О ложе волн, о горные забеги,
Лесные звери, каменные кручи,
Вам плачусь я – других я не имею —
Всегдашние печальники мои!
940 Вот сын Ахилла! Что со мной он сделал!
Поклялся в дом меня вернуть родной —
Везет под Трою! Дал руки залог мне, —
И лук, Геракла дланью освященный,
Похитил у меня! Добычей хочет
Аргивянам меня он показать,
Как будто силой одолел он мужа
Могучего! Того не знает он,
Что мертвого на смерть он обрекает,
Тень дыма, призрак бестелесный! Сильным
Он никогда б меня не поборол;
Ведь и теперь, когда увечным стал я,
Он лишь коварством мог меня сразить.
Обманут я, обманут! Что мне делать?
950 Отдай мне лук! Хоть ныне стань собою!
Я жду! – Молчишь? – Погибла жизнь моя!
О сень пещеры двуотверстой! Снова
Приду к тебе – голодный, безоружный,
И, брошенный, исчахну под тобой!
Уж не добудет меткая стрела
Ни зверя горного, ни вольной птицы.
Меня кормили вы – теперь же сам я
Своею плотью утолю ваш голод,
Своей добыче сам добычей став,
За кровь ее своей ответив кровью!
960 Казалось мне, на зло ты неспособен.
Так будь же проклят, – или нет, опомнись!
Не то, злодей, злодейской смертью сгинь!
Что делать нам? Тебе решать – уплыть ли,
Иль ум склонить к просителя речам.
Ах, жалость страшная мне сердце гложет
Не ныне только – уж давно, давно.
О, сжалься, сын мой! Не пятнай пред миром
Себя позором кражи нечестивой!
Как быть, о боги! Ах, зачем покинул
970 Я Скирос свой; себе противен стал я!
Не зол ты, нет: от злых людей науку
Ты злую принял. Им ее верни —
Она к лицу им. Мне ж отдай ты честно
Мое оружье, и затем – прости!
Что делать, мужи?
Как, «что делать», трус!
Лук мне отдай, а сам – скорей, на судно!
О смерть! Что слышу? Одиссея голос?
Да, Одиссея! Сам он пред тобой!
Я продан, боги, я погиб! Так вот кто
И обокрал и полонил меня!
980 Да, будь уверен! Не ищи другого.
Отдай мне лук скорее, сын мой!
Нет!
Его отдать, хотя б и сам желал он,
Не сможет он. Но с ним и ты в наш стан
Последуешь; не то – заставят силой.
О негодяй презренный! Как, меня
Заставят силой?
Лучше б честью, право!
О Лемнос мой! О рдяная заря,
Гефеста пламень всепалящий! Ты ли
С горы твоей меня увлечь дозволишь?
Зевс, помни, Зевс страны властитель этой!
990 Зевс так судил; его орудье – я.
Речист злодей! Богов он призывает,
Чтоб бремя кривды разделили с ним.
Не кривды, правды; ну, да что! Сбирайся!
Сказал, что нет!
Сказал, что да. Идем!
Что это? Видно, не в свободной доле
Родил меня отец мой, а рабом!
Нет, в равной доле с лучшими из рати,
Чтоб с ними Трою взять и разорить!
Не быть тому! – пока горы лемносской
1000 Угрюмый кряж над бездною висит!
На что тебе он?
С высоты я брошусь —
И вспыхнет кровью белизна скалы.
Хватай его! И в том не будет властен.
О руки! Вот удел ваш: нет желанной
Вам тетивы – скрутил вас этот муж!
О лживая, о рабская душа!
Опять обман! Уж раз меня ты в сети
Свои завлек, за отроком укрывшись
Мне незнакомым, хоть и был он нравом
Скорей в меня, а не в тебя, злодей, —
1010 Чужих приказов верный исполнитель.
И ныне, вижу, он скорбит душою
О всем, что сделал он, что вынес я.
Ты в том виной, что, точно гад в пещере,
Следишь добычу; ты и нрав его
Заворожил, и волю молодую,
И сделал ловким в темной службе злу.
Теперь меня связал ты, жалкий витязь,
И хочешь силой с берега увлечь,
Где сам меня ты бросил одиноким,
Покинутым, умершим для живых.
Будь проклят!
Ах, сколько раз тебя уж проклинал я!
1020 Да нет – мне боги радости не шлют.
Ты жив и весел, мне лишь жизнь обузой,
Страдания вокруг – и смех в награду
Атридов-братьев, коим служишь ты.
Ну что ж, служи! В обмане уличенный,
По принужденью с ними ты поплыл.
Но я несчастный, что с семью судами
По доброй воле двинулся в поход,
Бесчестно брошен – ими, скажешь ты;
Они тебя винят; не все ль равно?
Чего ж вы ныне от меня хотите,
Зачем уводите? Ведь я – ничто,
1030 От вас давно я смерти обречен!
Скажи, богам противный, разве ныне
Уже я не кажусь хромым, зловонным?
Теперь возможно, значит, и при мне
Богам и жертвы возжигать, и влагу
Святую лить? Ведь из-за них когда-то
Вы здесь в пустыне бросили меня!
О, гибель вам! Да, гибель вас настигнет,
Зачтутся вам страдания мои,
Коль подлинно о правде бог радеет.
Радеет, верю: неспроста же судно
За мной, страдальцем, вы послали: знать,
Сверлит вас больно божьей воли жало.
1040 Да, край родной! Да, зоркая зеница
Богов всевышних! Хоть теперь взыщи,
Взыщи их мукой лютою возмездья
Всех, всех – и слезы пожалей мои:
Как ни жалка судьба моя – их гибель
Меня от всех недугов исцелит.
О, гневен муж, и речь его гневна,
Царь Одиссей; не сломлен он страданьем.
На речь его я возразить немало
Сумел бы, верьте; но не терпит час.
Одно услышь: каким я людям нужен,
1050 Таков и есть; где правда мощь дарует,
Там не найдешь ты праведней меня.
Везде и всюду мне мила победа —
Не над тобой, однако; да, тебе
Я добровольно уступить согласен.
Эй, люди! Отпустите чужестранца,
Не прикасайтесь; пусть зимует здесь.
Ты нам не нужен более; твой лук
И так у нас. Есть в нашем стане Тевкр,
Стрелок искусный; да и я, надеюсь,
Тебя не хуже: натянуть его
И выстрелить – рука не дрогнет, верь.
На что ж нам ты? Гуляй себе на радость
1060 По Лемноса утесам твоего,
А мы пойдем; пусть лук твой мне доставит
Тот чести дар, что был сужден тебе.
Что делать мне? Моим оружьем грозный,
К аргивянам явиться хочешь ты?
Довольно слов; я ухожу, прощай!
О сын Ахилла! Неужели слова
Не скажешь ты? Безмолвствуя, уйдешь?
Уйди скорей, не поднимай очей;
Погубишь все своим ты благородством.
1070