Ты снаряжайся, Филоктет, корабль же
Тебя принять и увезти готов.
Пусть только боги из земли немилой
Наш путь задуманный благословят!
530 О день желанный! Гость великодушный!
Пловцы любезные! О, если б делом
Я доказать вам мог, какой любовью
Наполнили всю душу вы мою!
Идем же, сын мой, – только дай проститься
Мне с неуютным кровом навсегда.
Войди со мной; увидишь, как я жил,
Как стойко я с невзгодами боролся.
Иной и вида б их не вынес; я же
Сдружиться с ними приказал себе.
Филоктет и Неоптолем направляются к пещере.
Повремените. Двух мужей я вижу:
540 Один – пловец твой; незнакомец с ним.
Их выслушать вперед необходимо.
Появляются два моряка из свиты Неоптолема. Один из них одет купцом.
Привет тебе, Ахиллов сын! мой спутник
С двумя другими был тобой оставлен
Усердным стражем судна твоего.
С ним встретившись нежданно для себя —
Судьба свела нас с ним в стоянке общей, —
К тебе его проводником я взял.
Я корабельщик; в малом корабле
Держу я путь домой из Илиона
В вином обильный Пепареф. И вот,
Узнав от моряков твоих, что вместе
550 С тобой они сюда пригнали струг,
Я так решил: коли судьба свела нас,
То, знать, не след мне молча удалиться,
И должен все поведать я тебе.
Ты сам не знаешь, что тебе грозит,
Что о тебе аргивяне решили.
Да только ли решили? Нет, исполнить
С усердием великим собрались.
Гость, за твою заботу благодарность —
В том честь моя порукой – ждет тебя.
Открой мне все: что нового решили
560 Против меня аргивяне-враги?
На быстром судне мчатся за тобой
Сыны Фесея, старый Феникс с ними.
Вернуть меня? Насильем иль коварством?
Того не знаю, слуха вестник я.
С таким усердьем Феникс и другие
Атридов слово выполнить спешат?
Их слово – дело, а не звук пустой.
А Одиссей? Возможно ль, что не сам он
За дело взялся? Страх его объял?
570 Он с Диомедом за другой добычей
Сбирался в путь, когда прощался я.
Кого ж себе добычею избрал он?
Был некто… Но одно скажи сначала,
Потише только: кто с тобой стоит?
То славный Филоктет, любезный гость!
Коль так – оставь дальнейшие расспросы,
Из этих вод скорее уплыви!
О чем он шепчется с тобою, сын мой?
Какие козни строит он во тьме?
580 Я сам не знаю; пусть открыто скажет
Он весть свою – тебе и мне и им.
Ахиллов сын, не выдавай меня
Аргивянам! Они мои услуги
Оплачивают щедро; я ж – бедняк.
Я – враг Атридам, он – мой друг любезный
За то одно, что их он ненавидит.
Коль ты с добром пришел – открыто молви
Ему и мне, что слышал ты о нас.
Смотри ж, мой сын…
Уже давно смотрю я.
590 Ответишь ты!
Отвечу; говори!
Ну, что ж, скажу. Те двое, что назвал я,
Тидея сын и Одиссей могучий,
За ним плывут, торжественно поклявшись,
Что или словом убедят его,
Иль силой уведут. И эту клятву
Услышало все воинство ахейцев
Из Одиссея уст – сильнее друга
В удаче дела был уверен он.
Уж так давно отрезали от мира
Его цари; как объяснить – о нем же
600 Столь запоздалую заботу их?
Откуда вдруг к нему такая страсть?
Иль божий суд и Немесиды гнев
И здесь злодейство карой устрашили?
Все объясню – я вижу, ты не слышал,
Как было дело. Есть пророк почтенный,
Приама сын, по имени Елен;
Его однажды в вылазке ночной
Коварный Одиссей (немало гнусных,
Обидных слов уж к имени его
Пристало!) пленным захватил и в узах
Привел на площадь, чтоб ахейской рати
Прекрасную добычу показать.
610 Пророчеств много возвестил тогда им
Елен: что никогда стены троянской
Им не разрушить, если Филоктета
Они разумным убежденья словом
С обители пустынной не вернут.
Но не успел окончить речь гадатель,
Как слово взял Лаэрта сын и войску
Представить Филоктета обещал,
Скорей всего – так мнил он – добровольным
Союзником; а нет, так принужденьем.
Главу свою он ратнику любому
На отсеченье отдавал, коль в деле
Задуманном успех ему изменит.
620 Ты знаешь все; решеньем быстрым, отрок,
Себя спасешь ты и друзей своих.
Какая гнусность! Он, сосуд позора,
Меня поклялся к войску убежденьем
Вернуть! таким же убежденьем властен
Он из Аида возвратить меня,
Как некогда отец его вернулся.
Того не знаю. Мне пора на судно;
А вам во всем пускай поможет бог!
Оба моряка уходят.
Ты слышал, сын мой? Этот Лаэртид —
Он мнит, что льстивым словом он меня
На судно завлечет и как добычу
630 Свою покажет воинству всему!
Нет, нет! Скорей ехидны ненавистной
Слугой я стану, что ноги моей
Меня лишила. Но запретной речи
Нет для него, предела нет его
Отваге дерзкой. И я верю, скоро
Он будет здесь. Итак, дитя мое,
Идем на судно; пусть простор широкий
Меж нами ляжет и ладьей его.
Скорее, в путь! Поспешностью уместной
Окупим сон и отдых беззаботный
По минованье страхов и трудов.
Теперь нельзя. Пусть раньше стихнет ветер,
640 Что с моря дует; двинемся тогда.
Все ветры благи, чтоб от зла бежать!
Да, да; но ведь и их задержит он.
Нет для разбойника противных ветров,
Когда добычу пред собой он чует.
Ну, что ж, пойдем. Возьми же из пещеры,
В чем нужду чаешь – что душа велит.
Добра не много – а придется взять.
А у меня в запасе не найдется?
Там зелье есть, которым боль свою
650 Я укрощаю, – помогает верно.
Возьми его. Другой нужды не будет?
Посмотрим, не найдем ли стрел забытых, —
Оставить не хочу их никому.
В твоих руках тот самый славный лук?
Тот самый; я другого не имею.
Дозволишь ли взглянуть мне на него,
Рукой коснуться и почтить, как бога?
Тебе, дитя? Конечно! Все мое
Считай своим, чего б ни пожелал ты.