,
Когда б не я...
Услышат вас!
Паршивец!
Ведь вы учтивым слыли, генерал!
Эй, не ори, иль я дойду до ручки.
Да хоть повесься — мне-то наплевать!
Нет, угольщик, тебя повешу прежде
И перебью горшки твои и склянки,
Когда на то пошло!
Ну, все пропало!
В Собор святого Павла я отправлюсь[57]
И сводником тебя ославлю там;
Все фокусы твои разоблачу —
Как ворожишь ты на кочне капусты
Иль пепле; как украденные вещи
Искать берешься с помощью то сита,
То ножниц; как фигуры восковые
Ты расставляешь в коридорах дома
И как посредством потайных зеркал
Ты вызываешь духов! Все я выдам
И размалюю так тебя, что станешь
Страшнее ты Гамалиэля Ретси.[58]
Да полно вам!
Я книгу напишу,
Где перечень твоих обманов мерзких
Издателю даст больше барыша,
Чем обладанье философским камнем.
Прочь от меня, разбойник, убирайся!
Тюремная блевотина, к чертям!
Иль жизнь вам не мила?
Что? Обожрался?
С тюремных подаяний пучит брюхо?
Тварь!
Мразь!
Свинарь!
Колдун!
Вор!
О горе!
Пропали мы! Разорены! Ужели
Вам репутации своей не жаль!
Куда девался разум ваш? Ах, боже,
Подумайте, что станется со мною —
Совместным вашим достояньем...
Шлюха,
Прочь! А тебя, подлец, я подведу
Под уложенье Генриха Восьмого
О колдовстве, пункт тридцать третий. Суну
Башку твою в петлю за промыванье
И за обрезку золотых монет.
Свою башку сунь в шутовской колпак!
А твой раствор.
Попробуй, подбери!
Черт вас заешь, паршивые вонючки!
Не лайтесь, хватит! Помиритесь! Ну?
Не то, клянусь, вам глотки перережу.
Не рвусь я стать тюремщика добычей,
Позволив вам, собакам, перегрызться.
Вы что, ослы, морочили людей
Затем, чтобы теперь молва пошла,
Как вы с ним облапошили друг друга?
Ах, ты винишь его?
Под уложенье
Его подводишь? Кто же вам поверит?
Ты, мнимый капитан, лакей, ублюдок,
Тебе же ни единый пуританин
В Блекфрайерсе пера не даст взаймы![59]
И ты туда же! Ишь, распетушился!
Бранится! Львиной доли барыша
Потребовал! Всему он голова;
Как будто он один затеял дело!
Не вместе разве мы его вели?
У нас ведь тройственный союз — забыл ты?
Мы все равны, меж нами главных нет!
Черт побери! Собаки, спарьтесь снова
И надувайте дурней сообща
С сердечностью, в делах необходимой,
Да не теряйте времени — не то,
Клянусь моей рукой, и я взбунтуюсь:
Свой выну пай, и ну вас всех к чертям!
А виноват кто? Он! Брюзжит да ропщет,
Мол, он один везет все.
Так и есть!
Как это так? А разве мы с тобой
Не делим тяготы?
Не равны доли.
Что ж, нынче часть твоя потяжелее,
А завтра наша может перевесить.
Вот то-то и оно, что может...
Может!
И перевесит, олух! Чтоб я сдохла!
Фейс, помоги мне придушить его!
Да что вы, миссис Дороти! Пустите!
Не буду больше! Ну с чего вы это?
С алхимии твоей, с твоих кислот!..
Я невиновен...
Помогай мне, Фейс!
Я покажу ему луну и солнце!
Уж лучше в петлю! Ладно, подчиняюсь!
Ах, подчиняешься? Дай клятву!
В чем?
Забыть свои интриги, сэр, и впредь
Работать мирно ради общей пользы.
Пусть не вздохну, коль я иначе думал;
Ведь я ворчал, чтобы его пришпорить.
Нам нет нужды пришпоривать друг друга.
Не так ли, Фейс?
А время уж покажет,
Кто больший жулик.
Хорошо. Согласен.
И будьте впредь дружнее!
Черт возьми!
Да наша дружба после этой ссоры
Лишь укрепится!
То-то, обезьяны!
Ужели повод мы дадим соседям,
Всем этим постным, трезвым мерзким рожам,
Которые двух раз не улыбнулись
С тех пор, как на престол вступил король,
Надсаживать бока да гоготать
Над нашей дурью! Да они бы сдохли
От смеха, видя, что меня, как сводню,
К телеге привязали, что на шею
Колодки вам набили и спасли вы
Башку за счет обрезанных ушей.
Нет! Пусть уж сэр тюремщик попостится
В кафтане из залощенного плиса
И сальным шарфом шею обмотав,
Пока, мой властелин и генерал,
Подвязки шерстяные не подарим
Мы все втроем их светлости. Согласны?
О царственная Дол! Такие речи
Под стать Кларидиане[60] и тебе!
Поэтому за ужином сиди
В почетном кресле. Будем звать тебя
Не Дол простой, а редкостною Дол,
Единственною Дол! А для того,
Кто выиграет нынче, — будешь ночью
Ты собственною Дол.
Звонят! Кто там?
К окошку, Дол!
Дай бог, чтоб не хозяин
Нас беспокоил!
О, его не бойся!
Пока здесь умирает от чумы
Один хотя бы человек в неделю,
Он в Лондон не вернется. И к тому же
Он мне писал, что занят севом хмеля,
А ежели и вздумает приехать,
Пришлет сперва приказ проветрить дом,
И ты успеешь вовремя убраться.
У нас есть верных две недели!
Кто там?
Смазливый парень.
А, клерк адвоката!
Я натолкнулся на него вчера
В игорном доме Холборна, в «Кинжале».[61]
Я, помнишь, говорил о нем: желает
Он духа-покровителя иметь,
Чтоб тот ему подсказывал на скачках, —
Кто приз возьмет.
Впустить его?
Постой!
Кто дверь откроет?
Мантию надень!
А мне что делать?
Спрячься! Ни гу-гу!
Прикинься несговорчивым.
Не бойся.
Прощайте, сэр, прошу сказать тому,
Чье имя Деппер, что я был у вас
И ждал его, но...
Капитан, я здесь.
Кто там? Ах, доктор, кажется, пришел он!
А я уж, сэр, уйти собрался.
Право,
Я сожалею, капитан...
Но думал,
Что встречусь с вами.
Вот как? Очень рад.
Мне пару заковыристых бумаг
Пришлось составить для суда; к тому же
Вчера часы приятелю ссудил я
(Сегодня он обедает с судьею) —
И потому не знал, который час.
А это сам волшебник?
Да, их милость!
Он доктор?
Да.
Вы с ним договорились?
Ага.
И как...
Ах, сэр, он так разборчив,
Что вряд ли дело сладим с ним.
Ну, что вы!
А может, отказаться?
Отказаться?
Печально слышать, сэр! Но почему?
Я, смею вас заверить, не останусь
Неблагодарным.
О, само собой,
Но, знаете... закон такая штука...
И доктор говорит, что дело Рида[62]
Наделало такого шума...
Рид! —
Осел, имевший дело с дураком.
Сэр, — с клерком!
Клерком...
Нет, прошу послушать,
Закон вам лучше знать, и вы же...
Знаю!
И знаю, чем рискую. Я ведь сам
Показывал вам уложенье.
Верно!
Так мне ль об этом языком трепать?
Клянусь своей рукой, коль я вас выдам,
Пускай она отсохнет и вовеки
Ни строчки не напишет. За кого
Меня здесь принимают? Разве я —
Чиаус?[63]
Это кто?
Ну — вроде турка,
Иначе говоря, я турок, что ли?
Я доктору все объясню.
Прошу вас!
Молю вас, добрый доктор, согласитесь!
Он не чиаус, этот джентльмен.
Я непреклонен, капитан. Для вас
На все готов я, — только не на это.
Нет, нет, я не могу.
Ну что вы, доктор,
Ведь это благородный человек,
Он вам за все воздаст, он не чиаус.
Смягчитесь, сэр.
Оставьте...
У него
Четыре ангела[64] в кармане.
Сэр!
Вы обижаете меня.
Чем, доктор?
Они не бесы и ввести вас в грех
Не могут.
Тем, что на погибель мне
Мое искусство и любовь к вам, сэр,
Употребить хотите в грешных целях.
О, вы не друг мне, ежели в такую
Опасность тянете меня.
Тяну?
А, черт возьми, пускай вас тянет лошадь...
Да, да, и вас, и ваших блох...
Постойте,
Любезный капитан!
Как можно так
Не разбираться в людях!
Вы грубите!
Вы в этом виноваты сами, сэр.
Черт побери, с кем я вас познакомил?
Ведь это не какой-нибудь мазурик
Разряда Кларибелей иль Клим-Клоггов;[65]
Не побоится он высокой ставки,
Одну лишь масть имея на руках;
И нашими секретами плеваться
На всех углах не станет он, как будто
Во рту его горячая горчица.
Постойте же...
Он не писец ничтожный,
Готовый все священнику сболтнуть.
Я юношу достойного привел,
Кому наследство в год даст сорок марок,
Приятеля поэтов незаметных,
Надежду старой бабушки своей.
Законник знатный он, отличный клерк,
Искусный счетовод и обладатель
Шести различных почерков... Готов он
Над греческою библией присягу
Любую дать; с любовницей своей
Умеет по Овидию развлечься...[66]
Позвольте, дорогой мой капитан...
Не вы ль мне это говорили?
Я.
Но доктору оказывать просил бы
Побольше уважения.
К чертям!
Заносчивый рогач! Пускай его
Повесят в этой плюшевой шапчонке.
Когда б не вы, я предпочел бы сдохнуть,
Чем объясняться с этим самодуром.
Идем!
Постойте, дайте мне сказать...
Их милость вас зовет!
Простите, сударь,
Я в это дело путаться не стану.
Но вас зовут...
Так, значит, он согласен?
Сначала выслушайте, сэр...
Ни звука,
Пока не согласитесь.
Сэр, прошу вас...
С одним условьем: соглашайтесь тотчас.
Что ж, ваша воля, сэр, — закон!
Ну, то-то!
Теперь могу я, не роняя чести,
Вас выслушать. Ну, говорите, сэр.
Пусть слушает и этот джентльмен.
Сэр, дело в том...
Ах, никаких секретов.
Но, боже мой, а вам и невдомек,
Какой ущерб вы понесете...
Я?
Ах, господи! Стараться для кого-то,
Кто, получив заветный талисман,
Вас разорит дотла! Он огребет
Все деньги в городе, поймите!
Что?
Дубинкою, как в кукольном театре,
Он перебьет всех игроков! Уж если
Он талисман получит, отдавайте
Ему все ставки разом, не рискуйте —
Ведь все равно он выиграет.
Нет,
Вы, доктор, ошибаетесь. Он просит
Лишь для игры на скачках талисман,
А это мелочь, ерунда, не то что
Ваш основной, главнейший талисман.
Нет, мне б для разных игр хотелось, сэр.
Ну, что я говорил!
Черт побери!
Вот новость! Речь ведь шла о пустяке —
Чтоб вы по пятницам иль дважды в месяц
В свободный от работы час могли
На лошадь ставить шиллингов по сорок,
По пятьдесят.
Да, верно, но теперь
Юриспруденцию я брошу и...
Но это же совсем другое дело!
Нет, уломать его я не берусь.
Пожалуйста! Не все ль ему равно!
За эти деньги? Нет, и не просите!
Мне совесть не позволит; да и сами
Не заикайтесь лучше.
Сэр, а если
Я кое-что добавлю?
Ну, тогда
Попробую.
Что, если он попросит
Вас об универсальном талисмане?
Тогда в тавернах будет только в долг
Питаться каждый рот. Я разумею
Рот игрока.
Вы правы!
Ваш приятель
Любое из сокровищ королевства
Себе присвоить сможет, если только
Поставлено оно на карту будет.
Вы утверждаете все это, доктор,
Наукой руководствуясь?
Конечно.
И разумом — основой всех наук.
К тому же внешний облик джентльмена,
Бесспорно, будет мил царице фей.
Да что вы? Неужели?
Тише, тише.
Не услыхал бы он. Ах, если только
Она его увидит...
Ну?..
Молчите!
Выигрывать ему поможет в карты?
Дух Холланда покойного в нем дышит,
И Исаака, что живет доныне![67]
Таким всепобеждающим везеньем
Он наделен, что может обобрать
Шесть щеголей вплоть до часов, ей-богу!
Он родился в сорочке!
Тсс! Он слышит.
Сэр, я в долгу пред вами не останусь.
Я верю в благородство джентльмена,
Он не останется в долгу — слыхали?
Что ж, как угодно. Первым вы рискнете,
Я вслед за вами.
Ладно уж, рискнем.
Займитесь им, доверившись ему;
Он нас обогатит в мгновенье ока:
Сорвет тысчонок пять — нам две пришлет.
Я так и поступлю...
Так честь велит!
Слыхали все?
Нет, ничего не слышал.
Как, вовсе ничего?
Так... краем уха...
Вы под звездой счастливой рождены.
Я? Нет!..
Божится доктор наш, что да...
Вы так все разболтаете! Не надо...
Вы по душе царице фей.
Кто? Я?
Не может быть!
Вы родились в сорочке.
Кто это говорит?
Не притворяйтесь.
Ведь знаете — что толку отрицать?
Ей-богу, я не знаю; вы ошиблись.
Божиться? Отрицать столь явный факт
При докторе? Так как же полагаться
В других делах на вас? Как можно верить,
Что, выиграв пять, скажем, тысяч фунтов,
Вы нам пришлете две?
Клянусь, что, если
Я выиграю десять, — ваши пять!
А если я и вымолвил «ей-богу»,
Так это не божба.
Да полно, полно,
Он просто пошутил.
Ну ладно, будет,
Благодарите доктора — он друг вам,
Раз в шутку принял все.
Спасибо.
Дайте
Еще монету.
Что? Еще?
Тьфу, пропасть!
Вот как своим друзьям вы благодарны!
Иль вы прослыть решили скрягой?
Доктор,
Когда ему прийти за талисманом?
Мне не сейчас его дадут?
Ах, сударь!
Тут требуется уйма процедур,
Вас нужно искупать и окурить,
Да и к тому ж, не раньше полдня встанет
Царица фей.
Тем более что ночью
Она плясала.
А она должна
Благословить вас.
Не видали вы
Их царское величество ни разу?
Кого не видел?
Вашу тетю — фею?
Ни разу, с той поры как в колыбели
Она его поцеловала. Это
Я точно знаю, капитан.
Так вы
Должны ее увидеть непременно,
Ценою жертв, ценой любых усилий!
Пусть это будет трудным испытаньем,
Но встретьтесь с ней во что бы то ни стало,
И ваше дело в шляпе, сэр. Богатства
Ее величества неисчислимы.
Она — своеобычна, одинока
И может фокус выкинуть любой.
Вы повидайтесь с ней. Вдруг, черт возьми,
Придет ей блажь оставить вам наследство!
Вот этого-то доктор и страшится.
А как же это сделать?
Не колеблясь,
Все предоставьте мне. Скажите только:
«Хочу увидеть фею, капитан!»
Хочу увидеть фею, капитан!
Достаточно!
Кто там? Сейчас открою!
Спровадь-ка парня черным ходом! — Сэр,
Готовы будьте к часу дня. Поститесь,
Три капли уксуса впустите в нос,
Две капли в рот и в уши по одной;
И пальцы в уксусе смочив затем,
Глаза промойте, чтобы обострились
Все чувства. Прокричите трижды «гав»,
И столько ж «бэ-э», — а после приходите.
Запомнили?
Запомнил все, ручаюсь!
Тогда ступайте. Да, чуть не забыл!
Раздайте этак два десятка ноблей
Прислужникам царицы; и потом
Наденьте чистую рубашку; это
Неизмеримо может вас возвысить
В глазах ее величества.
Войдите!
Никак нельзя, любезнейшие дамы,
До вечера служить вам не смогу.
Так ваше имя Авель Дреггер, верно?
Да, сэр.
Торговец табаком?
Да.
Гм...
Без бакалеи?
Точно так.
Ну, Авель,
В чем дело!
Видите ли, ваша милость,
С соизволенья вашего, задумал
Открыть торговлю я и строю лавку
Как раз тут на углу... Вот план ее.
Хочу я знать — и для того прибегнул
К искусству вашей милости, — где в стенах
Проделать двери, где поставить полки
Законы верной магии велят?
Я, доктор, неким капитаном Фейсом
Направлен к вам. Он мне сказал, что вы
Все знаете о каждом человеке,
О злых и добрых ангелах его
И о его планете.
Да, я знаю,
Когда их вижу...
А! Мой честный Авель?
Вот встреча! Ну и ну!
А я вот только
Вас упоминал. Уж вы не откажите
Словечко им замолвить за меня.
О, доктор не откажет мне ни в чем.
Вот друг мой Авель, честный малый; он
Меня снабжает табаком чудесным
Не загрязненным пылью или маслом;
Не промывает он его в мускате,
В песке не держит, завернув иль в кожу,
Или в мочой пропитанную тряпку;
Нет, он его хранит в таких прелестных,
Такой лилейной белизны горшках,
Что чуть откроешь — и благоуханье
Роз и фасоли наполняет воздух.
Есть у него уинчестрские трубки,
Серебряные щипчики, колоды
Кленовые для крошки табака
И уголь можжевеловый. Ну, словом,
Он честный, аккуратный, славный парень,
Не ростовщик.
И, мне известно точно, —
Удачливый в делах...
Вам это ясно?
Ты понял, друг?
Идет к богатству...
Сэр!
Пройдет весна, и цеха своего
Наденет он цвета, а через год
И пурпурную мантию шерифа.
Итак, пусть не боится деньги тратить.
Как, он — шериф? Да у него бородка
Не выросла еще!
Достать нетрудно
Рецепты для рощения волос,
Но пусть он будет мудр и предпочтет
Остаться молодым. К нему богатство
И без того придет.
Но, будь я проклят,
Как вы могли так скоро все узнать?
Я просто потрясен!
На основанье
Моей науки — метопоскопии!
Есть у него звезда во лбу, мой друг,
Которой вы не видите. И эта
Каштаново-оливковая кожа
Меня не может обмануть. Затем
Длина ушей — бесспорная примета,
И пятна на зубах; а также ноготь
Меркуриева пальца, сэр.
Какого?
Мизинца. Вот смотрите. Вы родились
Не в среду?
Да...
Большой вот этот палец
Венере хироманты посвящают;
Второй — Юпитеру, Сатурну средний,
А безымянный — солнцу; и мизинец —
Меркурию — владыке гороскопа[68]
Сего юнца. Весы — его дом жизни,
Что предвещает быть ему купцом
И торговать с почетом и прибытком!
Ах, Авель, поразительно! Не правда ль?
Из Ормуса плывет сейчас корабль,
И столько он везет ему товаров...
Тут юг у вас, тут запад, так?
Да, сэр.
Тут ваши две стены?
Да, ваша милость.
Так: дверь — на юг, витрину же на запад.
А сверху, на восточной стенке лавки,
Должны вы начертать: «Бараборат,
Матлай, Тармэл», а вот на этой стенке,
На северной, «Раэл, Велэл, Тиэл» —
То имена Меркуриевых духов,
Что отгоняют мух.
Да, ваша честь.
Магнит заройте под порогом. Это
Притянет щеголей, носящих шпоры,
А прочие пойдут за ними.
Авель!
Вот в чем секрет успеха!
На прилавок
Для привлеченья женщин посадите
Разряженную куклу на пружинах.
Да! Соли минеральные добудьте.
Сэр, дома у меня найдутся...
Знаю.
Мышьяк и купорос, и винный камень,
Ртуть, щелочь, серебро — мне все известно.
Вот этот парень станет, капитан,
Со временем алхимиком великим,
И он, как знать, быть может, и добудет,
Я не скажу сегодня или завтра,
Но очень скоро философский камень.
О! Что я слышу?
Славный капитан,
Скажите, сколько уплатить ему?
Ну, что там за советы! Ты ведь слышал, —
Хоть промотай тьму денег, все равно
Разбогатеешь.
Крону, что ли?
Крону?
В предвиденье таких богатств? О черт!
По-моему, отдать всю лавку мало!
Есть золото с тобой?
Есть португалка,
Одна; ее храню я уж полгода.
Вытаскивай ее. Черт побери,
Да за такой совет!.. Давай сюда!
Я передам. — Вот, доктор, просит Авель
Принять монету. Он сумеет лучше
Вам благодарность выразить свою,
Когда займет он положенье в свете
Благодаря науке вашей.
Можно ль
Мне вашу милость попросить...
О чем?
Взять календарь мой и отметить там
Все неблагоприятные мне числа,
Чтоб в эти дни не заключал я сделок
И не ссужал бы денег никому.
Отметит. Будет к ночи все готово.
Да, да, и план расположенья полок.
Ну как? Доволен, Авель?
О, вполне!
Благодарю обоих вас.
Ступай.
Ну, прокопченный познаватель мира,
Ты видишь, можно сделать кое-что
И без твоих углей, кислот, реторт,
Солей, печей и перегонных кубов?
Я на дом материал тебе таскаю
Для обработки, ты же полагаешь,
Что ровно ничего не стоит мне
Источники такие добывать,
Испытывать их, следовать за ними!
Клянусь творцом, моя разведка стоит
Мне много больше, чем я получаю
При дележе.
Шутить изволишь?
Ну,
Красотка Дол, ты что?
Торговка рыбой
Не хочет уходить. Да там еще
И великанша — лембетская сводня.
Тьфу! Не могу я их принять сейчас.
«Не раньше ночи» — так проговорила
Я голосом загробным, точно дух,
Через трубу. Но знаете кого
Я выследила? Сэра Эпикура!
Где он?
В наш переулок завернул,
Идет неторопливо, но болтает
Без умолку со спутником своим.
Фейс, ты переоденься живо!
Дол,
Ты тоже будь готова.
Что случилось?
Я жду его еще с восхода солнца!
Как он узнал, что именно сегодня
Я должен приготовить талисман,
Наш перл творенья — философский камень
И передать ему? Он целый месяц,
Как одержимый, бредит им и даже
Стал в оборот пускать его кусочки.
Я так и вижу, как в тавернах лечит
Он от чумы и от дурных болезней:
Протягивает камень прокаженным,
По Мурфилду[69] идя, и горожанкам,
Что побогаче, шарик золотой
С ароматическими веществами
Против заразы; как он средства ищет,
Чтоб старым шлюхам молодость вернуть,
И не видать конца его трудам!
Он верит, что заставит мать-природу
Своей ленивой спячки устыдиться,
Коль доказать сумеет, что наука,
Хоть мачеха она людскому роду,
Щедрей ее. Пускай не расстается
Он с этим заблуждением святым,
И, верь мне, век наш станет золотым!