360 Все те дары, что так милы тебе.
И пышный стол, и полную до края
Тебе я чашу жизни уступлю;
Мне ж будут пищей лишь врагов мученья:
Они вкуснее почестей твоих.
И ты бы так судила, если б разум
Ты обрела. Подумай: величаться
Державнейшего дочерью отца
Могла бы ты, а предпочла прослыть
Лишь дочерью при матери твоей!
Позор тебе в глазах всего народа,
Предательнице ближних и отца!
Ради богов, не отдавайся гневу!
370 В речах обеих правда есть; могли бы
Вы поучиться друг у друга смело.
Ах, милые, не привыкать мне, видно,
К ее речам. Смолчала б и теперь,
Но вижу, горе ей грозит такое,
Что плач ее умолкнет сам собой.
Скажи, какое? Если хуже участь,
Чем жизнь моя, – не стану возражать.
Узнаешь все, что мне самой известно.
Они решили, – если жалоб вечных
Не прекратишь ты – заточить тебя
380 В подземный терем; там уж не увидишь
Сиянья солнца ты. За рубежом
Страны родной, жива в могильной сени,
Ты о себе затянешь скорби песню.
Итак, блюди себя, меня ж в несчастье
Не упрекай: теперь прозреть пора.
Так поступить они со мной решили?
В тот самый час, когда Эгисф вернется.
Пусть с богом он вернется – хоть сейчас!
Безумная, в чем речи смысл твоей?
Чтоб он, вернувшись, мысль свою исполнил.
390 Исполнил – для чего? В уме ль своем ты?
Чтоб дальше, дальше мне уйти от вас!
А жизнь свою совсем в ничто ты ставишь?
На диво превосходна эта жизнь!
Была бы лучше, каб за ум взялась ты.
Опять меня предательству ты учишь?
Тебя учу я силе уступать.
Сама учись; мне это не по нраву.
Что пользы нам в паденье безрассудном?
Падем, коль надо, за отца отмстив!
400 Отец простит нас, уповаю твердо.
Так утешать себя лишь трус способен!
А ты ни в чем мне уступить не хочешь?
Не дай мне бог настолько стать безумной!
Тогда прощай! Иду, куда послали.
Куда ж идешь ты? Для кого дары?
Их мать велела посвятить отцу.
Не может быть! Тому, кого из злобы…
Сама убила – мысль твою дополню.
Кто мог решенье это ей внушить?
410 Тревожный сон приснился ночью ей.
О боги предков! Хоть теперь вступитесь!..
Тебе отвагу страх ее внушает?
Сон мне поведай – все потом скажу.
О нем немного лишь известно мне.
Хоть этим поделись. Из слов немногих
Нередко смерть мы черпаем и жизнь.
Есть слух такой. Приснилось ей, что видит
Она отца; для нового общенья
На свет вернулся он. И вот, схватив
420 Свой царский посох – ныне им владеет
Эгисф – в очаг его он водрузил.
И посох отпрыск дал, и отпрыск этот
Все рос, да рос – и, наконец, покрыл он
Зеленой сенью весь микенский край.
Так мне свидетель рассказал, при коем
Она виденье солнцу открывала.
Вот все, что знаю. И меня она
С дарами шлет того же страха ради.
Электра! Именем родных богов
Тебя я заклинаю: уступи мне!
Не дай безумию тебя повергнуть.
Ведь если ныне оттолкнешь меня —
430 Увидишь, с плачем призовешь обратно.
Сестра моя! Не оскверняй могилы
Ее дарами. Не потерпят Правда
И Благочестье, чтобы ты отцу
Несла даянья от жены преступной.
Развей их по ветру; а то в песок
Зарой поглубже, чтоб они покоя
Его не потревожили – и ей,
Когда умрет, сохранными остались.
Не будь она преступнейшей из жен. —
440 Не вздумала б надгробным возлияньем
Убитого супруга гнев купить!
Сама подумай: милостиво ль примет
На дне могилы дремлющий отец
Ее дары? Она ж его убила
И, как врагу поруганному, руки
Отсекла, и затем, чтоб скверну смыть,
Живую кровь, пятнавшую секиру,
О голову убитого обтерла!
Так и теперь она твоей услугой
С себя стереть клеймо убийства мнит.
Нет, так нельзя. Все это брось, отцу же
Волос своих прядь крайнюю отрежь,
450 Да от меня прибавь – убогий дар,
Но это все, чем дочь его богата —
Мой скромный пояс, да волос кольцо
Запущенных. И помолись, к могиле
Склонившись, чтоб из мглы подземной он
Усердную нам помощь на врагов
Своих явил, и чтобы сын его
Орест, живой, стопой победоносной
Его злодеев головы попрал.
Тогда мы впредь щедрейшею рукою
Его почтим, чем можем чтить теперь.
Я верю, да, я верю – этот сон
460 Нерадостный не без его веленья
Приснился ей. Но все ж, сестра моя,
В угоду мне, самой себе в угоду
Послушайся меня – всего же боле
Блюдя любовь к дражайшему из смертных,
В обитель душ сошедшему отцу!
О благочестии радеет дева;
Разумна будь, послушайся ее.
Послушаюсь. Не терпит двоеречья
И споров Правда – делом служат ей.
Но вы молчанья, милые, покровом
Моей попытки смелость осените;
470 Не то – узнает об исходе мать,
И поплачусь я за нее жестоко.
Уходит.
Если вещий мой ум тьмой не окутан,
Если мыслью не празден он —
К нам грядет предтечей
Святая Правда с силой праведной в руке.
Недолго ждать, взыщет кровь за кровь она.
Отваги грудь полна,
480 Сладкой надеждой дышит ночи благодатный сон.
Знать, помнит недругов родитель,
Эллинов почивший вождь,
И помнит их секиры древней
Челюсть медная вовек,
Она, что позорной силой
Жизнь его исторгла.
Медной поступи звон слышу во мгле я,
490 Вижу взмахи несметных рук:
Сонм грядет Эриний!
Кровавой свадьбы зуд несладостный проник
Чету убийц Правде в поношение.
Возмездья час настал!
Верю я, верю: кары исполненьем сон грозит
Творцам и пестунам злодейства;
Если правда есть для нас
И в сновидениях тревожных
500 И в реченьях божества,
То призрак минувшей ночи
Благо нам готовит.
О ты, что над пеной волн