П е т я. Вот мы с Леней и думаем: зачем вы нам, такая?
Л о м о н о с. А я бы убил, если бы мое письмо, так?
Т ю л ь к и н а (озираясь). Та-а-ак… Чепе! Я знала, я знала! Я не хотела сюда идти, на эту адову работу! Меня в яслях еле отпустили. Ладно. Можете хоть на головах ходить! (Лене и Пете.) А с вами мы завтра встретимся на бюро. Поговорим по-партийному! Я припомню вам еще «толстую дуру»!
П е т я. Что вы, тетя Мотя!
Л е н я. Мы всегда говорили, что вы худая и умная!
Л ю б к а. Тетя Мотя!
М а ш а. Тетя Мотя!
Т ю л ь к и н а. Не трожьте меня! Я вам покажу «тетю Мотю»! (Ушла, хлопнув дверью.)
Л о м о н о с. Очень надоела, так? Лезет в душу..
О л е г. Беда в том, что она искренне верит в то, что делает полезное дело.
М а ш а. Конечно, она искренне, только не умеет. Ну что ж, потом научится. Правда ж, Олег?
П е т я. Идея! Запишем еще один пункт в наши обязательства: «Воспитать воспитателя».
Смех.
М а ш а. Да тихо вы, человека разбудите! (Указывает на Иртыша.)
Л ю б к а. А он давно уже не спит. Хитрый, как Суворов. (Иртышу.) Верно, Рома? Ты же Суворов?
Иртыш, не отвечая, смотрит на Любку.
Молчит… Не отвечает… Не замечает… Вставай, Рома. Бригада ждет твоих боевых приказов! Перестань хмуриться, не делай вид, что ты меня ненавидишь. Скажи — любишь! Вся бригада давно помирает от любопытства. Откройся, Ромочка. (Смеется.) Скажешь, нет? Любишь, любишь… (Смеется.) Только гордость тебя, миленький, заела… Ну, погордись, погордись. Я подожду. Мне-то ведь не к спеху. (Напевает.) «Что молчишь, мой Иртыш, с белою волною? Сероглазенький ты мой, что лежишь, как неживой? Поспевай за мною».
Леня подыгрывает Любке на аккордеоне.
«Ах, милый мой, да ты хороший мой!» (Ломоносу.) «Ты, любимый мой, да ты пригожий мой!» (Олегу.) «Мы пойдем с тобой на вечерочку…» (Смолке.) «Потанцуем «Сибирскую полечку»! (Громче.) «Бор густой, бор густой, а в бору девчата…» (Пошла, стуча каблучками.)
В с е (подхватили хором). «Сибирячки на подбор, с переливами гармонь, с огоньком ребята…»
Лихо отстучав последние такты, все разом в шутливых позах остановились перед Иртышем.
И р т ы ш (снисходительно улыбнулся). Хор Пятницкого… (И уже серьезно, к Олегу.) Ну ладно, что там у вас, давайте! Только прошу прения начинать прямо с предложения.
С м о л к а. Толково!
О л е г. Предлагаю план — сто двадцать процентов, а соревноваться опять с бригадой Долгова.
Л е н я. Сто двадцать?!
П е т я. С бригадой Долгова?!
И р т ы ш. Откуда такой испуг?
Л е н я. Бригада Долгова — очень сильная!
И р т ы ш. Сильная… Что ты предлагаешь?
Л е н я. Я предлагаю взять не сто двадцать, а сто пятнадцать. Почему? Возьмем сто двадцать, дадим сто восемнадцать — недовыполнение. Возьмем сто пятнадцать, дадим те же сто восемнадцать — перевыполнение.
Смех.
Л ю б к а. Лихая арифметика!
С м о л к а. Ай да философия!
И р т ы ш (смеется). Одесса!
О л е г. Вызывать надо сильную бригаду. Хотя и не догоним — зато сами подтянемся.
И р т ы ш. А почему не догоним?
О л е г. Я к примеру.
И р т ы ш. Мелко! Мелко, детки, шагаем! Шире шаг, смелей! Масштабней! Мое предложение: двойной план и… к концу следующего года, ну, чуть позже, закончим семилетку по нашему фронту работ!
Л е н я. За год — два года?!
И р т ы ш (улыбаясь). Четыре — за два.
Л о м о н о с. Это да-а-а!
Входит Д у м а с газетными листками в руках.
Д у м а. Да. Это да-а-а! «Четыре — за два»! Красивый заголовок! Специальный вечерний выпуск! «Молния»! Завтра вся стройка услышит этот ваш клич! (Бросает листки на стол.)
И р т ы ш (радостно). Уже напечатали? Вот черти! Оперативно! Не ожидал. Это Айгуль. Ну и девка! Огонь!
Ребята удивленно смотрят на Иртыша, на Думу и живо расхватывают листки.
Д у м а. Да, оперативность сногсшибательная! Я прямо из типографии к вам по этому поводу.
М а ш а (смотря в газету, Любке). Какой большой портрет! Как хорошо Рома получился, правда ж?
Л ю б к а. Правда. А вот и мы все… помельче.
М а ш а. Ой, какие мы! А ты! Люба, какая ты красивая!
П е т я (читая про себя). М-да… Он и на луну домну пообещает…
Л е н я. Тихо, поэт, тихо…
С м о л к а (смотрит на Олега вопросительно). Какой наш клич?
О л е г (читает в газете). «Монтажники бригады Романа Иртышева… Четыре — за два… Вызываем последовать всех нашему примеру. Бригадир — Иртышев. Комсорг — Дорожкин». (Мрачно.) Все верно.
Д у м а (внимательно наблюдая за всеми). Предложение смелое — ничего не скажешь. Я рад, что оно родилось именно у вас… Однако почему же вы это, ребята, от меня втайне? Обижаете старика… Ведь у меня примерно такое же в голове вертелось. Даже технические расчеты вел…
О л е г (перебивая). У нас тоже такое вертелось…
И р т ы ш (подхватывая). И у меня оно вертелось! Выходит, полное единомыслие!
О л е г (подчеркивая). Единое мыслие.
С м о л к а. С бригадой, Роман, надо бы все-таки…
Д у м а (смотрит на Иртыша). Та-а-ак…
И р т ы ш. Федор Иванович! Но ведь я знаю каждого, как самого себя! (Всем.) Орлы, правильный клич? (Потрясает листком газеты.)
М а ш а. Очень даже, Рома, очень!
И р т ы ш (улыбаясь). Устами младенца… Самая слабая в бригаде — «за», а что же спрашивать у сильных? Ну, спрошу. Люба, ты как?
Л ю б к а (сухо). «За».
М а ш а. Да что там! Все — «за»! Правда ж?
С м о л к а (неуверенно). Мы с Олегом тоже так прикидывали…
И р т ы ш. Ну вот! Тебе, Олег, лишь бы спорить! Все же об одном думаем, все одним живем!
Л о м о н о с. Верно! (Подходит к Иртышу.) Я тоже — «за», Иртыш… Тут, пока ты спал, бригада решила меня восстановить, так?
И р т ы ш (нарочито возмущаясь). Как — решили? Без меня решили? (Улыбаясь.) И правильно решили! А почему? Я знаю бригаду — бригада знает меня!
О л е г. «Я, я»!
И р т ы ш. А почему не «ты, ты», да?
С м о л к а (горячо). Не ты и не он! Почему не мы? Вот в чем суть!
И р т ы ш. А-а… Ясно. Комсорга волнует чисто процедурный вопрос.
О л е г (вскипая). Это не процедурный вопрос! Ты не опошляй.
С м о л к а. Не опошляй идею коллективизма!
И р т ы ш (Думе). Слыхали, Федор Иванович? Мое предложение — пошлость?
О л е г. Ну и демагог же ты, Роман!
И р т ы ш. А ты формалист, сухарь! Святая мадонна!
Д у м а. Тихо, тихо, ребятушки. Эх, молодая кровь…
Л о м о н о с. Верно, ребята… Так хорошо все складывалось…
И р т ы ш (все больше распаляясь). К чертовой матери! (Олегу.) Я с тобой не работаю! (Думе.) Или я, или он!
Д у м а. А вот такой категоричности, Роман Иртышев, я не признаю!
И р т ы ш. Так надоело же, Федор Иванович! Что ни сделаю — все не так! Корректирует, редактирует, поучает, наставляет. Комиссар! (Кричит Олегу.) Я такой же комсомолец, как и ты!
Л о м о н о с (примирительно). Верно, Олег. Хорошее предложение. Боевое, так?
И р т ы ш (всем). Я же хотел сам рассказать вам об этом и уже начал, а тут Федор Иванович с «молнией». Это Айгуль поторопилась. Я не ожидал от нее такой оперативности. Ну, в этом пусть я виноват. Пусть! Но в главном, в главном!.. Я же, как рабочий, заботился об увеличении производительности труда…
Д у м а. Повышение производительности труда у нас, Роман, предусматривает не только физическую силу, выдержку рабочего, но и его смекалку, механизацию, технику.
И р т ы ш. А как же?! Техника у нас есть. А смекалка? Вот она! (Достает из кармана тужурки чертеж и дает его Думе.) Видите, мы раньше обшивали домну отдельными полосами, а здесь разработана новая технология: обшивать ее целыми секциями.
Л о м о н о с. Ого! Здорово, так?
И р т ы ш. И главный инженер утвердил.
С м о л к а. Утвердил?!
И р т ы ш. Подпись. Печать. А тебе, Вася, премия за смекалку.
С м о л к а. Что же ты молчал?!
И р т ы ш. Берег это вам на закуску.
Д у м а (вместе с ребятами рассматривает чертеж). Толковая закуска! Спасибо, Иртыш. И тебе спасибо, Вася. (Смолке.) Это серьезная основа для вашего заявления в печати!
И р т ы ш. Мы, Федор Иванович, теперь перевернем к черту старые нормы! Ну, у кого еще есть вопросы? (С чувством победителя смотрит на Олега.)
Д у м а. У меня вопросов больше нет. Завтра на парткоме будет суровый разговор о сроках пуска второй домны, и у меня будет о чем сказать. Вот почему, Олег, ваш бригадир просто-таки молодец, что на своем участке подумал об этом заранее. А что с газетой погорячился, так…
О л е г. …победителей не судят?!
Д у м а. Если говорить о формулировках, Олег, то мне больше по душе «огонь на себя», как сказал однажды Иртыш. Да, именно коммунисты и комсомольцы в бою ли, в труде, в любом деле брали, берут и должны брать огонь на себя! Согласен?
О л е г. Согласен! Целиком согласен! Но ведь я не о том!
Д у м а. Думать сейчас нужно, Олег, только об одном: осилим ли мы работу, а процедурный вопрос… Да черт с ним!
О л е г (горячо). Я повторяю, что это не процедурный вопрос! И тут вы не правы, Федор Иванович! Не правы!
С м о л к а. Олег!
М а ш а (всплеснула руками). Олег, как тебе не стыдно — спорить даже с Федором Ивановичем?
Д у м а. Спорить можно со всяким, Маша. Тем более со мной. Я себя никогда не считал непогрешимым, ибо кто о себе так подумал хоть раз — пропал! (Приглядываясь к Олегу.) Очевидно, из-за этого я и не могу твердо сказать о тебе, Олег, что в тебе в настоящую минуту говорит. Не понимаю.