ГЕНЕРАЛ. Вот почему мы ждем безлунных ночей. Полной темноты. Чтобы нельзя было прицелиться в дырку задницы героя.
МИССИОНЕР. Они могут придумать что-нибудь похуже.
ЖЕНЩИНА-ВАМП. Это не мешало им разглядывать мои бедра. Издалека, конечно. (Смеется.) Недотрога!
МИССИОНЕР. У них отняли бархатный путь. Они требуют опасности.
Г-ЖА БЛАНКЕНЗИ. Вы слишком много разглагольствуете о каких-то вшивых босяках…
МИССИОНЕР. Уж я-то знаю, что такое вши, а вы — нет…
Г-ЖА БЛАНКЕНЗИ. Я от них тоже пострадала, представьте себе, но я от них избавилась. Есть соответствующие препараты.
БАНКИР. Да, в этом нет ничего зазорного, моя жена тоже их подхватила. Где же? В местном городе.
ЖЕНЩИНА-ВАМП. Чем они грязнее, тем я чище. Пусть они заберут себе всех вшей в мире.
МИССИОНЕР. Я именно это и хотел сказать.
Г-ЖА БЛАНКЕНЗИ. Так бы и сказали.
МИССИОНЕР(словно чтец). Они отступают, как море, унося с собой и на себе, будто сокровища, свою нищету и позор, свою грязь… и мы, отступая сами, как море, обретаем вновь свою славу, свою легенду. Все, что было разрушено, они уносят с собой. Они причесали нас мелким гребешком.
БАНКИР(назидательно). Они расставляют все по местам.
Пауза.
СОЛДАТ. Эх, были бы у нас вожди!
Удары молотка. Все умолкают и снова впадают в сонливость.
V
Ширма представляет собой интерьер борделя, который мы видели вначале.
Малика идет справа от ширмы и будто разговаривает с кем-то, кто спускается.
МАЛИКА. Ты спускаешься с Небес или поднимаешься из Ада? Стань невесомым, если не хочешь, чтобы узнали, что ты к нам приходишь…
Появляется Малек, третий араб.
Давай.
Она протягивает руку, но Малек выбегает. Малика смеется. Зажигается свет. Из-за ширмы выходит Джемиля, почти раздетая. Обе они во время спокойного разговора будут стоять в своих утяжеленных юбках. Извините: в руках у Джемили будет стакан и зубная щетка. Во время диалога она будет чистить зубы.
ДЖЕМИЛЯ. Вышли, все трое?
МАЛИКА. Да, но надо было видеть их голые морды. Они пользуются ночью как вуалеткой. Как Лейла своей чадрой. Когда они пьяны, в качестве вуалетки им служит опьянение. А для нас круг сужается… по крайней мере, я на это надеюсь. Тебе тоже так кажется?
ДЖЕМИЛЯ. Не знаю, как было раньше, я была в Бордо, но, мне кажется, все идет неплохо. Атмосфера вокруг борделя все солидней.
МАЛИКА. Атмосфера сгущается. Жена булочника больше мне не улыбается, когда дает сдачу, а я не осмеливаюсь заговорить, я зайду слишком далеко, стану слишком прекрасной. Через два-три дня я уже не смогу пойти ни на почту, ни вообще куда-либо.
ДЖЕМИЛЯ. Нам будет трудно…
МАЛИКА. Идиотка! Не говори так, как они, когда уходят отсюда! Если тебе не хватает сил, не будь шлюхой. (Вынимает из кармана две сигареты, зажигает одну из них, а другую протягивает Джемиле.)
ДЖЕМИЛЯ. Прости меня.
МАЛИКА. Я-то чувствую, что мне по плечу держать на себе весь бордель. В конце концов с меня все и пошло.
ДЖЕМИЛЯ. Как вы за это взялись?
МАЛИКА. Мы не могли оскорблять людей, это было слишком грубо. Сама знаешь, время сейчас невеселое, поэтому мы потрудились, чтобы стать изобретательными в постели, с мужчинами. Они, наверное, передавали друг другу, а может, то счастье, что мы им дарили здесь, читалось на их лицах.
Наверху возобновляется короткий диалог.
МАТЬ(Кадидже). Я слишком взволнована, даже смотреть боюсь. Есть новости?
КАДИДЖА. Да. Нам с тобой на смену пришла Омму, она его и приведет.
Сержант, облокотившийся на кресло Матери, зевает, затем указывает на Малику и принимает до смешного «выигрышную» позу.
СЕРЖАНТ(со смехом). Ты права, и я тобой восхищаюсь. Я тоже был красивой девчонкой. Мы бы никогда не договорились, разве только для того, чтобы всем дать просраться…
МАЛИКА(Сержанту, но глядя на Джемилю). При мне мало бы что осталось от твоего героизма.
СЕРЖАНТ(Малике). Я не пронырливый, дорогуша, я такой утонченный, что можно сказать: «Я пронырливая».
МАЛИКА(так же). Я более сильный и более жесткий, чем ты…
СЕРЖАНТ(в том же тоне). Я более нежная и мягкая, чем…
МАЛИКА. Я более строгий и холодный, чем…
СЕРЖАНТ(громко кричит). От моих уст к твоим мы, такие нежные, могли бы, даже на таком расстоянии, соединить струйки слюны, такие тонкие и блестящие, как Смерть…
ВАРДА(смеясь, обращается к Сержанту). Она была в моем подчинении…
Мать вздыхает. Возобновляется диалог между Маликой и Джемилей. В кулисах слышен крик, похожий на хрип.
ДЖЕМИЛЯ. Слышишь?
МАЛИКА. Омму бредит… она в агонии, это она встретит Саида на площади. Его, наверное, принесут на портшезе.
ДЖЕМИЛЯ. Продолжи свои объяснения.
МАЛИКА. Раньше — я говорю о прежних временах — женщины не боялись нас. Мы делали честную работу. Мужчины трахались, как дома, но потом все изменилось, мы сделали их счастливыми, как в аду.
ДЖЕМИЛЯ(внимательно слушая). И что же?
МАЛИКА. Дай мне твою. (Они обмениваются сигаретами.) Спасибо, милая. Они перестали ходить к нам как к соседкам, а стали ходить как в бордель, крадучись, выходя только темной ночью, наклеивая фальшивые бороды, переодеваясь старухами, проходя под дверьми, сквозь стены, кружась вокруг и не решаясь войти, надевая черные очки, делая вид, что ошиблись дверью, рассказывая, что здесь продают трактора или шнурки, приклеивая картонные носы, озираясь, не заметили ли их. Но, как ты думаешь, по мере того как они становились невидимыми, чей блеск становился все ярче: блеск борделя!
ДЖЕМИЛЯ(со смехом). Они его начищали!
МАЛИКА. Как солдаты начищают котелок. А мы наконец-то обретали свое одиночество… и свою… свою… свою правду. (С облегчением.) Это было тяжело. Нужно было изобретать. Придумывать самим. Сначала мы вообще ничего не знали. Но Варда, самая изощренная…
ДЖЕМИЛЯ. Известно, к чему это приводит…
Пауза.
Пойду схожу за зернами для зябликов. А ты…
МАЛИКА. А мне надо прополоскать и подсинить двенадцать полотенец. Пока он не появится…
Джемиля удаляется за ширму. Малика стоит прямо и невидящим взглядом смотрит перед собой.
МАЛЬЧИК(помощник Бакалейщика, Малике). Сделай как я, сдвинь ноги, они отдохнут.
МАЛИКА(с презрением, Мальчику). Сам отдыхай, сопляк. Еще немного, и тебе самому придется пахать, если захочешь, чтобы я их раздвинула. (Сплевывает и возвращается в мечтательное состояние.)
МАЛЬЧИК(свистит). С недавних пор меня тянет к шведкам.
VI
Интерьер жилого дома.
МУЖ(надевая пиджак). Тебя смущают шлюхи? Тебя смущает, что Судья — прохвост?
ЛАЛЛА. Я не сказала, что меня это смущает…
Пауза.
Ты придешь обедать или останешься на стройке?
МУЖ. Приду.
ЛАЛЛА. Ты вчера мне сказал, что…
МУЖ. Приду…
ЛАЛЛА. Ты меня любишь?
МУЖ. Одиннадцать километров! Разве это не доказательство? На собственной шкуре. Или нет?
Тот же крик в кулисах и голос Омму.
ГОЛОС ОММУ. Это была моя пара!..Это были мои мешочки, маленькие пакетики с мышьяком, которые я носила под юбкой, чтобы отравить колодец!..
МУЖ. Опять эта старуха… Говорят, ее хотят привести на площадь… Ей делают уколы. Ее держат на обезболивающих…
ЖЕНА(восхищенно). Она умрет в ярости.
Джемиля просовывает голову сквозь ширму борделя.
ДЖЕМИЛЯ(Малике). Видишь, еще не все кончено, даже для нас.
МАЛЬЧИК(со смехом). Ей нужны три подпорки, этой старухе: две палки, чтобы опираться, и крик, чтобы держаться за небо. (Смеется.)
ЛАЛЛА. Ты любишь меня?
МУЖ. Заберись на меня и спроси.
Лалла цепляется за него и словно ползет по нему.
Прижимается к нему.
ЛАЛЛА. Ты любишь меня?
МУЖ(отстраняется, со смехом). В половине первого у порога с велосипеда сойдет юное апельсиновое деревце.
Он выходит за ширму. Лалла становится перед зеркалом и причесывается. Возле ширмы-борделя в мечтательности стоит Малика.
МАЛИКА(невидимой Джемиле). Ты принесла зерна для зяблика?
ЛАЛЛА(не переставая смотреться в зеркало). Ты будешь здесь в полдень со своими ветвями и фруктами.
ГОЛОС ОММУ(за кулисами). Спасать больше нечего?.. (Очень громкий смех.) Мою кучку помоев, ведь это она нас вдохновляет!
МАТЬ(смеясь, Кадидже). Когда она пройдет через лес, она придет к нам совершенно голой старухой!
VII
Из-за ширмы, представляющей тюрьму, выходит Кади в сопровождении Сторожа. Кади выходит так, словно его грубо вытолкнули.
ГОЛОС СТОРОЖА(кричит)…Или дам тебе пинка!.. Иди сюда!.. Не беги, или догоню и ты у меня улетишь!..
КАДИ(оборачиваясь). Клянусь вам…
СТОРОЖ(появляясь). Чем? У тебя, должно быть, нет ни отца, ни матери, раз ты такой бандит…
КАДИ. Пусть мне одолжат на минутку какую-нибудь мать… Какую-нибудь женщину, которая согласится на минутку стать моей матерью, и я поклянусь ее головой!
СТОРОЖ(строго). Раздевайся.
Пауза, во время которой Кади начинает раздеваться.
Хочу посмотреть на тебя на голого.
Пауза.
Потом тебя измеряю и осмотрю, проведу инвентаризацию твоей задницы. Не волнуйся, у меня нет желания полюбоваться, а просто ты войдешь туда голым. Ты пройдешь в ворота голым.