(наклонил голову)… союзники из Ярославля приходят в Москву и окончательно устанавливают порядок на Руси!
Ф а л а л е е в. Грандиозно!
С а в и н к о в. Теперь о том, на кого же возложить главное командование всеми нашими силами в Ярославле? Кстати, как там поживает его превосходительство генерал Сомов?
Ф а л а л е е в. Сомов?! Это же старая… Виноват.
П е р х у р о в. Можете не извиняться, я вполне согласен с вами.
С а в и н к о в. Ну что ж… (Перхурову.) Александр Николаевич, вот, кстати, представляется возможность исполнить ваше желание — сменить штабную деятельность на боевую.
П е р х у р о в. Почту за честь.
С а в и н к о в. Спасибо.
П е р х у р о в. Но генерал Сомов может обидеться и…
С а в и н к о в. Это я беру на себя. Ну-с, нас торопят. Вы сегодня же должны быть в Ярославле.
П е р х у р о в. Слушаюсь.
С а в и н к о в (Фалалееву). А вы, прапорщик, лично отвечаете за безопасность вашего главнокомандующего и за всю конспирацию подготовки восстания в Ярославле. Нам повезло, что вы там, у большевиков, служите комиссаром губернской милиции. Как они к вам?
Ф а л а л е е в. Полное доверие.
П е р х у р о в. А ЧК?
Ф а л а л е е в. ЧК в Ярославле существует всего два месяца. Народ зеленый.
С а в и н к о в. Не обольщайтесь.
Ф а л а л е е в. Слушаюсь.
С а в и н к о в. Ну, с богом! (Обнимает Перхурова.) Вручаю вам, полковник. (Передает ему портфель.) Хранить как зеницу ока! Едете в одном вагоне, но порознь. Прапорщик присоединится к вам по приезде в Ярославль. Билеты берете до Вологды — об этом будем знать мы — только трое.
П е р х у р о в. Слушаюсь. (Уходит.)
С а в и н к о в (проводив Перхурова, к Фалалееву). Вы, прапорщик, отвечаете за него и портфель жизнью.
Ф а л а л е е в. Само собой.
С а в и н к о в. Квартиру явочную в Ярославле сменили?
Ф а л а л е е в. Так точно. Теперь наша явка — интимный театр. Артистка Барковская Валентина Николаевна. Она придумала оригинальный пароль. Каждый идущий в театр на явку обращается к билетеру. Билетер — наш агент Греков. Вопрос: «Когда пойдет фарс «Грелка»?» Ответ: «После дождика в четверг». Остроумно?
С а в и н к о в. Не очень. Мелодрама. Но сойдет.
Ф а л а л е е в. Когда вас ждать в Ярославле?
С а в и н к о в. Сообщу через Грекова. Непременное условие: моей фамилии не произносить ни при каких обстоятельствах, в крайнем случае — «Борис Викторович» и… не очень громко…
Ф а л а л е е в. Слушаюсь.
С а в и н к о в. А эта… ваша актриса… она вполне надежный человек?
Ф а л а л е е в. Вполне, Борис Викторович.
С а в и н к о в. Красивая женщина?
Ф а л а л е е в. Роскошь!
С а в и н к о в. Влюблены?
Ф а л а л е е в (смущенно). Балуюсь, Борис Викторович.
С а в и н к о в. Это опасно. Помните: прежде всего — борьба.
Ф а л а л е е в (лукаво). А я в свободное от борьбы время, Борис Викторович…
С а в и н к о в (строго). А вы шутник.
Ф а л а л е е в. Виноват.
С а в и н к о в. Запомните… у вас не может быть с этой минуты ни секунды свободного времени… ну, ну… до встречи в Ярославле!
Ф а л а л е е в. До встречи. Можете не сомневаться, Борис Викторович, с этой минуты я весь ваш! (Уходит.)
С а в и н к о в (один. Он подходит к комнате, где заперта Ольга, и, тихо открыв дверь, входит туда. Пауза. Он возвращается один). Спит… Тем лучше… (Ходит по комнате.) Тем лучше…
Вбегает Ф л е г о н т.
Что?!
Ф л е г о н т. Чекисты захватили дом три по Левшинскому! Арестованы Розанов, Пинка, Рубис…
С а в и н к о в (холодно). Дальше?
Ф л е г о н т. Через две улицы идет перестрелка…
С а в и н к о в. Перхуров?!
Ф л е г о н т. Успел уйти.
С а в и н к о в. Слава богу!.. По твоему лицу вижу, что здесь тоже небезопасно. (Надевает плащ, кепи.) Я пойду своим путем, но… ты меня все-таки прикрой. Три минуты, не больше, побудь здесь. Исчезаю. Да! Чуть не забыл. Старею. Деликатное поручение в интересах дела. Там, за дверью, — девица. Общаясь с ней, я установил, что она слишком много знает. Слишком много, что при создавшейся ситуации опасно. Очень опасно. Понимаешь? Работай чисто…
Ф л е г о н т. Опять вы меня обижаете, Борис Викторович!
С а в и н к о в. Я люблю тебя, дурак. Сам не задерживайся. Погибнешь, буду плакать… Пусть эта «раба божия» преставится тихо. (Крестится.) Ну, с богом, голубчик! (Уходит.)
Ф л е г о н т (подходит к двери, куда ушла Ольга. Открывает и… пятится назад). Ольга?!
О л ь г а (выходит, зевая, трет глаза). А я сидела, сидела… Обиделась и (улыбаясь)… заснула… Флегонт?! Почему ты здесь?
Ф л е г о н т. Нет, почему ты здесь?! Что случилось?! Ты же уехала из Москвы?!
О л ь г а (холодно). Как видишь, нет. Скажи, где он?
Ф л е г о н т. Постой. Неужели это ты?..
О л ь г а. Что с тобой? А где он?
Флегонт опускается на стул и, обхватив голову руками, стонет.
Его арестовали? ЧК?! Боже мой! Да отвечай же, Флегонт?! Что с ним?! Он жив? (Трясет Флегонта за плечи.)
Ф л е г о н т (резко отталкивает Ольгу). Жив, жив твой герой и в полной безопасности! А вот ты… «раба божия»…
О л ь г а (успокаиваясь). Фу, как ты меня напугал…
Ф л е г о н т. Так обманывать! За что?!
О л ь г а. Он так хотел, и я не могла тебе сказать…
Ф л е г о н т. Не о тебе речь! Как мог он?! Так подло! Чудовищно!
О л ь г а. Не смей так о нем! Не смей! Он может все! Он имеет право! К нему нельзя ревновать!..
Ф л е г о н т. Ну да, он бог! Иисус! Сверхчеловек!.. Дура! Он же приказал мне убрать тебя! Убить!.. Молись! Я всегда выполнял его приказы.
О л ь г а. Что? Ты пьян, Флегонт!
Ф л е г о н т. Не настолько, чтобы промахнуться. (Вынимает револьвер.) Прощай, раба божия! (Целится в нее.)
О л ь г а. Так не шутят, Флегонт!
Ф л е г о н т. Это не шутка. Он приказал!
О л ь г а. Ложь!
Ф л е г о н т. Правда! Он сказал, что ты слишком много знаешь!
О л ь г а. Как?.. Слишком много знаю? О господи. Да, да… Вот почему он меня все спрашивал, спрашивал… Нет! Нет, нет, это немыслимо!
Ф л е г о н т. Спрашивал? А ты?.. Ты выболтала ему о Левшинском?!
Ольга молчит.
Глупая. Я же сказал тебе об этом потому, что хотел вывести тебя из опасной игры. Именно поэтому я просил тебя выехать на это страшное время из Москвы. Я боялся за тебя, а ты?.. Подожди, подожди! Уж не призналась ли ты ему, что о левшинском адресе сказал тебе я?
О л ь г а. Нет! Нет, Флегонт! Клянусь, нет!.. О тебе — ни слова!..
Ф л е г о н т. Все равно он узнает! Он уже прощупывал меня. В интересах дела для него ничего не значат два-три человека, ты, я, друг, брат, мать, отец! В интересах дела! Ха! В интересах дела «прикрой меня, Флегонт», после того как выстрелишь себе в душу!.. Нет, Борис Викторович! Через меня ты не шагнешь. Живи, Ольга! Вот тебе на всякий случай. Защищайся, если придется. (Вынимает из кармана еще один пистолет, кладет его на стол, потом наливает себе коньяк.) Прощай! (Пьет и уходит.)
О л ь г а (одна). Боже мой!.. Боже мой!.. (Берет со стола браунинг.) «Защищайся»… От кого?.. От себя… Кому же верить теперь? В кого мне верить?!
Стук в дверь.
Входите. Теперь мне все равно… (Громко.) Входите!.. (Стреляется.)
З а т е м н е н и е.
Кабинет председателя ВЧК на Лубянке. У стола — Д з е р ж и н с к и й и Ф л е г о н т. За ширмой — солдатская кровать, на которой сидит невидимый Флегонту чекист А н д р е е в.
Д з е р ж и н с к и й (Флегонту). Продолжайте…
Ф л е г о н т. Как я уже сказал, во главе «Союза защиты Родины и Свободы» стоит Савинков… (Усмехнулся.) Старый революционер. Большой человек. Сверхчеловек!
Д з е р ж и н с к и й. За что вы так ненавидите Савинкова?
Ф л е г о н т. Наоборот! Я обожаю его и жажду с ним встретиться! Из-за него я на все и пошел! Вы обещали мне свободу.
Д з е р ж и н с к и й. Продолжайте.
Ф л е г о н т. По составу наш «Союз» пестроват, хотя большинство — офицеры. Партийность самая разнообразная: монархисты, эсеры, кадеты, меньшевики, даже анархисты.
Д з е р ж и н с к и й. А как же они договорились, эти разные по убеждениям люди?
Ф л е г о н т. Игра шла втемную. Существовала программа для вожаков и для наружного потребления. Чтобы привлечь разноликих, приходилось говорить с каждым на его языке.
Д з е р ж и н с к и й. И как же это вам удавалось?
Ф л е г о н т. Благодаря строжайшей конспирации. Каждый знал только четырех человек.
Д з е р ж и н с к и й. Кто вам помогал? Откуда деньги?
Ф л е г о н т. Деньги давали союзники. Обещали и прямую помощь.
Д з е р ж и н с к и й. В Кремле работают ваши люди? Кто?
Ф л е г о н т. Осведомители из близко стоящих лиц к Совнаркому, а кто — знает лишь Савинков.
Д з е р ж и н с к и й. Сколько в Москве офицеров, состоящих в вашем «Союзе»?
Ф л е г о н т. Тысяч пять, но точно об этом знает только начальник нашего штаба полковник Перхуров. Он арестован?
Дзержинский молчит.
Извините… Я написал и подтвердил вам все, что мне было известно, и… простите, очень устал… Когда отпустите? Обещали…
Д з е р ж и н с к и й (после паузы). Завтра утром. Если еще что вспомните, передайте дежурному. Отдыхайте. (Нажимает кнопку звонка.)
Входит М а т р о с и уводит Флегонта. Из-за ширмы выходит А н д р е е в.
Что скажете, товарищ Андреев? Ваши впечатления?
А н д р е е в (подумав). Несомненно — это человек крайностей. Вчера он слепо верил Савинкову, сегодня разочарован и до предела обозлен. Взбесившийся исполнитель воли своего господина… Этакий палач-идеалист. Сейчас готов на самую безрассудную, низкую месть и поэтому признается во всем.