. Централ в Пуасси.
ЗЕЛЕНОГЛАЗЫЙ. «Кровавый», централ в Риоме.
ЛЕФРАН. Порт приписки — Шербург.
ЗЕЛЕНОГЛАЗЫЙ. «Ураган», из Фонтевро.
ЛЕФРАН. Порт приписки — Брест.
ЗЕЛЕНОГЛАЗЫЙ. Ну так что? Откуда ты их знаешь, если сам нигде не был?
ЛЕФРАН. Это все знают. Речь идет о вещах, которые вышли за пределы того, чем были прежде. Я уже давно стараюсь разузнать получше все, что может быть истинным знаком невезухи.
МОРИС. Не много же ты знаешь, раз тебе неизвестен даже знак.
ЗЕЛЕНОГЛАЗЫЙ. И «Лавинный»!
ЛЕФРАН. Порт приписки — Тулон. Минный тральщик.
ЗЕЛЕНОГЛАЗЫЙ. «Лавинный»! Такие крепкие бедра. Он зарезал троих мужиков. Двадцать лет каторжных работ. И все время — в крепости Га!
МОРИС. Он говорит о боевых кораблях, а ты — о бандитах Кайенны.
ЛЕФРАН. Мы прекрасно понимаем друг друга.
МОРИС. Это меня удивляет, тебе пришлось бы пройти всю дорогу до конца.
ЗЕЛЕНОГЛАЗЫЙ. «Мстительный» — это почетный титул. Его трудно носить. Уже есть трое таких. В Клерво был «Мстительный», за ним числилось больше десятка вооруженных грабежей. Схлопотал пятнадцать лет. В Треу тоже был «Мстительный». Покушение на убийство легавого. Но самым страшным был Робер Гарсия, прозванный Робером «Мстительным», из тюрьмы Фрейжюса. Вот он-то — настоящий чемпион, которого надо одолеть. Но для этого годится только настоящее убийство. Другое не пройдет.
ЛЕФРАН. «Мстительный», порт приписки — Лориен. Линкор. Зеленоглазый.
ЗЕЛЕНОГЛАЗЫЙ(с улыбкой). Не теряйся. Я тебя поведу. Теперь-то ты понимаешь, зачем мне нужна дружба Снежка. Он нас поддерживает. И не беспокойся, он крепкий. В том, что касается преступления, у него самое выгодное положение. Вся тюрьма у него в подчинении, но сразу же под ним стою я…
МОРИС(подходя к Лефрану). Но простите, похоже, что у господина это вовсе и не наколка. Это просто надпись чернилами.
ЛЕФРАН. Дрянь!
МОРИС. Нацепил на себя, как орденок! «Мстительный»! Это просто почетный титул, о котором он прочитал в книжке, — вместе со своей историей про каторгу.
ЛЕФРАН. Я велел тебе заткнуться, или пристукну!
МОРИС. Оттого что Зеленоглазый говорит с тобой, оттого что он тебя слушает, ты уже оказался в лучах его славы. Вот наколки Зеленоглазого — это не какая-то там лажа. Он не боится уколов иглы.
ЛЕФРАН(угрожающе). Заткнись!
МОРИС(обращаясь к Зеленоглазому). А как насчет жены, Зеленоглазый, ты и ему пообещаешь свою жену!
ЗЕЛЕНОГЛАЗЫЙ(с улыбкой). А ты сам хотел бы ее?
МОРИС. Твою жену! Которая выжжена на твоей коже! Ох, Зеленоглазый! Она доходит тебе докуда?
ЗЕЛЕНОГЛАЗЫЙ(делает жест рукой). Досюда!
МОРИС. А!
ЛЕФРАН. Ну, вы еще тут приласкайте друг друга.
МОРИС. Я говорю с ним про его жену, имею право.
ЛЕФРАН. Если я дам тебе такое право.
МОРИС. Право говорить про его жену?
ЛЕФРАН. Да, сударь мой. Начиная с этой минуты примирись с тем, что тебе придется считаться со мной.
МОРИС(с иронией). Но я ведь не могу расспрашивать тебя о ней. Ты ведь не можешь надеяться и ее нарисовать у себя на коже так же, как… (делает прежний свой жест, как бы откидывая со лба невидимую прядь волос)…как ты написал слово «Мстительный»! И если я говорю о его жене, то только потому, что Зеленоглазый мне сам позволяет.
ЛЕФРАН. Еще минуту назад ты его презирал.
МОРИС. Это ты был рад, когда заставил его подробно рассказывать о своей беде. Ты трус.
ЛЕФРАН. Это ты силой вырвал из него всю эту историю. Ты потихоньку тянул словцо за словцом…
МОРИС. Я делал все, что мог, чтобы принести ему облегчение. Он это знает. Я-то не жду, что кто-то другой сделает за меня всю работу. Я ничего не жду, я готов на всё. И самый суровый удар, который меня ждет, я сумею перенести, я вышел для этого ростом. А вот ты все еще в тумане. Стоит тебе обернуться, и ты видишь, что мы живы. Ты видишь, как мы ссоримся, и ты нам завидуешь. И даже от истории с сиренью ты просто балдел! Признайся! Я так и вижу, как твоя морда на вытянутой шее следит за нами в камере. И ты так и будешь ее пережевывать, эту историю с сиренью. Ты от нее уже толстеешь.
ЛЕФРАН. Ты прав, она начинает на меня действовать.
МОРИС. Она дает тебе силу? Она поднимается. Сирень уже поднялась в тебе до самых зубов?
ЛЕФРАН. До кончиков пальцев, Морис. Эта история с преступлением и сиренью пробуждает во мне вовсе не жалость. Она дает мне радость! Понимаешь? Радость! Зеленоглазый разорвал еще одну ниточку, соединявшую его с миром: он развелся с полицией. А скоро он разведется и с женой!
МОРИС. Негодяй! Ты нарочно подстраиваешь…
ЛЕФРАН. Это мое дело, оно касается меня одного.
МОРИС. Вот только счет выставляют Зеленоглазому! Платит-то он. А ведь это он был избран. И даже я, — если я притягиваю беду, то не потому, что принимаю за чистую монету чужие приключения, а просто из-за моей физиономии. Я тебе уже говорил. Я сам тоже меченый, но у меня метка — это моя физиономия! Моя морда, милая мордашка маленького бродяги. Я решился наконец защищаться. Ты отравляешь воздух в этой камере, и тебе придется отсюда уйти. Ты весь лживый. Лживый до мозга костей. Лживы твои рассказы про каторгу и следы от наручников на запястьях, лживы твои секретные дела с нашей женой, лживы твои сложные объяснения касательно негра, лживы наколки, лживы приступы ярости, лжива…
ЛЕФРАН. Заткнись!
Начиная с этой минуты трое молодых людей вдруг обретают осанку, жесты, голос и лица пятидесяти-, шестидесятилетних людей.
МОРИС. Лжива твоя искренность; лживы твои разглагольствования…
ЛЕФРАН. Заткнись, или я тебя так двину…
МОРИС. Я раздеваю тебя донага. Ты питаешься другими. Ты одеваешься в нашу красоту, ты украшаешь себя ею. Ты крадешь наши преступления! Ты хотел понять истинный состав преступления, и теперь я вижу, как ты его перевариваешь.
ЛЕФРАН. Молчи.
МОРИС. Я продолжу…
ЛЕФРАН. Дай мне вздохнуть.
МОРИС. Тебя распирает изнутри наша жизнь.
Он делает тот же жест, отбрасывая со лба прядь волос.
ЛЕФРАН. Морис. Не продолжай. И главное — не делай снова этих своих потаскушных движений.
МОРИС. Почему? (Со смехом.) Месье опасается, что я приведу в беспорядок его веточки сирени?
ЛЕФРАН. Тебе придется сделать большой прыжок. Готовься принять меня: я иду. Мстительный — это я. Хватит тебе спать под крылышком у Зеленоглазого.
МОРИС (обращаясь к Зеленоглазому). Великий…
Потом, глядя прямо на Лефрана, он снова делает тот же жест с невидимой прядью волос.
ЛЕФРАН. Слишком поздно. Не кричи.
Зеленоглазый взобрался на перевернутый таз; он возвышается над всей сценой, между тем как Лефран, улыбаясь, идет на Мориса. При виде этой сияющей улыбки Морис улыбается в ответ.
ЗЕЛЕНОГЛАЗЫЙ(с застывшим лицом). Вы измучили меня, оба. Вы вынуждаете меня тратить больше усилий, чем вы делаете сами. Заканчивайте уж поскорее, чтобы все мы могли лечь спать.
МОРИС(испуганно). Да ты сошел с ума. ЛЕФРАН. Не ори, слишком поздно.
Ему удалось зажать Мориса в углу камеры; там он его и душит. Морис медленно сползает на пол между расставленными ногами Лефрана. Лефран выпрямляется.
ЗЕЛЕНОГЛАЗЫЙ(после минутного молчания, изменившимся голосом). Что ты наделал? Лефран, ты что, убил его?
Он смотрит на мертвого Мориса.
Превосходная работа.
Лефран кажется совершенно опустошенным.
Превосходная работа: попадешь прямиком на каторгу в Гвиану.
ЛЕФРАН. Помоги мне, Зеленоглазый. ЗЕЛЕНОГЛАЗЫЙ(подходя к двери). Нет.
ЛЕФРАН(в недоумении). Как это нет? Но ведь?..
ЗЕЛЕНОГЛАЗЫЙ. Что ты только что сделал? Прикончил Мориса? Убил его просто так? Ради славы, а значит, просто так.
ЛЕФРАН. Зеленоглазый… ты ведь меня не бросишь?
ЗЕЛЕНОГЛАЗЫЙ(очень мягко). Не говори ничего больше, не трогай меня больше. Ты знаешь, что такое беда? Я бы понадеялся на что угодно, только бы ее избежать. Я совсем не хотел того, что со мной приключилось. Все мне было просто дано. Такой вот подарок от доброго боженьки. Теперь на нас с тобой висит этот труп.
ЛЕФРАН. Я сделал все, что мог, из любви к беде.
ЗЕЛЕНОГЛАЗЫЙ. Вероятно, вы ничего не знаете о беде, если полагаете, будто ее можно выбрать. Моя, например, выбрала меня сама. Чего я только не испробовал, чтобы от нее отвертеться. Я боролся, дрался, плясал, я даже пел, и вы знаете — над этим можно теперь только посмеяться — вначале я отказывался от этой беды. Только когда я увидел, что все это ни черта не помогает, я понял: она мне нужна была целиком.
Он колотит кулаком в дверь.
ЛЕФРАН. Что ты делаешь?
ЗЕЛЕНОГЛАЗЫЙ. Зову надзирателей. (Стучит в дверь.) По их мордам ты поймешь, кто ты есть.
Звякание ключей. Дверь отворяется. Появляется улыбающийся Надзиратель. Он подмигивает Зеленоглазому.
Входит Старший надзиратель в полной форме, вместе с надзирателем, ответственным за камеру.
СТАРШИЙ НАДЗИРАТЕЛЬ. Мы все слышали, все видели. Для тебя, с твоего наблюдательного пункта, действие становилось все комичнее, но для нас, когда мы смотрели в глазок, то был прекрасный трагический отрывок. Спасибо. (Отдает честь.)
Занавес
Служанки
Пьеса в одном действии
Как играть «Служанок»
Украдкой. Именно такое определение подходит больше всего. Обе актрисы, изображающие служанок, должны играть как бы украдкой. Но не потому, что слова, которые возможно произнести лишь в алькове, могут услышать соседи сквозь слишком тонкие перегородки или открытые окна, и не потому, что они озвучивают свои сокровенные мысли, которые заставляют их играть в эту игру, свидетельствующую о расстроенной психике: они играют украдкой для того, чтобы сделать свои слишком тяжеловесные речи более легкими, чтобы они перелетели через рампу. Жесты актрис должны быть сдержанными, словно подвешенными или прерывистыми. Каждый жест делает их будто бы подвешенными. Неплохо, если иногда они будут ходить на цыпочках, сняв при этом одну или обе туфли, которые с большой осторожностью они, стараясь ни за что не задеть, поставят на стол или диван, — но не из опасений, что их услышат соседи снизу, а потому, что этот жест соответствует общему тону. Иногда их голоса тоже могут становиться как бы подвешенными или прерывистыми.