М2(на повышенном тоне). Ну уж нет! Я лично против. Мы с этим не согласны. Это уже неинтересно. Мне так эта игра понравилась. Я вошел во вкус. (По-детски.) Нет, я отказываюсь останавливаться на этих поверхностных банальностях, на этих ленивых упрощениях… Нет-нет, давайте будем искренни… Разве не было в этом чего-то такого? Какой-то невиданной угрозы? Смертельной опасности? Я, знаете ли, обожаю фильмы ужасов, детективы. Так что не будем останавливаться на достигнутом. Робость. Фи! К черту все эти готовые формулировки. Нам пытаются задурить голову. При чем тут робость? Вы хотите усыпить нашу бдительность. Но у меня тоже есть чутье, и оно не дремало во время нашего разговора. Давайте разберемся. Возьмем тайну за горло — или, скорее, вернемся к первоисточнику. Все началось с фразы про резные наличники на окнах — разноцветное деревянное кружево — и с садов, заросших жасмином… Меня не так легко сбить с панталыку, я не забывчив… Вот после этого-то и начались всякие там излияния, перегибы, приступы удушья и крики о помощи. А теперь хотят прикрыть все это робостью… точно одеялом, чтобы загасить пламя… Да только поздно, одеяло все равно уже горит, да еще и потрескивает… принюхайтесь.
М1(стонет). Смилуйтесь. Не слушайте его. Он сошел с ума. Он сам не знает, что говорит. Хоть одно слово. Слово прощения. Я в точности знаю, что именно вы думали. Я чувствовал это, пока говорил. Мне бы следовало остановиться, но я не смог. Ваше молчание… от него голова идет кругом… я попался на крючок… чертовщина какая-то… как во время мессы, когда так и тянет богохульствовать… Ваше молчание подталкивало меня всей своей массой… Я был где-то далеко, на краю, если не дальше…
Ж2. Он хватил через край. Вы слышали? Но, Жан-Пьер, скажите же что-нибудь. Я уже тоже начинаю беспокоиться. Вы выводите меня из равновесия.
Ж3. Оставьте его. Достаточно. Поиграли — и хватит. Займемся чем-нибудь другим, сделайте милость. Все это уже наскучило. А как туда добраться, вы нам так и не сказали. Как попасть в эту вашу сказочную страну?
М1(с испугом). Не знаю… Понятия не имею… М-м, скорее, что-нибудь другое… Ну вот, теперь на этом зациклились, все это пухнет, как снежный ком… Куда бы спрятаться… Как это бестактно… Какая бесцеремонность… Видите, я наказан. С лихвой. За то, что оплошал.
Сам виноват, я вел себя бестактно. Я внушаю вам отвращение, не так ли? Вы никогда это не простите. Я посрамлен… Вам это претит. Ведь вы, вы такой чистый. Ну просто ангельской чистоты. Видите, какие пошлости я говорю, а все из-за вас. Я смешон. Уж и сам не знаю, что болтаю. Едва я оказываюсь в вашем обществе, как впадаю в высокопарность… Но знаете, я ведь все прекрасно понимаю. Вам было за меня неловко. Потому что вы все поняли. У меня постоянно это ощущение, что вы все понимаете. Когда вы так молчите и смотрите на наши забавы, а мы резвимся, точно дети, дурачимся, — от вас ничего не ускользает… Вам было за меня неловко. Ну да, мне действительно они нравятся, эти кружевные расписные наличники… вот я и растекся… да так все это вышло… по-дурацки как-то… Безвкусица… Литературщина… А? Так ведь? Так все было? А?
Во время этого монолога остальные персонажи разговаривают. Ровный гул, сквозь который пробиваются отдельные голоса.
ГОЛОСА. Он просто комок нервов…
— У его отца тоже…
— Что касается меня, то разлука… коллеж…
— А моя бабушка…
Потом отдельные голоса звучат явственней.
— Дурной вкус, литературщина.
— Ну вот, теперь он просит у Жан-Пьера прощения…
— Жан-Пьер, великий знаток…
— Знакомая история… Да подарите же ему книгу… Ах, да, книги у него уже есть… Хо-хо-хо. (Громкий хохот.)
М1(продолжает). О, какие же они все глупцы. Они же ничего не понимают. Не нужно быть суперначитанным, чтобы обладать чутьем, чтобы разбираться… Это дар, талант. Либо он есть, либо его нет. Они могли бы проглотить целые библиотеки… Вы же, я всегда это чувствовал… для вас слово… Вы никогда не говорили ничего беспредметного, ничего претенциозного. Разумеется, вам приходится время от времени прибегать к помощи слов. Куда от этого денешься? Жить-то надо. Но вы — по минимуму. Слово — и вы это знаете как никто — оно имеет вес.
М2. Простите, что вмешиваюсь в вашу уединенную беседу, что нарушаю атмосферу взаимопонимания и прерываю ваши конфиденции (смеется), но мне кажется, что ежели и есть что-то, что не следовало бы говорить Жан-Пьеру, так это именно что слово имеет вес. Бедняга теперь смолкнет навеки… Кто-кто, а он-то знает, что молчание — золото… он совершенно с этим согласен…
М1. Вы видите, к чему они клонят… Видите… Но я, я так не думаю, заметьте. В настоящее время как-то принято говорить подобные вещи… Вот недавно, когда речь зашла о робости… Достаточно немного покопаться, как вот теперь… Даже глубоко рыть не надо, вы же понимаете. Но в конечном итоге наверняка что-нибудь да найдешь… Начать можно с гордыни. А оттуда до комплексов рукой подать… Признаюсь вам, что я и сам… иногда… когда вы упорствуете… но в глубине души, по правде говоря, я не думаю… Вы — и комплексы! Какая чушь… Вы, который…
Ж4(молодым голосом, очень тихо). Вы не правы, вы же знаете, что таким способом ничего не добьетесь. Со мной такое тоже бывало, когда-то… Так вот, я вам говорю… Единственный способ — не обращать внимания.
М1. Не обращать внимания? Какая вы добрая…
Ж4. Да, я знаю (еще снижая тон), именно на это он и рассчитывает… что вы ничего не добьетесь. Он прекрасно это понимает… и этим вас держит. Это его забавляет. Вы же тем временем… Слушайте, что вам нужно. Я тут недавно встретила Бонваля. Он меня спросил, видимся ли мы с вами… просил передать вам привет… Я нахожу, что он очень изменился, сильно постарел. А его жена, напротив, все так же хороша собой… (Совсем тихо.) Ну же, поняли?..
М1(дрожащим голосом). Да, она очень красива… Но если бы вы ее знали… Нет (со стоном), я не могу… Вы слишком много от меня требуете, это невозможно. Вы хотите, чтобы я бежал, а я едва передвигаю ноги, будто тащу на себе тысячу тонн… Я раздавлен, задыхаюсь… (Кричит.) Да не молчите же вы наконец, скажите хоть что-нибудь. Или вы полагаете, что нас это развлекает? Мы делаем над собой усилие, не жалеем себя, даже себя компрометируем — а все из сострадания, из любезности, чтобы поддерживать отношения. Да-да, можете меня презирать, можете изничтожить меня, задушить, а я все равно, покуда хватит дыхания, буду кричать. Человеческие отношения… мы жертвуем собой… идем даже на то, чтобы говорить глупости… плюем на чужое мнение…
Ж3. Ну вот, теперь он закатил ему сцену. Да он на него просто-таки наорал, честное слово… вот забавно…
Ж1. Я начинаю верить, что Жан-Пьер — скала, я бы ни за что так долго не выдержала.
М2. Заключим пари. Заговорит или не заговорит?
М1(бесцветным голосом). Не имеет смысла. Не заговорит. Месье нас презирает. Наши пересуды. Нашу болтовню. Нашу литературщину. Нашу грошовую поэзию. Он бы сам ни в жизнь. Он ни за что не станет якшаться со всяким сбродом. Но я вам скажу, милейший, что я на самом деле думаю. Все мои мысли по этому поводу. Они правы. Вы — робкий. Чего тут думать? К чему все усложнять? Наше мнение вас пугает. А вдруг вы сморозите какую-нибудь глупость? Ведь такое вполне могло бы случиться, а? Какой-нибудь фантастический ляп — и вы как все. И тогда (пищит женским голосом) — ах какой ужас… Что об этом скажут? Ведь я, подумать только, могу сойти за скудоумного, за дурака. Нет, это невозможно вынести… А так сижу себе, как царь, и все вокруг меня суетятся…
Ж3. А знаете, лично на меня молчуны не производят никакого впечатления. Я просто думаю, что им нечего сказать.
Ж4. А я — напротив, должна признаться, что молчаливые люди… Когда мне было пятнадцать, я была влюблена в одного господина… издалека, разумеется, мне же было всего пятнадцать… это был приятель моего отца. Он все молчал и курил трубку… Он мне казался… ну прямо роковым!
Ж3. Да, в этом возрасте я тоже… но потом у меня это, знаете ли, прошло…
М1. Ну вот, видите, они вас за дурака держат. Вот чего вы добились. Впрочем, возможно, вам на это наплевать. Ну разумеется, вам до этого нет никакого дела. Иначе вы бы сделали что-нибудь. (Смягчаясь.) Вам все это безразлично, я был несправедлив, простите меня. Я же, совсем наоборот, понимаете, я чувствую, всегда чувствовал, что в вас… Именно поэтому мне с вами… Если кто другой молчит, я даже глазом не моргну. Но если вы… тут и гадать нечего… Совсем наоборот, ваше молчание наполняет собой пространство, оно весомо. Именно поэтому с интеллектуалами… Ах, так вот оно что!.. Я попал в точку… И как это я раньше не догадался?.. Но знаете, не нужно так думать, только не я… я — нет, я — ни за что, я — никогда. Я не из таких. Я их терпеть не могу… Я совсем не так выстраиваю шкалу ценностей, не так, как вы думаете. Совсем наоборот. Как раз с ними-то мне хуже всего. Они толстокожие, их ничем не прошибешь… Марта, послушайте меня, никогда не влюбляйтесь в интеллектуалов.
Ж4. Не беспокойтесь… Все в порядке. Продолжайте. Ничего страшного… Может, так оно и лучше… Может, вам удастся таким образом…
М1. На самом деле все мои друзья… Это всегда люди простые, ручного труда. Именно в них… Я помню, один плотник… Помнится, он… Впрочем, не знаю, чего это я… Хорошие люди везде есть… среди интеллектуалов тоже… А что это, собственно говоря, такое, интеллектуал? М-м? Тут надо еще разобраться… Вы, без сомнения, интеллектуал… Если уж на то пошло.
Ж1. И я так думаю. Если Высшая горная школа — не рассадник… как говорится…
Ж2. Вот именно. А откуда они берутся в этом случае, интеллектуалы?
М1. Вы абсолютно правы. Откуда они берутся? И потом, что это слово, собственно говоря, означает? Нет, я говорю это потому, что у некоторых людей имеются предрассудки… едва они почуют интеллектуала… как на них находит… что-то вроде ненависти… они с самого детства на них ополчаются. Я знал когда-то одну семью… Так вот, родители, оба, просто на дух не переносили… Бедняги… должно быть, на их совести, немало детей-мучеников… Кстати, Ани, дочка четы Мере… такая, знаете, зубрила… ну п