Г-ЖА БЛАНКЕНЗИ. Мне говорили!
БАНКИР. Канкан.
АКАДЕМИК(печально). Невозможно строить на том, что он сделал. Так уже больше не делается. У них — да, но не у нас. (Назидательно.) Значит, у сержанта есть своя мемориальная доска, потому что он ничего не сделал: вот в чем разница.
ПЕРВЫЙ БОЕЦ(показывая на европейцев). А эти что подумают о тебе… и о нас?..
МАТЬ(хохочет). Но вы ведь этих хотите уничтожить! Ты думаешь, их позолота не липовая?..
ПЕРВЫЙ БОЕЦ. В позолоте есть своя прелесть.
ОММУ(Саиду, тихо). Давай, беги пока. Пока спорят, давай беги! Увидишь, что они сделают…
Саид делает неуверенное движение, чтобы уйти.
ПЕРВЫЙ БОЕЦ. Останься!
Саид еще колеблется, затем выходит.
Огонь!
Из револьверов пяти бойцов одновременно раздается пять выстрелов. Все смотрят в правую кулису, куда вышел Саид. Слышен звук падающего тела. Все огорчены, кроме Мертвых и Омму.
Г-ЖА БЛАНКЕНЗИ(резко проснувшись). Вечно этот шум под моими окнами. (Снова засыпает.)
ОММУ. Сегодня я еще не помру. Одного похоронить, других обругать: я приду туда столетней. (Баширу.) Аспирину мне.
Башир протягивает ей аспирин, который она тут же глотает. Все отступают, кроме двух бойцов и Омму. Внизу Банкир, Солдат, Женщина-вамп и другие, вставшие при появлении Саида, снова садятся и дремлют.
ПЕРВЫЙ БОЕЦ(Омму). Не печалься, старая: ты скоро будешь под землей.
ОММУ(пожимая плечами). Сначала надо будет бросить Саида в коллектор… (Выходит, поддерживаемая Баширом и Амером и опираясь на две палки.)
Пятеро бойцов идут за ней в правую кулису. Все остальные актеры, кроме Мертвых, уносят в кулисы ширмы и реквизит, который они принесли в начале картины.
Долгая пауза. Все Мертвые долго смотрят вверх, как живые убирают сцену. Они остаются одни.
КАДИДЖА(торжествующе). Переезд!.. Переезд!
СЕРЖАНТ. Все!.. У меня есть моя мемориальная доска! (Смеется.) Я заслужил все-таки мемориальную доску на углу тупика, где живет мой дядя-матрасник. Выиграл! Меня упрекали, что я красивенький, но моя красота служила футляром моей жесткости, этой драгоценности!
МАТЬ(обеспокоенно). А Саид? Он придет?
СЕРЖАНТ. Моя красота становилась все больше от моей жесткости, одна уравновешивала другую. Лучи их любви золотили мои ягодицы, когда я снимал штаны!
МАТЬ. Саид!.. Теперь остается только ждать его…
КАДИДЖА. Не стоит. Он не вернется, как и Лейла.
МАТЬ. Где же он тогда? В песне?
Кадиджа с сомнением качает головой. Во время двух-трех последних реплик Мертвые уносят свои ширмы. Мать выходит последней со своим креслом. Сцена пуста.
Конец