Антуанета. Нет, что вы! (Берет сигарету.) Выкурю еще одну сигарету и пойду. (Тщетно ждет, что Кюрман подаст ей огня.) Если, конечно, я вам не мешаю. (Закуривает сама, затягивается.) Мне понравилось. У вас, по-моему, очень милые знакомые, очень интересные…
Молчание.
А выпить еще у вас найдется?
Кюрман (подходит к маленькому бару, наливает рюмку виски. Проделывает это очень обстоятельно, чтобы подчеркнуть свое молчание — дескать, он вежлив, поскольку ничего другого не остается). Вам со льдом? (Передает ей рюмку виски.)
Антуанета. А вы не будете пить?
Кюрман. Мне завтра работать.
Антуанета. Что у вас за работа?
Часы бьют два раза.
Кюрман. Уже два часа.
Антуанета. Вы кого-нибудь ждете?
Кюрман. Нет, что вы!
Антуанета. Устали?
Кюрман. Падаю с ног.
Антуанета. Почему же не садитесь?
Кюрман по-прежнему стоит и молчит.
Не могу пить быстрее. (Пауза.) Собственно, мне просто захотелось еще раз услышать ваши старинные часы. Такие часы — моя слабость. Они бьют, фигурки начинают двигаться и делают одни и те же движения. Все известно наперед, но каждый раз это почему-то волнует. Правда?
Кюрман. Еще рюмку?
Антуанета (тушит сигарету). Пора идти.
Кюрман. Вы на машине?
Антуанета. Нет.
Кюрман. Разрешите отвезти вас?
Антуанета. Я думала, вы устали.
Кюрман. Ни капельки.
Антуанета. И я тоже. (Берет еще сигарету.) Почему вы на меня так смотрите? Может, дадите мне закурить? Почему вы на меня так смотрите?
Кюрман (предлагает ей огня, подходит к бару, наливает себе рюмку виски; стоит спиной к Антуанете, держа в руках рюмку, но не пьет). Вы что-то сказали?
Антуанета. Нет.
Кюрман. И я нет.
Молчание. Антуанета невозмутимо курит. Кюрман, взглянув на нее, садится в кресло, положив ногу на ногу, и всем своим видом показывает, что он ждет. Молчание.
Какого вы мнения о Витгенштейне[6]?
Антуанета. Почему вы вдруг вспомнили Витгенштейна?
Кюрман. Просто так. (Пьет.) Не можем же мы молчать до тех пор, пока не забрезжит рассвет и не зачирикают пташки. (Пьет.) А что вы скажете о деле Кролевского?
Антуанета. Кто такой Кролевский?
Кюрман. Профессор Кролевский. Он ведь был у меня сегодня вечером, профессор Владимир Кролевский. Какого вы мнения о марксизме-ленинизме? С тем же успехом, впрочем, я мог бы спросить, сколько вам лет.
Антуанета. Двадцать девять.
Кюрман. Чем вы занимаетесь? Где живете?
Антуанета. В настоящее время в Париже.
Кюрман. Но, честно говоря, я не чувствую потребности знать это — ни малейшей. И спрашиваю, только чтобы прервать молчание и не казаться невежливым. В два часа ночи. Вы заставляете меня проявлять любопытство, которое мне несвойственно. Честно говоря. И вообще, знаете ли, весь разговор затеян с тем, чтобы в этой комнате в два часа ночи люди о чем-то говорили. (Пьет.) Знакомая ситуация…
Антуанета. Какая?
Кюрман. Чем молчаливее дама, тем печальнее положение мужчины: за скуку всегда отвечает он. Чем больше я пью в подобных случаях, тем хуже у меня работает фантазия, а чем хуже у меня работает фантазия, тем откровенней, тем задушевней я становлюсь. И все из-за этого тет-а-тета. В два часа ночи. (Пьет.) Знакомая ситуация… (Пьет.) А вы вообще меня не слушаете, ей-богу, не слушаете. Курите себе, молчите и ждете, пока я не перестану болтать, оказавшись лицом к лицу с тем, так сказать, голым фактором, что мы с вами мужчина и женщина.
Антуанета (тушит сигарету). Почему вы не заказываете такси?
Кюрман. Жду вашего слова.
Антуанета (после паузы). А я вас с интересом слушаю.
Кюрман (поднимается). Вы играете в шахматы?
Антуанета. Нет.
Кюрман. Сегодня ночью научитесь.
Антуанета. Не понимаю.
Кюрман выходит.
Почему вы не заказываете такси?
Входит Кюрман с шахматами.
Кюрман. Вот это — пешки. Назад не ходят. Это — конь. Есть еще ладьи. Это — слоны, один на белом поле, другой — на черном. А это — королева. Ей все дозволено. Король. (Пауза. Расставляет фигуры.) Я не устал, но мы не можем молчать до тех пор, пока не забрезжит рассвет и не зачирикают пташки. Молчать как каменные.
Антуанета берет сумочку и поднимается.
Ночуйте, пожалуйста, здесь, хотя, честно говоря, лучше, если вы этого не сделаете. Лучше для меня.
Антуанета садится на кушетку, подкрашивает губы.
(Стоит у шахматной доски, набивает трубку, не отрывая глаз от доски.) Ваш ход.
Антуанета. Мне тоже завтра работать.
Кюрман. Вы, как гостья, играете белыми. (Раскуривает трубку.) Я не пьян, так же как и вы, и мы оба понимаем, чего нам не следует делать. (Зажигает еще одну спичку.) Я не влюблен. (Зажигает третью спичку.) Вот видите, какой у нас пошел откровенный разговор. Именно этого я и опасался. И притом я даже не знаю, как вас зовут.
Антуанета. Антуанета.
Кюрман. Мы с вами только сегодня познакомились, позвольте узнать ваше полное имя.
Антуанета. Антуанета Штейн.
Кюрман. Итак, фрейлейн Штейн…
Антуанета (прячет тюбик с помадой). Я не играю в шахматы. (Вынимает пудреницу.)
Кюрман. Согласен объяснять вам каждый ход. Вы идете с королевской пешки. Ладно, я страхуюсь и тоже иду с королевской пешки. Теперь вы вводите в игру коня.
Антуанета пудрится.
Кюрман. Фрейлейн Штейн, я о вас очень высокого мнения.
Антуанета. Почему вдруг?
Кюрман. Сам не знаю. Зато знаю другое — знаю, что произойдет, если мы не засядем за шахматы. Я буду вас боготворить. Предупреждать ваши желания. Это я умею. Носить вас на руках. Вы этого достойны. Поверю, что не могу жить ни минуты без Антуанеты Штейн. Вы станете моей путеводной звездой на целых семь лет. Я буду носить вас на руках, а потом выяснится, что нам обоим нужны адвокаты.
Антуанета захлопывает пудреницу.
Давайте играть в шахматы.
Антуанета поднимается.
Что вы ищете?
Антуанета. Свою накидку.
Кюрман (встает и подает ей накидку). Целых семь лет мы будем друг другу благодарны, Антуанета, если вы позволите мне заказать сейчас такси.
Антуанета. Прошу вас.
Кюрман (подходит к телефону и заказывает такси). Такси сейчас придет.
Антуанета. Благодарю.
Кюрман. А я благодарю вас.
Пауза. Смотрят друг на друга.
Как две кошки. Мяу. Шипите! Цшш. А то я буду шипеть. Цшш.
Антуанета берет сигарету.
Мяу, мяу, мяу.
Антуанета закуривает.
Здорово. Я говорю о ваших глазах. Когда вы затягиваетесь, глаза у вас почти закрываются. Остаются одни щелки. Просто здорово.
Антуанета. Цшш.
Кюрман. Мяу.
Антуанета. Мяу.
Оба. Мяу-у-у-у. (Смеются.)
Антуанета. Шутки в сторону.
Кюрман. Шутки в сторону. (Снимает с нее накидку.)
Антуанета. Что вы делаете?
Звонок в дверь.
Это такси.
Кюрман. Шутки в сторону. (Снимает с нее очки.)
Антуанета. Погасите хотя бы свет!
Кюрман. Можно начать сначала?
Зажигается лампа дневного света.
Регистратор. С какого места вы хотите начать?
Кюрман. Часы бьют два раза.
Регистратор. Как угодно.
Кюрман (отдает очки Антуанете). Извините.
Антуанета. Пожалуйста. (Садится в кресло.)
Лампа дневного света гаснет.
Регистратор. Начинаем.
Часы бьют два раза.
Антуанета. Собственно, мне просто захотелось еще раз услышать ваши старинные часы. Также часы — моя слабость. Когда они бьют, фигурки начинают двигаться и делают одни и те же движения. Все известно наперед, но каждый раз это почему-то волнует.
Кюрман. Знаю.
Антуанета. Правда?
Кюрман подходит к часам, подкручивает их. Раздается веселая музыка. Подкручивает часы опять, а потом валик кончается.
Кюрман. Чем еще могу служить? (Идет к бару.) К сожалению, виски больше нет.
Антуанета. Пусть это вас не беспокоит. (Берет сигарету.) Какого вы мнения о Витгенштейне?
Кюрман. Мне завтра работать.
Антуанета. Чем вы занимаетесь?
Кюрман пьет.
Регистратор. Дальше.
Кюрман. Я психолог. Занимаюсь бихевиоризмом, наукой о поведении. (Пьет.)
Регистратор. Дальше!
Кюрман. В восемь придет Хубалек.
Антуанета. Кто это?
Кюрман. Моя экономка.
Регистратор. Стоп!
Зажигается лампа дневного света.
Этого вы не могли сказать, господин Кюрман. В два часа ночи у вас в гостях оказалась молодая женщина, и вы сразу вспомнили, что в восемь утра к вам придет экономка.
Кюрман. Начнем еще раз.
Регистратор. А потом вы сообщаете, что виски больше нет. И, солгав, немедленно открываете новую бутылку виски, наливаете себе и пьете.
Антуанета. Этого я даже не заметила.
Кюрман. Начнем еще раз!
Регистратор. Сначала?
Кюрман. Да, пожалуйста.
Регистратор. Как угодно.
Кюрман. А почему она сейчас без очков?
Регистратор. Это уж на усмотрение дамы. Вас ее очки не касаются, господин Кюрман. Менять можно только собственное поведение. Держитесь непринужденней, очки здесь ни при чем. Не повторяйте все время про себя «знакомая ситуация». Вы входите насвистывая — человек на гребне своей карьеры, — только что вам присвоили профессорское звание.
Кюрман. Знаю.
Регистратор. Вас чествовали, вечеринка-экспромт. Вы в первый раз увидели свою будущую жену — ведите себя непринужденней.
Кюрман. Легко сказать.
Регистратор. Непринужденно и естественно.
Кюрман выходит.
Антуанета. Сначала?
Регистратор. Если позволите.
Лампа дневного света гаснет.
Антуанета. Так что же, надевать мне очки или нет?
За сценой голоса, смех. Наконец наступает тишина, и вскоре после этого входит Кюрман, что-то насвистывая. Увидев молодую женщину в кресле, замолкает.
Скоро и я пойду.
Кюрман. Вам нездоровится?
Антуанета. Нет, что вы! (Берет сигарету.) Выкурю еще одну сигарету и пойду. (Тщетно ждет, что Кюрман подаст ей огня; закуривает сама.) Если, конечно, я вам не мешаю. (Курит.) Мне понравилось. У вас, по-моему, очень милые знакомые, очень интересные…