Р о ж к о в (волнуясь). Проглотила?
Л а в р у ш и н. С грозовой тучей надо обращаться на «вы». В молодые годы я однажды отважился парить в грозу. Вот такая туча нежно приняла меня в свои объятия и как начала трепать… Сломала планер. Я спасся на парашюте. Хотя какие тогда были планеры?
Р о ж к о в (тихо). Если он без парашюта? Если он… (незаметно для Лаврушина исчезает.)
Л а в р у ш и н. Нет, ты гляди! Вот отчаянная башка, полез вверх спиралью… Исчез. (Оглянулся.) Дима, куда ты?
Грянул гром, и небо потемнело. Л а в р у ш и н неотрывно смотрит вверх, нервно закуривает и не видит, как появился С о к а л ь с к и й. А н т о н С а в в и ч удивлен тем, что Лаврушин здесь один.
С о к а л ь с к и й. Где наши?
Л а в р у ш и н. Ах, это вы?.. Здравствуйте.
С о к а л ь с к и й. Добрый день. Что вы там ищете? Будет буря, а нужен дождь. Всегда так. Чуть к дождю, как налетает ветер…
Л а в р у ш и н (радостно). Вынырнул! (Снова ударил гром.) Давай пикируй! Еще, еще… Молодец, оторвался! Только очень низко выровнял. Не хватит высоты… (Взглядом провожает пролетевший планер.) Тяни, тяни!
С о к а л ь с к и й. Кому это вы? Где наши?
Л а в р у ш и н. Скоро женщины вернутся, последние вещи заберем.
С о к а л ь с к и й (презрительно оглядел чемоданы, тюк). Вещи… Вы ученый, знатный в авиации командир. С Рожковым разговаривать — пустое занятие, а вас хочу спросить: зачем в наше время молодому человеку становиться офицером? «Перекуем мечи в орала!» Все за разоружение. Так какой смысл идти парню в военное училище? Пощеголять в мундире с погонами? Нет, нынешних молодых — а они смышлеными стали — этим не возьмешь. Героика? Так ведь и не тот уже герой пошел, заметьте. А что еще будет?
Л а в р у ш и н (заинтересованный). Что будет?
С о к а л ь с к и й. Опять заглянем вперед. На земле и там, в высях, машинами и кораблями управляют автоматы. Создают их люди ума проницательного, математики и физики, умняги и работяги. А романтика, порывы душевные — это, как говорит мой сосед Валерий Петрович, трали-вали.
Л а в р у ш и н. Нельзя так рассуждать.
С о к а л ь с к и й. Нельзя? В армии рассуждать не принято? Так вы со мной, со стариком, с глазу на глаз. Уважайте свободу мысли и цените истину.
Л а в р у ш и н. Какую свободу? И какую истину? Обывателя?
С о к а л ь с к и й (сердито). Обидеть, оскорбить — это мы умеем. Зачем спорить, доказывать, утруждать свой ум? Повесили ярлычок — и готово.
Л а в р у ш и н. Спора не избегаю и ярлычков не вешаю. Обыватель дорожит личной свободой и меньше всего озабочен государственной необходимостью. А жизнь в сорок первом продиктовала всем нам жестокую необходимость взяться за оружие.
С о к а л ь с к и й. То была война.
Л а в р у ш и н. Землепашец Алексей Лаврушин, мой отец, утонул в соленом Сиваше от пули Врангеля. Разве мой отец хотел, чтобы его Глебка стал солдатом? А Толя Постник — мой напарник… Разве ему не нужен был мир, чтобы любить жену — вашу дочь, растить сына — вашего внука? Так как не уважать тех, кто сберег ваш дом, охраняет ваш покой! О, вы знаете о конституции, о необходимости служить в армии, только вас эта необходимость гнетет.
С о к а л ь с к и й. Не обо мне разговор. Я о Леньке, о его будущем.
Л а в р у ш и н. И я о Леньке. Ленька рвется в авиацию по любви, по призванию.
С о к а л ь с к и й. Призвание! Не морочьте парню голову. Рожков, тот хоть без громких слов гнет и гнет свое.
Л а в р у ш и н (тихо). Что вы знаете о Рожкове?
С о к а л ь с к и й (вспылив). А что вы́ знаете о Рожкове?
Л а в р у ш и н. Знаю… И никогда не забуду, как Рожков прикрыл меня в воронке на аэродроме и пуля «мессера» ранила его — не меня… А после войны несправедливо обидели Рожкова. Иной бы ожесточился, а он не ноет, на судьбу не ропщет. Живет человек!
С о к а л ь с к и й (махнув рукой, поднимается на веранду). Вас не переубедишь.
Вбегает запыхавшаяся, плачущая З и н а. Она не видит А н т о н а С а в в и ч а.
З и н а (Лаврушину). Ленька разбился!
Л а в р у ш и н. Что ты мелешь?
Оба повернулись на стук упавшего стула. С веранды медленно спускается А н т о н С а в в и ч.
С о к а л ь с к и й. Где? Где Ленька? Я слышал, ты сказала…
З и н а. Не я, это мне Витька сказал. Вот он — Витька. (Показывает на прибежавшего за нею Витю Колядко.) Он видел, как планер падал…
В и т я. Падал! Зачем врать? Я сказал: пикировал. (Показывает рукой.) А там негде садиться и… Вот что я сказал.
С о к а л ь с к и й. Долетался… Где Катя? (Лаврушину.) Где этот выродок Рожков? Хотя бы сегодня удержал парня от полета. Настигла нас кара, настигла!
Л а в р у ш и н (Вите). Далеко это отсюда?
В и т я. Близко. Дмитрий Иванович уже там.
Л а в р у ш и н (Зине). Постереги вещи. Придут тетя Катя и моя жена. Скажешь, что скоро вернемся. (Строго.) Не больше. Поняла? Утри слезы. (Вите.) Бежим! (Убегают. За ними следом, прижимая руку к сердцу, уходит Сокальский.)
З и н а. Зачем они меня тут оставили? Что я тете Кате скажу? (Увидела за забором отца.) Папа, иди сюда скорей!
Л е в к и н. Чего тебе?
З и н а. Ой, папа!.. С Ленькой!.. Он летал на планере и… еще ничего не известно. Все туда побежали.
Л е в к и н. Куда побежали? Зачем?
З и н а. Витька их повел.
Л е в к и н. Какой Витька?
З и н а. Витька Колядко. Ах, ты его не знаешь! (Слышен шум подъехавшей машины.) Это тетя Катя… А Витька Колядко — он еще сам ничего не знает. И они побежали. И я туда побегу. Нет, я сейчас спрячусь, чтобы они не видели, сяду в машину, покажу шоферу дорогу. А ты побудь здесь. Ты им скажи, что тебя Антон Саввич попросил за вещами присмотреть. И ничего больше! Слышишь, пап, ничего им не говори!
Л е в к и н. Затараторила! Планер, шофер, разбился, и ничего не известно. Говори и не говори. Сыплет и сыплет… Толком расскажи!
З и н а. Ой, какой ты непонятливый! А они уже идут… Тогда молчи! (Входят Рожкова, Лаврушина. Зина меняет тон.) Здрасьте, тетя Катя! (Лаврушиной.) Здрасьте, мы вас ждем. Они скоро придут. И попросили, чтобы вещи постерегли. Ну, что ты стоишь, папа? Сам торопил меня, а теперь… Ну, идем, идем! (Увела совсем оторопевшего Левкина.)
Р о ж к о в а. Странно. Куда наши мужья скрылись?
Л а в р у ш и н а. Не потеряются. Вероятно, пошли за вином и закуской. Глеб не упустит случая отметить новоселье. (Слышен шум отъезжающей машины.) Посидим, Екатерина Антоновна. Ваши заботы только начинаются. Надо покупать мебель, посуду.
Р о ж к о в а. Отсюда Дима ничего не хочет брать. Говорит: не наше. Да и много ли нам надо двоим, если Ленька уедет? Если уедет… На что еще надеяться? Если бы Глеб Алексеевич повлиял на Диму… Попросите его!
Л а в р у ш и н а. Милая, наивная… Разве они нас слушаются? Эта авария Глеба — не первая. Еще настанет день, когда он опять скажет: «Ируша, завтра полеты». Люблю его, он и это чувство по-своему истолковал: «Любишь меня — значит, и мое дело. Знала, за кого выходишь замуж».
Р о ж к о в а. Я бы не смогла.
Л а в р у ш и н а. Смогли бы!
Появляется запыхавшийся Р о ж к о в. Сапоги измазаны грязью, на лице — волнение и радостная растерянность.
Р о ж к о в. Вы уже приехали? Где Глеб Алексеевич?
Р о ж к о в а. Где ты измазался?
Л а в р у ш и н а. Где Глеб?
Р о ж к о в. Я его тут оставил… Сейчас, сейчас все расскажу. Только, Катюша, не волнуйся, потому что все кончилось хорошо. Ленька благополучно приземлился.
Р о ж к о в а. Ленька?
Р о ж к о в. Его настигла гроза. Там… Но он ушел от нее. Цел и невредим. Только маленькая царапинка… Что ты, Катя, радоваться надо!
Р о ж к о в а (почти в истерике). Еще бы, я так радуюсь! Я счастлива! Не верю тебе, ты… ты никогда не жалел Леньку. Где он? (Порывается бежать, Дмитрий и Лаврушина удерживают ее.) Где мой Ленька?
Издали слышен голос Л е н и.
Л е н я. Здесь! Я здесь, мама!
Вбегает Л е н я. Комбинезон мокрый, прядь волос из-под шлема спадает на забинтованный лоб. Мать обнимает его, плачет и целует.
Появляются Л а в р у ш и н и В и т я К о л я д к о.
Л а в р у ш и н. Объятия, поцелуи — это хорошо. Будем считать инцидент исчерпанным. А машины нет? Я просил Зинку, чтобы она показала шоферу дорогу к планеру.
Р о ж к о в а. Так Зинка знала? Гадкая девчонка! (Лене.) Ну, покажи, сынуля, лоб, развяжи бинт.
Л е н я. Мама, перестань! Царапина… При посадке веткой хлестнуло…
Л а в р у ш и н. При посадке… Ничего себе — посадка… Видел я, молодой человек, как ты дразнил тучу. Зачем?
Л е н я. Не подумайте, что хотел порисоваться. При свободном парении обнаружил восходящий поток. Под тучей он особенно мощный, это же естественно!
Л а в р у ш и н. Не темни. Тебе дали свободу парить, а какая необходимость была тягаться с грозовой тучей? (Оглянулся.) Попробуй это объяснить своему деду — не мне. Я не осуждаю. Сам был таким, в сторону не сворачивал. «Будет буря, мы поспорим…» (Рожкову.) Ты хорошо осмотрел планер?
Р о ж к о в. В одном месте прорвана обшивка крыла.
Л а в р у ш и н. И только? Нет, как это он с первого захода рассчитал и приземлился… Для этого, Дима, надо иметь то, без чего нет настоящего летчика. Крыло планера починят… Тут другие крылья оперились. Эх, Дима, «третий в паре», знал бы наш Толя… (Восхищенно, а затем строго смотрит на Леню.) Взыскание получишь. Не улыбайся, я об этом позабочусь. Да отпустите его, Екатерина Антоновна, пусть умоется, ехать пора. Вот и машина…
Слышен шум машины. Л е н я направляется к веранде, а ему навстречу З и н а. Никого не замечая, кинулась к Л е н е, поцеловала его и только потом оглянулась и смутилась.