Однажды, услышав очередную историю от служителей Кунсткамеры о загадочном экспонате — бронзовой кошке «из неизвестных времен и земель», которая к тому же моргает как живая и губит взглядом людей, — студенты заспорили между собой.
— Только неисправимые идеалисты могут поверить в эту моргающую кошку и прочие чудеса в кладовой за черной дверью! — убеждал один из студентов своих товарищей.
— В Кунсткамере совершаются и не такие чудеса, — с усмешкой отвечали ему приятели. — Ну, раз ты убежденный материалист, подкрепи свои выводы собственным опытом. А иначе твои речи — пустое ниспровергательство и необоснованное критиканство…
Призывающий не верить россказням служителей Кунсткамеры от их слов распалялся все больше.
— Неужели вы в самом деле считаете, что в кладовой за черной дверью хранятся какие-то мистические предметы, неизвестно кем, когда и где изготовленные? Неужели нужны доказательства, что кошки бронзовой, которая моргает и тем самым убивает людей, просто не может существовать? Опомнитесь! Ведь не в темном средневековье живем! Девятнадцатый век на дворе!..
Но студентов не убедили слова товарища.
И тогда кто-то из них предложил пари.
Молодой человек, утверждавший, что рассказы служителей Кунсткамеры — сплошной вздор, тут же согласился в одиночку провести ночь в кладовой за черной дверью.
Поздним вечером компания студентов отправилась в музей. Как проникли они в помещение — неизвестно. Скорее всего, молодые люди подкупили сторожей.
Когда испытуемый спорщик решительно вошел в кладовую, за ним закрыли на засов черную дверь. Другого выхода из кладовой не было. По крайней мере, так утверждали сторожа.
Договорились, что вернутся студенты утром и освободят товарища.
Сказано — сделано.
Пришла утром задорная компания. Отодвинули засов, распахнули дверь. Никто не выходит. Молодые люди окликнули товарища… Может, задремал или трясется от страха и не верит в свое освобождение?
Никто не отозвался. Позвали студенты сторожей, объяснили, в чем дело. Те зажгли фонари и, крестясь и ругаясь, зашли в кладовую. Обшарили все закоулки, шкафы и сундуки.
Нет студента!..
Бронзовая кошка из неизвестных времен и земель — на месте, а человек пропал…
Всполошились не на шутку и студенты и сторожа. Перевернули в кладовой все вверх дном. Безрезультатно.
Кто-то принялся разглядывать бронзовую кошку, будто надеялся найти в ней разгадку исчезновения человека.
Но, как и положено древнему изваянию, кошка не раскрывала тайн и, конечно же, не моргала. Лишь на морде ее застыла какая-то презрительно-зловещая ухмылка.
И студенты, и сторожа побоялись сообщать о загадочном исчезновении начальству и полиции. Все они какое-то время еще надеялись, что вдруг волшебным образом пропавший студент объявится. Но тот не появился ни на квартире, которую снимал, ни в университете. В общем, волшебство не состоялось…
Или все же состоялось?
Наверное, ответить на вопрос могут лишь старинные стены Кунсткамеры, повидавшие и хранящие множество чудес и загадок.
Ну и шуточки!
Как у нас то было, братцы, на святой Руси,
Во той ли во палате государевой
Почестей пир идет на вечере,
Беседушка идет навеселе.
Тут на пиру да напивалися,
Тут на пиру да наедалися,
Тут на пиру да порасхвастались:
Еще кто-то хвалится своей силою могучею,
Еще кто-то хвалится да саблей острою,
Еще кто-то хвалится да золотой казной,
Еще кто-то хвалится да молодой женой,
Еще кто-то хвалится да платьем цветным…
Через праздники и веселье
Современники Петра Великого вспоминали, что государь придавал праздникам и различным увеселительным действам большое значение. Они были для него не просто отдыхом и приятным времяпрепровождением. С их помощью он зарождал новые традиции на Руси, отчасти менял жизненный уклад своих подданных, «приближал Русь к Европе».
Царь знал, как выгодно использовать праздники и веселье, превращать их в политическое оружие, с их помощью выяснять потаенные мысли приближенных, подданных и иноземных гостей.
Умел Петр Алексеевич казаться пьянее, чем был на самом деле. Умел зорко видеть, цепко слушать: кто как ведет себя во хмелю, о чем говорят гости, запоминал их жесты и выражения лиц.
Северная столица была как раз тем местом, в котором поспешно рождались новые праздники, традиции, увеселительные действа. Но и от старых — вековечных — в Петербурге не отказывались. Разве можно было обойтись в новый праздник без исконного русского обильного застолья?
Неизвестные на Руси до той поры праздники Петр Алексеевич стал вводить в первые же годы своего царствования, еще до основания Санкт-Петербурга.
19 декабря 1699 года государь издал указ «Описании впредь генваря с 1 числа от рождества Христова, а не от сотворения мира».
Отныне, согласно указу, впервые на Руси Новый год надо было отмечать не 1 сентября, а 1 января.
Петр Алексеевич требовал, чтобы «по большим и проезжим знатным улицам, знатным людям и у домов нарочитых духовного и мирского чину перед вороты учинить некоторые украшения от древ и ветвей сосновых, еловых и можжевеловых…»
Царь также распорядился, чтобы описание новогоднего праздника было отражено в газете «Ведомости».
Эта информация начиналась так: «7208-й [1699] год не окончился, начался 1700-й год.
При первом начинании Нового года счислять от Рождества Христова, какия церемонии были и где была литургия в присутствии государеве и было ль казание и кто отправлял оное и была ль пушечная стрельба и фейрверк и где.
При окончании сего 1699 году повелением царского величества и советом духовных и мирских знатнейших особ установлено торжествовати Новому году 1 генваря месяца и числить, и писать годы во всех государственных указах… и письмах от Рождества Христова по обычаю других европейских христианских областей… как то действительно начало свое восприняло с 1700-го году и для того торжества в Москве была литургия в соборной Успенской церкви и предика чрез архиерея Рязанского — благодарение Богу, и потом была троекратная пушечная стрельба и фейрверк на Красной площади…»
В те дни для создания праздничного настроения на улицах Первопрестольной пылало множество костров и смоляных бочек на шестах. Праздник продолжался семь дней. Непривычная потеха пугала привыкших к стародавним традициям людей.
Роптали противники Петра:
— Опять царь-государь немчуровы порядки заводит, бесовским игрищам потакает!.. Отзовется ему вскорости это богохульство!..
Но молодой царь был неуклонен и все последующие годы своего правления следил, чтобы им объявленные праздники отмечались не только в Москве и Санкт-Петербурге, но и по всей стране.
А дней веселья и торжеств в начале XVIII века появлялось все больше и больше. Отмечались военные победы, церковные праздники, дни рождения и ангела покровителя, начало и завершение строительств каких-либо значимых объектов и многое другое. Словом, всё, что нередко отмечается и в наши дни.
Подхваченный новой столицей
Первый день апреля стал веселым праздником розыгрыша, обмана, шутки также по инициативе Петра I.
Из Первопрестольной этот праздник перекочевал на берега Невы и прижился в новой столице. Правда, при жизни Петра Алексеевича он во многом зависел от настроения царя.
Не раз бывало так: пошутит кто-нибудь из приближенных 1 апреля, и то ли шутка оказывалась неудачной, то ли Петр Алексеевич забывал с утра, какой нынче день, — доставалось тогда юмористам. Но как только у государя настроение улучшалось, он сам шутил и разыгрывал приближенных.
В один из первоапрельских дней Петр I приказал явиться к нему старому боевому генералу. Когда тот, взволнованный из-за спешного вызова, прибыл, государь дал сигнал барабанщикам. Они стали выбивать дробь, сопровождающую, как правило, очень серьезное наказание.
Старый вояка побледнел. По-видимому, подумал, что именно он будет наказан. Вытянулся перед царем служивый, слова не может вымолвить. А сам лихорадочно соображает: в чем мог провиниться, какую промашку допустил?..
Некоторое время государь сердито и молча смотрел на генерала. В это время все громче звучала дробь барабана, все грозней становился взгляд царя.
Наконец Петр Алексеевич возмущенно воскликнул:
— Почему молчишь?!. Язык отсох?!.. Почему не докладываешь как положено?!. Какой чин носишь?!.
— Состою в генерал-майорах, — пролепетал совсем запуганный ветеран.
— Врешь! — рявкнул царь. — Дожил до седин, а обманываешь своего государя. Ты не генерал-майор… — Петр Алексеевич сделал паузу и вдруг рассмеялся. — Ты — генерал-лейтенант!..
Получивший повышение несколько минут не мог прийти в себя. Так и стоял неподвижным, под веселый смех царя и придворных.
Первого апреля подобные розыгрыши случались не раз. Получивших новое звание, должность или награду в этот день в петровские времена величали «апрельскими кавалерами».
Шутки царя незамедлительно разносились по Петербургу, а затем и по многим городам и селениям империи.
Государю подражали, пытались переплюнуть — удачно и неудачно. Рождались новые шутки и розыгрыши — остроумные и глупые, добрые и злые. Но именно в петровские времена юмор стал как бы нормой и стилем жизни и во дворцах, и в избах.
Венеценосная подражательница
Хоть и натянутыми были отношения Петра I с имератрицей Екатериной в последние годы его царствования, она все же во многом подражала своему супругу. В большом и малом. Удачно и неудачно. В серьезных делах и в несерьезном…
Лишь два месяца прошло после смерти Петра Великого, но 1 апреля 1725 года вдова-императрица все-таки решила отметить весельем.
Рано утром Северная столица была разбужена тревожным набатом. Колокола Петербурга извещали жителей о пожаре. Тысячи людей, полусонные, выскакивали из домов, пытаясь понять, какие части города уже полыхают и насколько силен огонь. По улицам мчались верховые и в каретах знатные особы. Метались, не зная, что делать, рядовые обыватели.