(Перед самым носом Нади закрыл дверь.)
Н а д я (в дверь). Ваш Игорь много понимает, да! Сотворил!.. (Растерянно.) Мне что же, здесь оставаться или уходить? (Ответа нет. Тихонечко приоткрывает дверь, заглядывает. Дверь резко захлопывается.)
Н а д я (испуганно отпрянув). Подумаешь!.. Тоже мне секретное совещание… Наломали дров, а теперь шу-шу-шу, шу-шу-шу — лазейку ищут!.. А вот и не уйду. Сяду и буду ждать. Должны сказать, что предполагают сделать. (Усаживается за стол.)
Пауза.
Телефонный звонок.
Н а д я (неприязненно глядя на дверь кабинета). Пожалуйста, зовут. Поговорить хотят.
Звонки.
(В сторону телефона.) Чего звонить, чего звонить? Только бы от дела отвлечь!
Звонки.
Ну что ты скажешь, не дают людям работать!
Звонки.
(Решительно снимая трубку.) Алло! Да! Нет Ручьева!.. И Малоземова нет!.. И Анны Георгиевны нет!.. У главного механика сидят!.. Ну, кто, кто… Из цеха человек, девушка одна… Иду, товарищ тренер! Иду, иду! (Кладет трубку на стол. Не подымаясь с места, шлепает у мембраны ладонями, имитируя звуки удаляющихся человеческих шагов. Пауза. Такими же шлепками изображает возвращение человека. Берет трубку.) Алло, товарищ Храбрецов! Не может… Никто не может… Серьезный вопрос у них, через час звоните!.. Знаю. Сделали они для пресса защитное устройство, а оно ни к черту. Вот и обсуждают — почему, отчего… (Быстро.) Нет, нет, не звоните главному! Ага, злющий-презлющий. На меня как заорет: «Не отрывайте от важных дел!» — и еще кое-чего добавил. Вам, наверно, больше добавит…
Из кабинета, продолжая разговор, выходят А н н а Г е о р г и е в н а, М а л о з е м о в, А д а м о в и Л е о н и д. Н а д я бросает трубку, вскакивает.
А н н а Г е о р г и е в н а (Малоземову). От факта не уйти: слишком велика потеря времени, накладно рабочему.
А д а м о в (Леониду). Стало быть, поработаешь, возьмешься? В твоей мысли есть резон.
Л е о н и д. Могу. Если Игорь не возражает. Тем более, я скоро буду свободен.
А д а м о в. Не возражает. На тебя возложу задание. Выправлять надо казус, товарищи, выправлять. Неровен час… (Наде.) Вот… Леонид Ручьев на это дело сядет! Конструктор Ручьев. Отличная голова! Совершенно новый, оригинальный подход к решению задачи выдвинул.
Л е о н и д. Я ничего не утверждаю, это только первая мысль… Но, по-моему, «да ист дэр хунд бэграбэн».
А д а м о в. Ищи, найдешь. Уверен. (Почти с отцовской нежностью.) Смотрю я на тебя и думаю: откуда ты такой взялся? Невероятно одарен, как бес одарен!
Л е о н и д. О, да, — вундеркинд! Удивляюсь, почему туш не звучит все время… Игорь, включи радио!
А д а м о в (ласково треплет его по плечу). Значит, решили: за тобой буду числить работу. Свяжись с руководством цеха, пусть оформят заявку… (Наде.) Он такой, он сделает. Талантище! (Ко всем.) Я ушел к директору. (Исчезает за дверью.)
Л е о н и д (после паузы). Ты на меня в обиде, Игорь, я не должен был вмешиваться?
А н н а Г е о р г и е в н а. У вас на редкость все блистательно получается! Мы работаем, работаем, а вы вот так, походя, — поглядел, прищурился…
Л е о н и д. Гений! Феномен! (Обнимая Малоземова.) Не хмурься, дружба: ведь это дело! (Меняя тему разговора, вдруг кричит.) Братцы, она! Будь я проклят, она! (Подскочил к Наде, быстро.) Ты та девушка, что после областных соревнований с победой меня поздравляла, — говори!
Н а д я (смущенно). Узнали? Верно, это я — Надя Калебошина.
А н н а Г е о р г и е в н а (Леониду). Однако вы ее не забыли…
Л е о н и д. Тут забудешь, как же: такое дикое поздравление.
Н а д я. Почему дикое? Ведь это же правда: когда вы на стадионе, стихи вспоминаются!
А н н а Г е о р г и е в н а (улыбаясь). Именно эти? «Его глаза сияют. Лик ужасен. Движенья быстры. Он прекрасен. Он весь, как божия гроза!»
Н а д я. Именно эти! Конечно, «как божия гроза» не совсем подходящее сравнение.
Л е о н и д. Только-то! А в остальном?
Н а д я. В остальном? В остальном, по-моему, все верно. Ну, что, что за хохот, что особенного я сказала?
Громко и протяжно звучит заводской гудок.
Ой, гудок. Конец дня! Ладно, хватит вам… До свидания! (Леониду) Значит, займетесь нашим делом, да? Я буду наведываться. (Убегает.)
А н н а Г е о р г и е в н а (продолжая смеяться). Милая, чудная девчоночка! Замечательная!
М а л о з е м о в (он хотя и сердит, но тоже не может сдержать смех). Да, простодушие — ехать некуда.
Повторяется заводской гудок.
Кончаем, кончаем, не кричи! (Убирая свой стол.) Вы не идете? Впрочем, и так надоели вы мне за целый день. (Встал, взял свой портфель.) Общий поклон! (Уходит.)
Л е о н и д (после паузы). Похоже, и нам пора! (Собираясь, напевает.)
Ах, ты, море, море Черное,
Бирюзовая волна,
Все девчонки непокорные,
Распроклятая судьба…
А н н а Г е о р г и е в н а (вздохнув). Да, «непокорные»… Ах, если бы так было на самом деле! К сожалению, женщины глупы.
Л е о н и д (неожиданно повернувшись, мягким движением берет ее руки). Женщины — замечательные создания! Изумительные создания! Что может быть на свете прекраснее женщины? (Прижал ее к себе.)
А н н а Г е о р г и е в н а. Леня… Ленечка! Леня, милый, не надо! Тут же люди кругом, Леня! Ну не надо, я прошу… (Поцелуй прерывает ее речь.)
В дверях появляется Н а д я. Увидев происходящее, застывает на пороге.
А н н а Г е о р г и е в н а (вдруг заметив ее, отталкивает Леонида). Ты что? Что тебе? Ты зачем вернулась?
Л е о н и д (быстро оценив положение). Вы не все режиссерские указания выполняете, Анна Георгиевна. Вяловато идет сцена. Нам еще репетировать и репетировать.
А н н а Г е о р г и е в н а (Наде, резко). Ты почему не отвечаешь? Я тебя спрашиваю, в чем дело, что тебе надо?
Н а д я (растерянно). Мне… я… Мне товарища Ручьева. Леню. (Торопливо.) Вот что, Леня… то есть, товарищ Ручьев! Я пришла… Я хотела спросить, почему вы в клубе никогда не бываете? Никогда вас не увидишь… Пришли бы сегодня, а? На летней площадке концерт будет, потом танцы.
Л е о н и д. С чего это вдруг ты меня приглашаешь? Кавалеров нет?
Н а д я. Совсем не потому. Кавалеров у меня много. Просто… Все-таки молодежи развлекаться нужно. Вот, например, сегодня…
Л е о н и д (перебивая). Все абсолютно верно, Надюша. Но сегодня, увы, не буду: занят сегодня.
Н а д я. К ней пойдете, да? (Показывая на Анну Георгиевну.)
Л е о н и д (сердито). Ну это уж слишком! Не понимаю, как это тебя касается, милая.
Н а д я. Меня? Конечно, меня это никак не касается. Совершенно никак не касается. Как это может меня касаться?.. (Вдруг всхлипнула, бросилась вон из комнаты.)
Пауза.
А н н а Г е о р г и е в н а (с тоской). Ах, тянутся к тебе девчонки, Леонид, ах, как тянутся!
Л е о н и д. Еще бы… Они дни и ночи дежурят под моим» окнами! Они выстраиваются в очередь, чтобы только одним-глазком взглянуть на меня! (Привлекает ее к себе.) Радость моя, никто, слышишь, никто, кроме тебя, мне не нужен! Никто!
З а н а в е с.
Один из уголков заводского стадиона. Слева — длинная низкая скамейка, предназначенная для отдыха спортсменов.
Июль. День на исходе.
За кулисами — звуки, характерные для жизни стадиона в активные часы. Через сцену время от времени проходят, пробегают тренирующиеся ю н о ш и и д е в у ш к и.
Где-то, по-видимому, не очень далеко, идет игра в волейбол: доносятся удары по мячу, свистки судьи, возгласы игроков.
Входит Л е о н и д. Он в спортивной форме, в руках бамбуковый шест для прыжков. Л е о н и д разгорячен и явно чем-то раздосадован. Он оборачивается, сердито, как копье, мечет шест за кулисы, направляется к скамейке, садится.
Пауза.
Появляется Н а д я. Она в простеньком платьице, но в руках модная большая сумка, на ногах — туфли на тонких высоченных каблуках.
Н а д я (проходя). Здравствуйте, Леня!
Л е о н и д. А-аа, Надя Калебошина… Здравствуй! Какими судьбами здесь?
Н а д я. Вовлекли. В баскетбол играю.
Л е о н и д. Ну и как, интересно?
Н а д я. Мне-то интересно. А вот капитану команды не очень интересно. Мажу и мажу.
Л е о н и д. Печально. Но — не робей, тренируйся больше. Располагайся, потолкуем! Торопишься?
Н а д я. Не особенно. (Садится, растирает ногу.)
Л е о н и д. Позволь, позволь, это что же, голубушка… На стадион… И в таких туфельках?
Н а д я. Не на стадион, а со стадиона. А с работы — почему нет? Кончила игру, приняла душ, иду домой. Может быть, через парк пойду. (Снимая туфли.) Хороши, правда? Хороши, чтоб они сгорели.
Л е о н и д. Вот те на, пожелала? Тесны? Жмут?
Н а д я. Да нет, каблуки-«гвоздики» проклятые? Вы попробуйте, походите на таких! Замучилась я с ними. Долой сорвать? Жалко, модные.
Л е о н и д. Модные… Нравиться хочешь?
Н а д я. Хочу, а как же! Я девушка: мне это полагается.
Л е о н и д. Ты хоть кавалерам о своем желании не рассказывай. Неудобно.
Н а д я (простодушно). Почему неудобно, что тут плохого?
Л е о н и д (назидательно). Человек должен нравиться своим содержанием, душой… Дело не в модных каблуках.
Н а д я. Дело не в модных каблуках, конечно, но и в модных каблуках тоже, я знаю.
Л е о н и д. Ах, знаешь… Тогда не жалуйся. Если хочешь быть красивой, надо страдать, как говорят французские модницы.