Что весть несут нам об Ореста смерти,
Погибшего в крушенье колесниц?
К тебе вопрос мой; да, к тебе – что сталось
С обычной дерзостью твоей? Та весть
Всех более тебя должна заботить,
Всех лучше ведать ты ее должна!
Ты прав; могла ль я чуждой оставаться
Судьбе нежданной тех, кто близок мне?
1450 Где ж чужестранцы? Научи меня!
Обласканы приветливой хозяйкой.
Они про смерть сказали достоверно?
И доказали правду слов своих.
Так я могу доказанному верить?
Не только верить – можешь посмотреть.
Речь не по нраву радостна твоя!
Что ж, радуйся, коль радость тут уместна!
Молчанье всем! Откройте настежь двери!
Смотри, микенский и аргосский люд!
И если раньше кто-нибудь из граждан
1460 Надеждой дух свой тешил безрассудной —
Пускай, взирая на недвижный труп,
Мою узду безропотно приемлет;
Пускай не ждет, чтоб строгой кары сила
Взрастила поздний разум у него!
Примером – я. Ты видишь – я разумна,
Пред силою склонилася твоей.
Двери дома растворяются. Орест и Пилад стоят у покрытого тела.
О Зевс, его ль я вижу? Жертвой пал он,
Средь счастья, божьей зависти, – не стану
Я гнев твой, Немесида, вызывать.
А вы снимите гробовой покров:
Хочу и сам родную кровь оплакать.
1470 Своей рукой сними. Не мне, – тебе
Пора взглянуть на труп и поклониться.
Ты молвил правду; так да будет. Ты же
Скажи царице, чтоб сюда пришла.
Она вблизи; и звать ее не нужно.
Что вижу? Боги!
В ком ты обознался?
Кто вы? Как мог среди тенет коварных
Я очутиться?
Не заметил ты,
Что мертвыми зовешь живых все время?
Я понял, понял! Нет сомненья боле:
1480 О вестник лживый! Знаю, ты – Орест!
И ты, пророк, так долго заблуждался?
Ах, смерть настала! Умоляю, дай мне
Сказать хоть слово!
Ради бога, брат мой,
Не дай ему словами жизнь продлить.
[Что пользы нам, когда злодей презренный
Отсрочит смерти неизбежной миг?]
Тотчас убей, убитого же тело
Могильщикам достойным предоставь,
От взора нашего подальше; прежде
1490 Не стихнет боль измученной души.
Ступай в чертог скорей! Не время ныне
Для слов пустых; мне жизнь твоя нужна.
Зачем в чертог? Ужель ты мраком скроешь
Столь славный подвиг? Здесь меня убей!
Ты там умрешь, где от твоей секиры
Отец мой пал; не наставляй меня!
Иль неизбежно, чтобы этот дом
Зрел долю Пелопидов днесь и присно?
Нет, лишь твою, пророк тебе я в этом.
1500 Не от отца наследье эта мудрость!
Ответами ты смерть лишь замедляешь;
Ступай.
Веди же!
Ты вперед иди!
Побега путь ты преградить мне хочешь?
О нет; лишь смерти добровольной путь;
Ее ты горечь всю изведать должен.
И то уж вред, что не тотчас злодеев
За их деянье настигает казнь;
Тем и плодится нечестивцев племя.
Эгисф уходит во дворец, сопровождаемый Орестом и Пиладом.
О Атреевы внуки, из многих кручин
Вы прорвались на свет по свободы пути:
1510 Ваше счастье исполнилось ныне!
Электра и Хор покидают орхестру.
Трахинянки
Геракл
Деянира, его жена
Гилл, их сын
Кормилица Деяниры
Вестник
Лихас, глашатай Геракла
Старик, врач Геракла
Хор трахинских девушек
Без слов: Иола, пленница Геракла
Действие происходит перед домом Геракла в Трахине.
Напрасно молвят издавна, что рано
Судить о жизни смертного – несчастна ль
Иль счастлива она – пока он жив.
Я не сошла в Аидову обитель
И все же знаю, что досталась мне
Безмерно тяжкая, лихая доля.
Еще в Плевроне у отца Энея
Такая мне грозила злая свадьба,
Как ни одной из италийских жен.
Мне женихом поток был – Ахелой,
10 И в трех он образах к отцу являлся:
То настоящим приходил быком,
То скользким змеем приползал, то снова
Как будто муж, но муж быкоголовый,
И с бороды его густой и длинной
Струи стекали влаги ключевой.
Таков был он. Я в ожиданье свадьбы
О скорой смерти всех богов молила,
Чтоб только с ним мне ложа не делить.
И поздно лишь, но все ж на радость мне
Пришел герой, сын Зевса и Алкмены.
20 Он в бой вступил с чудовищем постылым
И спас меня. Каков был бой – о том
Не расскажу: сама не знаю. Тот лишь,
Кто без забот за зрелищем следил,
Тот лишь о нем способен рассказать;
А я сидела без ума от страха
И красоту кляла, что стольких бед
Грозила стать виновницей. Исход же
По воле Зевса был благополучен.
Благополучен… так ли? Стала я
Избранницей Геракла; но с тех пор
Страх за него – мой неотлучный спутник.
30 За ночью ночь тревогой я томлюсь.
Детей своих – и тех он редко видит;
Так пахарь отдаленный свой надел
К посеву лишь и к жатве навещает.
Лишь в дом вернется – из дому уж гонит
Его царя презренного приказ.
Окончен ныне службы срок – и ныне ж,
Как никогда, боюсь я за него.
С тех пор, как он могучего Ифита
Убил, – мы изгнаны, и здесь в Трахине
40 В чужих чертогах проживаем; он же
Куда исчез – не знает здесь никто.
Одно лишь знаю, что в душе кручину
Он горькую оставил по себе.
Да, чует сердце лютое несчастье:
Не день ведь и не два, а десять лун
Без вести все мы – сверх других пяти.
Ах, знать, беда ужасная свершилась:
Такую запись он оставил… Боги!
Удар вы отвратите от меня!
Не в первый раз, царица Деянира,
50 Я вижу слезы горькие твои
Об участи ушедшего Геракла;
Я все молчала – но теперь скажу.
Прости, что душу царскую твою
Умом я рабским вразумлять дерзаю.
Детей я столько вижу у тебя:
На поиски хоть одного пошли ты —
И первым Гилла. Рад ведь будет он
Увидеть в добром здравии отца.
Появляется Гилл, направляющийся к дому.
Да вот он – в добрый час! – спешит к чертогу.
Знать, не впустую слово я сказала,