Да о чем угодно.
ДАВИД. Мне сказать нечего.
МАРТИН. Нет… нет… нет…
ДАВИД. Ты о чем?
МАРТИН. Нет… сам знаешь, нам было несладко…
ДАВИД. Нам было несладко, но тебе, похоже, приходилось лучше всех, просто слишком уж хорошо.
МАРТИН. Да, да, я знаю, что ты обо мне думаешь… Но мы с мамой все же держались вместе… Мы никогда не предавали друг друга. А это что-то да значит… С деньгами у нас всегда было не очень. И не только у нас, ты сам все поймешь, когда у тебя будет своя семья и дети, которых надо поставить на ноги… Во время войны, когда мы жили в Худдинге…
ДАВИД. У вас правда было так туго с деньгами, что тебе приходилось воровать свечи в ресторане, где ты работал? Чтобы обогреть свою спальню.
МАРТИН. Да, это правда. Но сейчас я вспомнил о другом. Ты знаешь, что до того, как ты родился, у мамы был выкидыш? Когда мы переехали на виллу в Худдинге, она начала развешивать новые занавески в гостиной. Наверное, она как-то не так потянулась — слишком резко, что ли — и дело с концом. Она была на четвертом месяце… Беременна девочкой… малютка могла быть твоей сестрой. Тебе бы хотелось иметь старшую сестру? Может быть, тогда все бы сложилось иначе.
ДАВИД. Только вряд ли бы ты изменился.
МАРТИН. Давид…
ДАВИД. Не могу привыкнуть к тому, что ты мой отец. Действительно так?
МАРТИН. Ну конечно, а как же. Почему ты спрашиваешь?
ДАВИД. Точно? А может быть, я похищенный ребенок Чарльза Линдберга?
МАРТИН. До чего же ты бесстыжий.
ДАВИД. До чего же ты противный.
МАРТИН. Давид!
ДАВИД. Что, папа?
МАРТИН. Я хочу, чтобы ты попытался… хотя бы попытался поверить мне… Ты даже не представляешь, как я люблю тебя. Я так хочу, чтобы у тебя все было хорошо… Ну почему ты не веришь… когда я говорю, что я сделаю все возможное, чтобы больше это не повторилось… не хочу, чтобы ты переживал из-за меня… Давайте снова попробуем быть одной семьей… Не уходи, Давид, послушай меня! За что ты меня так ненавидишь? Ведь я твой отец. Посмотри на меня!
ДАВИД. Я восхищаюсь тобой.
МАРТИН. Правда? Почему?
ДАВИД. Потому что каждое утро ты находишь в себе силы посмотреть в зеркало. Это достойно уважения. А теперь я пошел смотреть телевизор, и я хочу, чтобы меня оставили в покое. Ты слышал?
МАРТИН. Что? Нет, ты не понял.
ДАВИД. Что еще я должен понять?
МАРТИН. Мы с мамой любим друг друга. Ты видел как она поцеловала меня?
ДАВИД. Это только для того, чтобы понюхать, не пахнет ли от тебя водкой.
МАРТИН. Что? Однажды, когда я буду лежать в могиле, ты пожалеешь о своих словах, но будет уже поздно…
ДАВИД. Через минуту ты начнешь надо мной издеваться, а мне придется утирать литры слез. Я смогу! Я все смогу! (Уходит, хлопнув дверью.)
МАРТИН остается один, он в отчаянии, тяжко вздыхает, докуривает сигарету, встает, снимает пиджак, засучивает рукава рубашки, моет посуду. Затем берет большое блюдо, в котором замочены утки, ощипанные и потрошеные. Сливает оттуда воду, осматривается по сторонам, подходит к бильярдной, где включен телевизор, останавливается, прислушивается. Потом идет к лестнице и наконец возвращается в кухню. Достает из утки маленькую бутылку водки, быстро отпивает, полощет рот и горло своим эликсиром, выплевывает, ищет новое укрытие для бутылки.
МАРТИН. Ну что ты будешь делать! Придется допить и поставить среди пустых бутылок. (Пьет.)
ДАВИД(крадется на кухню, стоит и смотрит на МАРТИНА). Не стоит так торопиться, папа, а то поперхнешься.
МАРТИН. Какого черта! Какого черты ты здесь делаешь?!. Убирайся отсюда!
ДАВИД. Просто хотел посмотреть.
МАРТИН. В чем дело?!
ДАВИД. Ты, значит, тут выпиваешь… Не буду тебе мешать. Продолжай в том же духе.
МАРТИН. Я не выпиваю! Что ты несешь! Сейчас же иди отсюда!
ДАВИД. Я видел, как ты пил, видел, как ты взял бутылку и начал пить, как твой кадык прыгал вверх-вниз, как ты глотал…
МАРТИН. Даже не пытайся! Я не выпил ни капли!
ДАВИД. Чем же ты тогда занимался?
МАРТИН. Ничем! Я только хотел проверить, пуста ли бутылка, прежде чем ее выкинуть… По какому праву ты меня тут допрашиваешь? Иди смотри свою передачу, иначе я за себя не ручаюсь!
ДАВИД. Я пошел к маме.
МАРТИН. Что ты собираешься сделать? Что ты сказал?
ДАВИД. Я пошел рассказывать маме.
МАРТИН. Ну уж нет, только попробуй.
ДАВИД. Можешь не сомневаться.
МАРТИН. Ты не посмеешь!
ДАВИД. Расскажу непременно.
МАРТИН. Нет, я сказал… Оставь ее в покое! Ты никуда не пойдешь. Ты останешься здесь.
ДАВИД. И кто же мне помешает?
МАРТИН. Я.
ДАВИД. Ты?
МАРТИН. Я тебе покажу. Если ты скажешь маме хоть единое слово, то…
ДАВИД. То тебе не поздоровится.
МАРТИН. Нет, это тебе не поздоровится… Твоя песенка спета… Прошу тебя, оставь ее в покое… Давид… Давид…
ДАВИД (кричит). Мама! Мама! Ты знаешь, что делал папа?
МАРТИН. Тихо, тихо, черт бы тебя побрал, оставь ее в покое! Дай ей поспать… Неужто совсем стыда не осталось?
ДАВИД (кричит). Мама! Мама!
МАРТИН. Не надо, подожди.
ДАВИД. Мама!
МАРТИН. Слышишь, что я сказал? Я дам тебе пятьдесят крон, если ты промолчишь, слышишь? Пятьдесят крон за то, что ты успокоишься. Она больна, ей нельзя волноваться… Если ты пойдешь наверх и солжешь — Давид, пожалуйста… Смотри, вот пятьдесят крон, иди смотри свою передачу. Возьми их. (Достает купюры из кошелька.) Возьми их и иди смотреть телевизор… И ничего не рассказывай, Давид…
ДАВИД. Тебе не стыдно?
МАРТИН. Какая разница, главное, ничего не рассказывай маме… Возьми деньги, пожалуйста, Давид. Не глупи. Они ведь тебе пригодятся… Ты же хотел пойти на ка кой-то концерт. Здесь как раз хватит.
ДАВИД. Нет, не хватит.
МАРТИН. Разве? Что ты хочешь сказать? У меня больше нет.
ДАВИД. Я хочу сказать, что здесь слишком мало.
МАРТИН. Мало? Сколько же тебе нужно?
ДАВИД. Даже не знаю. Попробуй предложить мне две сотни.
МАРТИН. Двести крон? Да ты в своем уме?
ДАВИД. Take it or leave it[6].
МАРТИН. Ты же чудовище.
Пауза.
Ты форменно чудовище. Не пора ли угомониться?
ДАВИД. Я сказал, двести крон.
МАРТИН. Двести крон! Да ты вообще знаешь, сколько это? Сто крон и ни эре больше.
ДАВИД. Двести крон. Прямо сейчас.
МАРТИН. Уму непостижимо. Тогда тебе придется снять кассу.
ДАВИД. Давай поторапливайся. У меня времени нет торчать тут весь вечер.
МАРТИН. Черт! (Подходит к кассе и берет деньги.) Вот. Держи! Возьми эти деньги, подотри ими задницу, и чтоб я больше тебя не видел! Ни слова маме, ты понял? Что ты собираешься делать?
ДАВИД. Пойду наверх и скажу маме, что ты стоишь тут и выпиваешь.
МАРТИН. Ты что, рехнулся?! Стой! Я тебя пришибу! Ты врешь! Я не пил!.. Вернись, я сказал! Ты что, не слышишь? Вернись, гаденыш несчастный!
ДАВИД взбегает по лестнице.
Это уже чересчур. Что же мне делать? Черт бы их всех побрал. Я не пил. Я не выпил ни капли. Надо вышвырнуть мальчишку из дома, кто здесь вообще хозяин. (Мечется по кабинету, садится что-то писать, передумывает, хватается за телефон, быстро набирает номер.) Алло, Лена, это ты? Это Мартин. Вот думал позвонить тебе, поговорить, узнать, как там у вас дела… Да, правда?.. Нет, в этом году мы справились… У Элин что-то с бронхами, а так все идет своим чередом. Не собираетесь летом сюда приехать? Послушай, Лена, раз уж я дозвонился, я хочу кое о чем спросить тебя… Ты знаешь, что у меня большие задолженности по кредиту, которые я должен погашать каждый месяц с процентами… Похоже, что в этом месяце выплатить я не смогу… Я просил об отсрочке, но, судя по всему, мне ее не дадут, они отказали… Вот я и решил спросить тебя. Нет ли у вас возможности мне помочь? Ты же знаешь, я всегда сам платил за свои расходы… Да, это вольно много, восемь тысяч. Да. Когда их нет, кажется, что еще больше. Мне больше некого попросить… Нет, не могу. Больше некого. (ЭЛИН и ДАВИД спускаются по лестнице.) Что? Не знаю, куда податься.
ДАВИД. Вот он.
МАРТИН. Тогда они все заберут обратно. Что? Тебе плохо слышно. Да, конечно, это очень много! Поэтому я тебе и звоню. Ты могла бы спросить у Йосты? Я разговариваю с Леной, не беспокойте меня… Нет, это Элин пришла… Ты что, не видишь, что я разговариваю по телефону? Подожди… Да, я тебя слушаю. Что ты сказала? Что вы сделали? Снова купили рысака? Зачем они вам нужны? Да, понимаю… Вы что, не видите, я разговариваю со своей сестрой! Ты же сама сказала, чтобы я позвонил ей! Ничего подобного, со мной все в порядке! Позови Йосту! Алло? Ты меня слушаешь?
ЭЛИН (пытается отобрать у него трубку). Дай сюда телефон.
МАРТИН. Какого черта! Что ты здесь делаешь?
ЭЛИН. Дай я поговорю с ней.
МАРТИН. Нет, не поговоришь!.. Да, это Элин! Бегает тут в халате… Алло, ты меня слышишь? Да-да, алло, Лена, можно мне сказать пару слов Йосте? Будь так любезна, позови, пожалуйста, Йосту. Лена, будь так добра, позови Йосту, мне надо сказать ему пару слов. Почему нет? Что? Так крикни ему. Он на улице? Наверное, моет лошадь. Так скажи, пожалуйста, Йосте, что я хочу с ним поговорить. Я могу подождать!
ЭЛИН.