К и с е л ь. Только сорока трех?
Б е л к и н. Я требую рассмотреть этот назревший вопрос на закрытом заседании партгруппы.
К и с е л ь. Да, на партгруппе будет лучше. Там свои люди.
Б е л к и н. Я возмущен, Сидор Сидорович, товарищ председатель, твоим безответственным мнением о партийной группе! Там не свои люди, там партийные люди!
К и с е л ь. Так я про то и говорю — ты партийный, я партийный, еще Валерьяновна…
В а л е н т и н. Разумеется, вы можете обсудить создавшееся положение на бюро. Но «Прожектор» выступит перед общим собранием колхозников.
Н а с т я. А сейчас другие комсомольцы проверяют молочную ферму.
Б е л к и н. Видишь, доктор? И под жену копают!
К и с е л ь. Проверяют, я видел. Всю грязь выволокли.
Б е л к и н. Почему вопрос не согласован и не увязан? Я тебя спрашиваю, товарищ агроном, почему вопрос не согласован и не увязан?
Т е р е н т и й. Да вот — комсомольская инициатива.
Н а с т я. Кого тут увязывать. Пришли и проверили.
Т е р е н т и й. Настюха!..
Н а с т я. Чего, чего Настюха? Чего ты меня все за ручку водишь? Я сама могу ходить!
К и с е л ь. Доктор, мне звонили из району. Да. Там требуется заведующий больницей.
В а л е н т и н. Возможно. Кстати, о больнице. Колхозу совершенно необходимо больничное помещение. Клетушка медпункта ни на что не пригодна. Если потребуется срочная операция, делать ее негде.
Б е л к и н. А что вы хотите? У нас всегда так было.
К и с е л ь. Верно, всегда.
В а л е н т и н. Больницу строить нужно.
Б е л к и н. Построишь больницу — сразу будут больные. Невыгодно.
Т е р е н т и й. О-хо-хо…
Б е л к и н. В общем… В общем и целом для больницы в нашем колхозе еще не созрело время.
К и с е л ь. Больница — это дорого, верно.
В а л е н т и н. Болезни не ждут, когда у вас созреет время. Понятно это вам?
Б е л к и н. Предлагаю перенесть этот назревший вопрос на закрытое заседание партийной группы.
Т е р е н т и й. Закончим, что ли? Толку от слов мало.
К и с е л ь. Это точно.
Б е л к и н (отводит Терентия в сторону). Ты, товарищ агроном, находишься в партийном стаже. Я тебе рекомендацию писал. Ты в эту авантюрку не ввязывайся. Да. А то в партию и не принять могут.
Т е р е н т и й. Это в какую авантюрку?
Б е л к и н. Ну, яички, курочки и все такое прочее… Доктор — он сегодня здесь, завтра его нет, а нам с тобой жить вместе. И у тебя всякие прорехи найдутся.
Т е р е н т и й (схватился за щеку, начал болеть зуб). И что?
Б е л к и н. А то, что полюбовно все делать нужно. Мирно, Понял? Мирно, да. По-партийному.
Т е р е н т и й. М-м… Мирно, говоришь? Мира захотел?
Б е л к и н. Потише, потише, люди слушают…
Т е р е н т и й. М-м… Ты прав, Белкин, тут люди. А нам с тобой без свидетелей неплохо бы встретиться.
Б е л к и н. Вот я и говорю.
Т е р е н т и й. За сосунка меня принимаешь? Из партийного билета взятку делаешь? М-м… Ну, Белкин, подставляй рожу — бить буду.
Н а с т я. Тереша, Тереша, а мы песню новую разучили…
Б е л к и н. Лишнего хватил, товарищ агроном?.. (Отступает, сохраняя достоинство. Заметил девушек у окна.) Почему занавесочки из бумаги?
Т е р е н т и й. Ходит вот такая тень, руководящие указания дает.
В а л е н т и н. Мне другое непонятно: откуда он? Почему он?
Т е р е н т и й. Поуезжали люди из деревни — для дураков место открылось…
Б е л к и н. Почему, говорю, занавесочки из бумаги?
Д е в у ш к а (у окна). Больше не из чего, Матвей Спиридонович.
Б е л к и н. Не Матвей Спиридонович, а товарищ парторг.
Д е в у ш к а. Хоть из бумаги — все красивее, чем ничего, товарищ парторг.
Б е л к и н. Через день порвутся.
Д р у г а я д е в у ш к а. Новые сделаем, Матвей Спиридонович.
Д е в у ш к а. Когда у нас собрание будет, товарищ парторг?
Б е л к и н. Зачем тебе?
Д е в у ш к а. Выступить хочу.
Б е л к и н. Выступить можно, это ценное предложение. Иди-ка сюда. Иди, иди, не бойся… Ты свое выступление в тетрадочку напиши. А потом ко мне забеги, мы его вместе обдумаем. Чтоб все по-партийному было. Да.
Д е в у ш к а. Отчего не написать…
Б е л к и н. Вот и договорились.
Т е р е н т и й. Ответь мне на один вопрос: как ты в партии оказался, Белкин?
Б е л к и н возмущенно вскинул подбородок, ушел.
Д е в у ш к а. Ни здравствуй, ни прощай.
Д р у г а я д е в у ш к а. Пойдешь к нему?
Д е в у ш к а. Зачем?
Д р у г а я д е в у ш к а. Обсуждать-то?
Д е в у ш к а. Что, у меня своего ума нету?
К и с е л ь (девушке). Ничего, выступай, выступай. Белкин — он еще не партия. Выступай, верно.
Н а с т я. Тереша, пойдем песню послушаешь. (Уводит Терентия к девушкам на сцене.)
В а л е н т и н подкладывает дрова в печь. Приближается к К а т е р и н е.
В а л е н т и н. Как дочка ваша, Катерина Ивановна?
К а т е р и н а. Ни хорошо, ни плохо. Худенькая такая. Смотреть жалостно.
В а л е н т и н. Зайду сегодня. После репетиции.
К а т е р и н а. Заходите, Валентин Петрович.
В а л е н т и н. Цельного молока не давайте.
К а т е р и н а. Разбавляю, Валентин Петрович… Яков меня замуж зовет.
В а л е н т и н. А-а… Вот и отлично. Вот и хорошо, что наладилось все, Катерина Ивановна.
К а т е р и н а. А я не знаю, что делать.
В а л е н т и н. Вы же любите его.
К а т е р и н а. Любила.
В а л е н т и н (не сразу). А теперь что же?
К а т е р и н а. Не знаю, Валентин Петрович.
В а л е н т и н. Дочка у вас…
К а т е р и н а. Да, дочка… А может, не нужно за него идти? Как скажешь, Валентин Петрович, так и сделаю.
В а л е н т и н. Вы хорошая. Нужно, чтобы вам хорошо было. На свадьбу пригласите. Желаю вам счастья…
К а т е р и н а. Значит, идти за него…
К а т е р и н а медленно идет к выходу. Остановилась.
А мать иконы выбросила…
Врывается Д а ш к а.
Д а ш к а (Катерине). Вот ты где! Принцесса на горошине! Ребенка неизвестно с кем прижила, а теперь чужого парня отнимаешь?!
К а т е р и н а (ошеломленно). Ты что?.. Какого парня?
Д а ш к а. Будто не знаешь, какого! Гадюка, змея подколодная! Яшку моего — вот какого! Да я тебе за Яшеньку глаза повыдираю!
К а т е р и н а. Рехнулась, Дарья?
Д а ш к а. Все равно не твой! Не будет твоим! Ко мне ходил и ходить будет, а ты лучше не встревай на моем пути…
К а т е р и н а. Дура ты, Дашка… (Уходит.)
Д а ш к а. Она меня еще и обзывает! Люди добрые, она меня еще и обзывает! (Подступает к Валентину.) А ты, доктор, чего зенки пялишь? Это ты мое счастье разрушил! Ты меня Яшеньке моему оговорил!
Н а с т я. Не смей! Чего доктора трогаешь!
Д а ш к а. Ты, Валентин Петрович, больно умным хочешь быть! Яички ко мне на ферму пришел считать?! Душу из тебя вытряхну! (Вцепилась в Валентина.)
Д е в у ш к и. Дашка! Да что ты совсем!..
Д а ш к а. Бандиты, жмоты, голодранцы, нехристи!
Д а ш к у выставляют за дверь.
Н а с т я. У-у, белена отравная!.. Не поцарапала она вас, Валентин Петрович?
Т е р е н т и й. Ничего, до свадьбы заживет! Тут у нас бабочки с перцем, а милиции нет.
Д е в у ш к и. Вы не серчайте, Валентин Петрович. Не сердитесь. Она без соображения у нас, Дашка… За Яшку замуж метила, а теперь зло срывает!
В а л е н т и н. Да нет, право, я ничего, девушки… Только вот пуговицы у куртки отскочили.
Д е в у ш к и. Давайте пришьем!
Н а с т я (отталкивает других девушек). Я, я пришью! Пожалуйста, Валентин Петрович, ну дайте, хорошо пришью, ей-богу хорошо!
В а л е н т и н. Да неудобно, Настя, я сам.
Т е р е н т и й. Дай ты ей, пусть пришивает! Удовольствие человеку…
В а л е н т и н. Ну, раз агроном велит…
Отдает куртку. Н а с т я убегает к девушкам на сцене. В а л е н т и н и Т е р е н т и й смотрят друг на друга.
Т е р е н т и й (протянул Валентину руку). Ладно. Признал. Что ежом был — забудь. Лучше сначала не поверить, чем потом разочароваться… Доктор, ты в партию вступить не хочешь?
В а л е н т и н. Сделал мало.
Т е р е н т и й. Успеешь, сделаешь.
В а л е н т и н. Тут авансом нельзя.
Т е р е н т и й. А вот Белкин считает, что по-всякому можно… Мало у нас партийных, а коммунисты на селе — большая сила. Подумай.
В а л е н т и н. Подумаю.
Т е р е н т и й. Слушай, доктор, у тебя там в городе таких чудаков, как ты, нет ли на примете? Может, еще один в Обуховку приедет?
В а л е н т и н. Я так похож на чудака?
Т е р е н т и й. А это как смотреть…
Вбегает д е в у ш к а.
Д е в у ш к а. Терентий Ильич, к телефону!
Т е р е н т и й. Иду.
Входит б а б к а А н и с ь я, протягивает руку Т е р е н т и ю. Т е р е н т и й здоровается, уходит.
Б а б к а А н и с ь я (протягивает руку Валентину). Здравствуй, родимый!
В а л е н т и н. Здравствуй, бабушка!
Б а б к а А н и с ь я. К тебе я, Валентин Петрович! У тебя дома была, да Олимпиада Федоровна сказала, что искать тебя надобно в клубе. Вот и пришла.
В а л е н т и н. Садитесь.
Б а б к а А н и с ь я. Да я постою. Ты мне каких-нибудь таблеток дай.
В а л е н т и н. Болит что-нибудь?
Б а б к а А н и с ь я. А ничего не болит, родимый.
В а л е н т и н. Кто-нибудь заболел? Так я сам схожу.
Б а б к а А н и с ь я. Да нет, родимый, все здоровы, никто не болеет, слава богу…
В а л е н т и н. Какие же тебе таблетки нужны?
Б а б к а А н и с ь я. А все едино, милый. Лишь бы таблетки. Говорят, больно ты доктор хороший. Уважь старуху, дай таблеток. Все, глядишь, подольше проживу.
В а л е н т и н