Р о г у л я (осматривается). Вот тут ты, значит, живешь? Так, так, так… Ничего себе уголочек.
К р у г л я к. Колоссально! Комфорт!
В а л е р и й (отодвигает портьеру). Вот мое место…
В и к т о р и я (появляется в умопомрачительно ярком халате, расписанном какими-то кубами и спиралями). Ах, тут посторонние? А я по-домашнему… (Протягивает Рогуле руку.) Виктория.
В а л е р и й. Моя квартирная хозяйка.
Р о г у л я. Рогуля.
В и к т о р и я. Как? Директор завода?
Р о г у л я. Было и такое.
К р у г л я к. Товарищ Рогуля — начальник того цеха, где работает ваш…
Пауза.
В и к т о р и я. Неважно… (Валерию.) Твой начальник? (Еще раз пожимает руку Рогуле.) Очень приятно. (Трогает пальцем его макинтош.) Заграничный?
Р о г у л я. Не знаю. Жена у спекулянтки достала.
К р у г л я к (указывая глазами на халат). Варшава?
В и к т о р и я. Нет, Лондон.
К р у г л я к. В такой ситуации признаю абстрактное искусство.
В и к т о р и я. Вы художник?
К р у г л я к. Не совсем. В некоторой степени художник слова. Литературный сотрудник заводской газеты. Ну, и для потомства понемногу пишу.
В и к т о р и я. Ах, вы — писатель? А товарища Павелецкого знаете?
К р у г л я к. Прозаик? Поэт?
В и к т о р и я. Нет, завхоз в Доме творчества. Очень симпатичный мужчина. Я там по два месяца каждый год отдыхаю… Извините… Пойду переоденусь… (Выходит.)
К р у г л я к (Валерию, интимно). Вдова?
В а л е р и й. Супруг в далеком путешествии.
Р о г у л я. В экспедиции?
В а л е р и й. Нет, за растрату.
Р о г у л я. Хм-хм.
К р у г л я к. Везде конфликты. Так вот что, Трегуб… Как же это вы нас подвели сегодня? Скандал! Мы вас в редакции ждали, ждали…
В а л е р и й. Я ребятам сказал, а они — на футбол.
К р у г л я к. Футбол — не проблема. Я ведь вас предупреждал, что дело срочное. А вы нас заставили лезть сюда на пятый этаж без лифта.
Р о г у л я. Не так страшно. Зарядочка.
К р у г л я к. А теперь я опоздаю на семинар молодых литераторов… Вот и товарищ Рогуля вас в редакции прождал два часа.
В а л е р и й (Рогуле). Вы? Были в редакции? А почему же вы мне утром на даче…
Р о г у л я (значительно). А ты меня видел на даче?
К р у г л я к (Валерию). Статью Бескаравайного, надеюсь, читали? Надо поддержать предложение нового директора. Подготовить в цехе атмосферу. Поднять момент реконструкции на уровень директивных задач. И тут первое слово — передовикам.
В а л е р и й. Мы свои планы и так перевыполняем.
К р у г л я к. Мало! План — это не догма. Литейный цех и весь наш завод ждут от вас чего-то… выдающегося. Чтобы можно было поднять вас на щит.
Р о г у л я. Ты давай конкретно, Кругляк.
К р у г л я к. Я конкретно. У товарища Рогули появилась после бюро чрезвычайно оригинальная идея: предложить вам одну инициативу.
Р о г у л я. Не предложить, а подсказать. И не размазывай, Кругляк, не размазывай.
К р у г л я к. Одним словом, есть мнение, чтобы бригада Черешни перешла с мелкого литья на блоки.
В а л е р и й. На блоки?!
Р о г у л я. Точно так. На отстающий участок.
В а л е р и й. А почему вы с этим делом ко мне пришли? Обращайтесь к Черешне. Он — бригадир.
Р о г у л я. Понимаешь, Трегуб, Черешня, конечно, паренек авторитетный. Но какой-то он… непрактичный, что ли.
К р у г л я к. Одним словом — композитор.
Р о г у л я. А ты человек надежный. К тому же наш лучший формовщик. К твоему слову бригада прислушается. Им без тебя не светит что-нибудь сделать на отстающем участке.
В а л е р и й. Даже не знаю, что вам сказать. И так из-за этой реконструкции потеряем заработки. А на блоках… там у них вечный прорыв.
К р у г л я к. Подвиг не бывает без жертв, мой голубчик.
Р о г у л я. Ты, кажется, спешишь куда-то, Кругляк?
К р у г л я к (посмотрел на часы). Ой-ой! Опоздал… (Вскакивает. Валерию.) Не забудьте: завтра после смены я жду. (Выбегает.)
Р о г у л я. Значит, так. Во-первых, спасибо за помощь. Заборчик ты мне правильный сделал на даче. Молодец! Золотые у тебя руки. Только когда будет время, то еще немножко от земли проволоку подтянешь, а то чертовы пацаны подлазят, а там у меня дикая груша. Знаешь, какое из этих грушек домашнее вино получается? Во-вторых, замечание тебе. Вот ты сегодня чуть было не проболтался. Не надо никому говорить о том, что ты мне иногда помогаешь на даче. Кругляк, конечно, свой человек, но знаешь, какие у нас языки? Лучше без свидетелей: ты мне кое-что сделаешь, я — тебе. И порядок. Ну, а в-третьих… Чего ты блоков испугался? Разве я тебе посоветую плохое? Это у тебя козырная карта.
В а л е р и й. Может, и верно…
Пауза.
Эх, запутался я…
Р о г у л я. Что? Долги?
В а л е р и й. Вы… разве вы знаете что-нибудь?..
Р о г у л я. Да, ходят слухи. Ну, что ж, не беда. Ты человек аккуратный. Заработаешь, сэкономишь, расплатишься.
В а л е р и й. Заработаю? На отстающем участке?
Р о г у л я. Говорю тебе, чудак-человек, что не обижу я вас. Вот начнем реконструкцию, вся формовка без металла закукарекает, а вам на блоки сколько потребуется металла, столько и дадим. Понимаешь? Будет вам и план, и сверх плана, и прогрессивные, и премиальные. Дошло?
В а л е р и й. А почему? Почему это блокам такая привилегия?
Р о г у л я. А потому, что есть на этот счет официальный приказ. Вот… от десятого сентября. Еле вырвал его у директора.
В а л е р и й. Да… Но на собрании выяснится, что там выгодное место, а не отстающий участок!..
Р о г у л я. А разве нельзя огласить приказ после собрания?
В а л е р и й. Вы предлагаете нашу бригаду на блоки. И нам весь металл. А другие ребята — те, которых с блоков снимут… Они что скажут о нас?
Р о г у л я. Ну, знаешь, Трегуб… Ты хочешь, чтобы и меду наесться из улья и чтобы ни одна пчела тебя не укусила…
Пауза.
Ты не горячись. Ты подумай. На это место какая угодно бригада бегом побежит! Копеечка — это, брат, сила. Ну?
В а л е р и й. Нет… Не знаю.
Р о г у л я (поднимается). Ладно. Завтра скажешь. Однако торопись, а то других буду искать. (Уже с порога.) И не залезай ты в долги. Это тебе мой отцовский совет.
Выходит. В а л е р и й идет его провожать. Входит В и к т о р и я.
В и к т о р и я (в сверхмодном платье, крутится перед трюмо). Что? Ушли? А какого ж я черта…
Входит В а л е р и й.
Проводил? Что им надо было?
В а л е р и й. Чтобы я одну подлость сделал.
В и к т о р и я. Фи, как некрасиво. Ты отказался, конечно?
В а л е р и й. Нет, согласился. Из-за вас, между прочим.
В и к т о р и я. Вы слыхали что-нибудь подобное? Какое я имею отношение к вашим чугунным проблемам?
В а л е р и й. Я согласился только для того, чтобы отдать вам весь долг.
В и к т о р и я. А кто тебя заставляет? Не делай подлости и забудь об этом долге, я тебе прощаю его. (Кладет ему руки на плечи.) А ты пообещай своей Виктории, что больше не будешь капризничать. Обещаешь, мое солнышко?
В а л е р и й. Напоминаю еще раз: я вам не «солнышко», не «котик» и вообще никто. То, что я должен вам деньги, еще не дает вам права…
В и к т о р и я. Права? Разве и для любви требуется справка с круглой печатью?
В а л е р и й. Для какой… любви?
В и к т о р и я. Послушай… Мне надоело играть с тобой в святую наивность.
В а л е р и й. Я вас знать не хочу. Я отдам вам все деньги.
В и к т о р и я. Но перед тем как отдавать их, вспомни, за что именно я заплатила эти деньги… За какой документ?!.
В а л е р и й (бьет кулаком по столу). Э-эх, черт! (Выбегает.)
В и к т о р и я (спокойно). Шизофреник.
З а н а в е с.
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
Фойе перед концертным залом. Вместо стены — колоннада. Между колоннами бархатные портьеры. Возле входа в зал д е ж у р н а я. Из зала слышна симфоническая музыка. Входит Я р е м ч у к.
Я р е м ч у к (дежурной). Скажите, Бескаравайный в зале?
Д е ж у р н а я. Тс-сс… (Слушает.) Чуть ли не первый явился. Видать, музыку любит.
Я р е м ч у к. А вы не заметили, не проходила в зал такая седая солидная женщина?
Д е ж у р н а я. Всех не заметишь. Теперь и солидные из седых сделались рыжими.
Из концертного зала быстро выходит очень взволнованная С т е п а н и д а.
Я р е м ч у к. Степанида, я не успел тебя предупредить. Он сказал, придет сюда.
С т е п а н и д а. Он уже здесь. Он, кажется, узнал меня.
Я р е м ч у к. Куда же ты? Все равно рано или поздно придется вам встретиться.
С т е п а н и д а. Нет. Не хочу… Не могу…
Выходит. Сейчас же из концертного зала появляется Б е с к а р а в а й н ы й. Он ищет кого-то глазами.
Б е с к а р а в а й н ы й (Яремчуку). Подожди, Пантелеймон. Добрый день… Ты не видел… Сейчас вышла одна женщина… Понимаешь, мне показалось…
Я р е м ч у к (подчеркнуто сухо). Я никого не видел.
Пауза.
Хорошо, что я вас встретил. Я хочу вас кое о чем спросить.
Б е с к а р а в а й н ы й. Так и будем с тобой на «вы»?
Я р е м ч у к. Двадцать лет тому назад, после одного партсобрания ты заявил, что никогда в жизни не подашь мне руки.
Б е с к а р а в а й н ы й. Да, я сказал это. Ты лучше всех знал… Не только моя вина была в том, что случилось у меня в семье. И все-таки первый бросил в меня камень.
Я р е м ч у к. Ты оставил детей.
Б е с к а р а в а й н ы й. Это была не жизнь, а какая-то пытка, После каждого собрания — скандал, после каждых вечерних занятий — истерика. Вечная ревность… Подозрения… А когда я получил путевку на Север, когда меня послали туда строить завод, что она заявила мне? «Поезжай куда хочешь, только без меня». Вот что я от нее услышал.