Вася. Проснулся, проснулся.
Бабушка. Вася, а ты что здесь делаешь? И кто эти люди в дедморозовых шубах?
Дед Мороз в красной шубе. Стойте, стойте. Все отменяется. Нарушены правила. Нельзя пользоваться дополнительными устройствами.
Вася. А что отменять? Кажется, уже все произошло.
Толик(дергает бинокль из Васиных рук). Дай, дай теперь я…
Вася. Подожди. (Направляет бинокль на Деда Мороза в красной шубе). Я знаю, знаю! Это же наш школьный директор, Павел Сергеевич!
Толик(отбирает у Васи бинокль, смотрит). Реально Павел Сергеевич.
Дед Мороз в красной шубе(снимая шапку и бороду). Где я? Не узнаю этого места.
Папа. Наверное, там же, где и мы.
Вася. Здравствуйте, Павел Сергеевич!
Бабушка. Надо же, директор школы. А кто, интересно, второй?
Павел Сергеевич. Что со мной. Голова... Кто я?
Мама. Кружится голова? И тошнит?
Павел Сергеевич. Не тошнит… пожалуй. Здесь есть выпить воды? Но кто я?
Толик и Маша(вместе). Вы Павел Сергеевич, директор школы.
Павел Сергеевич. Директор? Не помню.
Толик. А до того были Дедом Морозом.
Павел Сергеевич. До чего до того? Ты что-то путаешь, мальчик... Путаешь... ты…Петров. А, ты Петров. А я — директор школы... Директор, Дед Мороз... Красные, синие, красные, синие, красные, синие, красные… Не помню. Петров, Иванов, объясните мне, что здесь происходит...
Маша. Когда человека называют по имени, он снова становится человеком… есть такое правило.
Павел Сергеевич. А… Было, что-то было… Помню, хотел детишек поздравить… надел бороду… Мешок с подарками... А потом появился он (кивает на Деда Мороза в синей шубе). Или это был не он?
Дед Мороз в синей шубе. Для директора ты неплохо играешь в шахматы.
Толик (направляет бинокль на Деда Мороза в синей шубе). Я знаю. Вы чемпион по шахматам... Бывший. Потому что сейчас вы дедмороз.
Павел Сергеевич(дедморозу). Так ты, оказывается, чемпион, вот почему я тебе все время проигрываю.
Маша. А как зовут чемпиона?
Толик(смотрит в бинокль). Не знаю. (Передает бинокль Маше.)
Маша (смотрит в бинокль). Ну да, сразу видно, что чемпион. А имя-отчество нужно разглядеть… сейчас скажу.
Бабушка. И фамилию.
Маша. И фамилию. У него прямо на лбу написано буквами. Сейчас только наведу крупнее.
Дед Мороз в синей шубе. Не надо.
Маша (опускает бинокль). Пусть уходит.
Толик. Дай мне. (Пробует взять бинокль.)
Маша. Нет, я сказала — нет.
Папа. Неужели мы так его и отпустим?
Мама. Он уйдет, и обязательно кого-нибудь заморозит.
Бабушка. На всех будет надевать эти ужасные бороды.
Вася (Маше). Дай мне бинокль.
Маша. Не дам. Пусть уходит.
Дед Мороз в синей шубе. Это правильно. (У двери останавливается.) Знаете, я уж и не помню, когда был чемпионом, так это было давно. И никто не помнит. (Скрывается за дверью. Ручка у двери отламывается, и он уносит ее с собой.)
Мама. Ушел… Слава богу.
Вася (отбирая, наконец, у Маши бинокль). Надо еще на этого посмотреть, что он такое. (Наводит бинокль на Диму.) Ничего не вижу. Его не вижу. Вообще.
Маша (берет бинокль, смотрит). И я ничего не вижу.
Дима. Я говорил, что не через всякое стекло прохожу… И только если сам захочу. Вот так.
Мама(смотрит на Диму). Кто это?
Дима. А неважно. Может быть, колдун с железным пальцем — похож?
Вася. Что, колдун? Ерунда.
Толик. Я тоже не верю. Покажи палец.
Дима. Мне это надо? И никто никого не просит верить. А вам всем спасибо, вы меня позабавили. (Пауза.) У меня предложение. Вы отдаете мне этот бинокль, а я покажу вам, как выйти отсюда.
Папа. Мой бинокль? (Подходит к двери, убеждается, что выйти невозможно.)
Бабушка.Ручку отломали.
Павел Сергеевич. Я знаю, что выход есть, но не могу вспомнить…
Дима. Мой совет покинуть это место побыстрее.
Словно в подтверждении его слов часы начинают бить.
Толик (начинает считать удары). Один.
Мама. Да, уйдем отсюда.
Папа. Ладно, согласен. Отдай ему бинокль.
Толик. Два.
Маша отдает.
Толик. Три.
Дима подходит к зеркалу, переворачивает его. Там открывается проход — то ли потайная дверь, то ли прямо сквозь зеркало.
Толик. Четыре.
Дима (Васе). Костыли свои подбери. Может, еще пригодятся.
Из-за двери слышны разрывы снарядов, выстрелы. Постепенно эти звуки становятся тише. Все поодиночке выходят. Часы продолжают бить.
Папа. Это второй удар часов или третий?
Толик. Пять. (Далее прекращает считать.)
Мама. Идите за папой, дети.
Папа. Я думаю, что их будет ударов двенадцать.
Толик. И потом все должно взорваться?
Папа. Уже наступила пятница или еще суббота?
Павел Сергеевич. А я вообще не знаю, какая сегодня дата.
Мама. Только б дойти до дому. Мне так тревожно.
Папа. Дойдем обязательно. А впрочем, тут все возможно.
Мама. Когда идешь, одна сторона улицы всегда опаснее.
Бабушка. Когда-то об этом писали на стенах, и все было ясно.
Вася. Нам не страшно, когда стреляют, и где-то что-то взрывается.
Павел Сергеевич. Если Новый Год не закончится до четверга, занятия в школе отменяются.
Бабушка(уже за дверью). Надо же, снег выпал. И никаких следов.
Дверь закрывается.
За дверью взрыв, пулеметная очередь.
Свет гаснет.
Маша (из темноты). Один мальчик в Новый Год остался дома без родителей, и пришел Дед Мороз. Только он был не Дед Мороз в синей шубе… он был, и не Дед Мороз в красной шубе — Дед Мороз… Дед Мороз — а он был старый Йоулупукки, Йоулупукки, Йоулупукки — с рогами и в козлиной шкуре… в козлиной шкуре… козлиной шкуре… козлиной шкуре…
КОНЕЦ
2014 г.
ПРИСНЮСЬ КОНЕМ
Действующие лица:
Антон.
Бобров.
Григорий.
Коровин.
Лариса.
Некто в Черном (НЧ).
1.Сцена поделена на две части – одна комната и другая (прихожая, кухня).
Диван, стол, стулья.
Антон сидит верхом на стуле, крепко держась руками.
Толчками бросая тело вверх, он подпрыгивает вместе со стулом.
Рядом стоит Некто в Черном (НЧ).
НЧ. Быстрее, быстрее. Выше!
Антон убыстряет движение.
НЧ. Это галоп или не галоп?
Антон подпрыгивает выше. Не касаясь ногами земли, скачет вперед на стуле.
НЧ замолкает. Через некоторое время Антон останавливается. Сидит спокойно.
НЧ. Теперь — рысью.
Антон, сидя на стуле, изображает бег рысью.
НЧ. Иноходью.
Антон в меру своих возможностей изображает бег иноходью.
НЧ. Галопом ма-а-арш!
Антон скачет галопом.
НЧ. Выше, еще выше! Гоп! Гоп! Гоп!
Затемнение.
2.Антон, Григорий и Коровин сидят вокруг стола.
Возможно, что-то едят. Возможно – пьют.
Бобров сидит на диване. Возможно, — с бокалом в руке, возможно — с бутербродом.
БОБРОВ (поддевая пальцем вылезшую из дивана пружину). Купи себе новый диван. По телевизору объявляли о скидках на мебель, надо пользоваться.
АНТОН. Диван-то еще хороший.
КОРОВИН. Если пружины начали вылезать, это последнее дело.
ГРИГОРИЙ. Это точно.
АНТОН. Пружины, в принципе, тоже хорошие. (Подходит к дивану, заправляет вылезшую пружину обратно.)
БОБРОВ. Два дивана по цене одного. Нет денег, я тебе одолжу. (Начинает расшатывать вторую пружину.)
АНТОН. Оставь в покое.
КОРОВИН. Непонятно, как ты вообще спишь на этом диване.
АНТОН. А вот так вот вписываюсь (ложится на бок, подгибая ноги, при этом — одна пружина, видимо, оказывается под животом, другая под коленками). Или вот так (вытягивается, вдоль спинки дивана).
КОРОВИН. В меняющихся условиях жизни у нас есть два способа действия. Первый — бороться с изменениями. Второй — приспосабливаться к ним.
БОБРОВ. Нельзя приспосабливаться до бесконечности. Вылезет третья пружина, потом четвертая — и с какого-то момента будет уже не вписаться.
ГРИГОРИЙ. Или придется стать йогом, который спит на гвоздях.
БОБРОВ. Пружины — это все же не гвозди.
КОРОВИН. Каждый острый предмет — это косвенным образом гвоздь.
АНТОН. После третьей пружины продам его, то есть я хотел сказать — куплю.
ГРИГОРИЙ. Зачем же терпеть до третьей?
АНТОН. Ну, во-первых, я привык к этому дивану. А во-вторых… и это «во вторых» — на самом деле оно скорее «во-первых» — какие-то интересные сны мне снятся на этом диване.
КОРОВИН. Может, не в диване дело.
АНТОН. В диване. Точнее сказать, даже не в диване, а в пружинах — и это совершенно точно. Дело в том, что мне снится, что я — конь. Сон, собственно, один, но повторяется каждую почти ночь. И в этом сне я бегу, словно конь — то галопом, то рысью. А иногда даже, кажется, иноходью, хотя как человек я это не совсем представляю — что такое иноходь. А пружины — это шпоры. Пока они колют меня в бока, я бегу, а когда колют слишком сильно, я просыпаюсь. Но хочется все-таки досмотреть этот сон до конца — куда все-таки я бегу, это интересно. И даже, может быть, важно — не зря, наверное, этот сон повторяется почти каждую ночь.