Так восторгался по поводу коронования известный в первой половине XIX века поэт Алексей Васильев.
Но были рождены и другие строки. Их записывали тайком, заучивали наизусть, передавали с опаской родным и знакомым, отправляли каторжанам в Сибирь и… получали от них в ответ…
А сам Николай I в июле 1826 года подписал манифест, в котором говорилось, что новый император «…возвещает всем и каждому дому… всякое скромное желание к лучшему, всякая мысль к утверждению силы законов, к расширению истинного просвещения и промышленности, достигая к Нему путем законным, для всех открытым, всегда будут приняты Им с благоволением: ибо Он не имеет, не может иметь других желаний, как видеть отечество наше на самой высшей степени счастья и славы…»
Темно-красный флакон
«Кровь и холод» разливались в царствование Николая Павловича, и не только в России, но и во многих европейских и азиатских странах.
Карательные акции, отправка русских войск за рубеж следовали одна за другой. Но ни внутренние репрессии, ни военные действия не приносили России процветания, спокойствия и согласия в обществе.
В 40-х годах XIX века Николай I все чаще стал вспоминать пророчества, что «путь его будет большими смертями отмеченный». Доходили до царя и новые предсказания: «…и завершится твой земной путь, когда не сладишь и допустишь врага в свой дом, в свою державу…»
Не только узкому кругу приближенных было известно, что среди фавориток императора находились не одни лишь светские дамы, но и актрисы, балерины и даже простые цыганки.
Однако, скорее всего, сплетни преувеличивали амурные похождения Николая Павловича.
Если верить петербургской легенде, то примерно в начале пятидесятых годов уже немолодому государю привезли юную цыганочку. Славилась она не столько пением и танцами, сколько своей красотой и умением предсказывать судьбу.
Когда царь и гадалка остались наедине, Николай I попросил предсказать ему будущее.
Цыганка заупрямилась.
— Не могу. Мне страшно.
Изумился Николай Павлович:
— Как же так? Это же твое обычное занятие! Всем предсказываешь судьбу, а мне, государю, — не желаешь?.. Что за упрямство?.. Или ты цену себе набиваешь?..
Отвела девчонка глаза в сторону и вдруг попросила налить в хрустальную вазу белого сухого вина.
Николай Павлович снова удивленно взглянул на нее, но просьбу выполнил. Наполнил вазу вином и протянул своей гостье.
— Пей, но желание мое не забывай.
— Вначале ты пригуби, — твердо заявила гадалка и отвела руку государя.
Николай Павлович сделал несколько глотков и снова протянул вазу гостье. Прикоснулась губами к вину цыганочка и поморщилась:
— Соленое!..
Возмутился царь:
— Прекраснейшее вино! Ты хоть знаешь, откуда и кто мне его поставляет?.. Истинные знатоки наслаждаются вкусом этого вина, а ей, видите ли, — соленое!..
— А ты сам еще раз попробуй, — дерзко ответила цыганочка.
И на этот раз послушался ее государь. Глотнул да чуть вазу от изумления не выронил. Вино и в самом деле вдруг стало соленым. Еще и цвет его изменился: из нежного, прозрачного, соломенного превратилось в темно-красную, похожую на кровь, жидкость.
Покачал головой Николай Павлович:
— Много видел чудес на свете, но такого еще не встречал. Ну-ка, признавайся, красавица, как это тебе удалось: взглядом или словом ты испортила такое замечательное вино?..
— В том нет моей заслуги, — скромно потупила глаза цыганочка. — Хорошее вино «закровавилось», как и все хорошее, что ты уже сделал или собираешься совершить, заливается кровью… Сам знаешь: большими смертями отмечен твой путь…
— И долго мне так ужасно идти по жизни? — угрюмо спросил государь.
Цыганка пристально взглянула на императора:
— Не сможешь ты совладать со своей гордыней… И скоро враг войдет в страну… Ни сладить с ними ты не сможешь, ни отказаться от престола… Тебе ведь это уже предсказывали…
Николай Павлович надменно посмотрел на собеседницу.
— Меня убьют заговорщики?.. Не лукавь. Говори правду. Я уже ко всему готов.
Цыганочка покачала головой и протянула царю маленький темно-красный флакон:
— Заговорщики не успеют… Ты сам…
Откуда появился флакон в руке гадалки, Николай Павлович не понял, но покорно взял его.
— Самоубийство? Но это же большой грех!..
Он в замешательстве взглянул на гостью.
— Тебе простится, царь-государь… — ответила она.
— Неужели я не сумею предотвратить вторжение? Не сумею добровольно передать власть наследнику?
— Нет, — жестко ответила цыганочка. — И твое последнее деяние будет многими смертями помечено… И ветер черноморский уже наполняет вражьи паруса, и дым от труб чужаков уже стелется по балтийской воде…
«Да помнит вечно Русская земля»
В своем завещании Николай I писал, что он служил России «…по крайнему разумению верой и правдой, сожалея, что не мог произвести того добра, которого столь искренно желал».
Примерно за восемь месяцев до смерти Николая Павловича, в июне 1854 года, замечательный русский поэт Федор Тютчев записал: «Третьего дня я поехал в Петергоф; подъезжая, можно было различить за Кронштадтским рейдом дым от неприятельских пароходов.
…глядя с Петергофской набережной по направлению солнечного заката, я сказал себе, что вот там, за этим лучистым туманом, в 18-ти верстах от Двора Всероссийского Императора, стоят эти вооруженные силы, ужаснейшия из всех, какие когда-либо появлялись в морях; когда я сказал себе, что это весь Запад идет на Россию, чтобы убить ее и заградить ей будущее, то втайне я почувствовал, что все окружающее меня переживает, как и я сам, одно из наиболее торжественных событий всемирной истории…»
Немало современников считало, что император Николай Павлович был так потрясен вражеским вторжением и своим бессилием, что из-за этого принял яд.
На самом ли деле он покончил с собой или это всего лишь слухи? Нет однозначного ответа.
Скончался Николай I 18 февраля (по старому стилю) 1855 года, когда в Крыму гибли русские солдаты, матросы, офицеры, мирные жители…
И многие десятилетия не утихали «проклятия и восхваления» ему.
И до наших дней дошли безжалостные эпиграммы и эпитафии на него:
«Да помнит вечно русская земля,
Как волей Божьей к ней была добра природа
18 февраля 1855 года…»
«Семь раз я приду за тобой»
До конца жизни Александр II хорошо помнил эту на первый взгляд безобидную картину.
Дама в серебристом платье стояла на стене средневекового замка. Внизу простирался лес и виднелось озеро. В правом и левом углах картины были изображены два селения. В одном веселились крестьяне. Лилось вино. В лужах валялись пьяные. Их обнюхивали собаки. Лица у крестьян расплывались в улыбках, но веселость их была грубая и даже злая.
В другом селении происходили похороны. Плачущие, бьющиеся в истерике женщины. У крестьян на лицах скорбь. Но скорбь — тоже грубая и злая. Дама со стены замка смотрела и на радость, и на горе людей равнодушно, будто уже знала то, что не дано знать простым смертным.
Маленький наследник престола с опаской смотрел на эту картину и старался побыстрей пройти мимо.
Будущий император Александр II рос любознательным ребенком. Часто по разным поводам задавал вопросы взрослым. Но о полотне с дамой в серебристом платье спрашивать почему-то не решался.
Лет в пять или шесть великий князь Александр Николаевич заболел. Подскочила температура. Он бредил. Явь перемешивалась с тревожным сном. И в такие часы в спальню к нему явилась с картины дама в серебристом платье.
Взрослых почему-то не оказалось рядом, и жуткая гостья беспрепятственно подошла к его постели. Мальчик испугался, но звать на помощь и убегать не было сил.
— Не надо меня бояться, — спокойно сказала дама в серебристом платье. — Меня бесполезно страшиться и любить, избегать и искать встречи со мной, молить о снисхождении или проклинать. Я неминуема, я появляюсь, когда предначертано свыше, в неведомом месте, в неведомый для всех смертных час… Ибо я сама смерть…
Мальчик не мог даже пошевелиться и молча, обреченно смотрел в лицо ночной гостье. И не было в этом лице ни злобы, ни печали, ни тени соучастия или сострадания.
— Знаю, о чем ты хочешь спросить, — дама склонилась над Великим князем совсем близко. — Я приду к тебе не единожды, когда ты станешь большим и могущественным. Я приду шесть раз, едва коснувшись тебя. Шесть раз лишь напомню о себе, а на седьмой — заберу…
Она выпрямилась и, безучастливо глядя на мальчика, продолжила ровным тоном:
— Вот тебе моя метка. Теперь не забудешь о моем седьмом приходе…
Таинственная дама провела пальцем по ногам Великого князя, так что на обеих выше колен появились красноватые полосы. Потом она пальцем начертала кружок на животе мальчика.
Он заплакал от страха и бессилия.
Дама тут же бесшумно исчезла. А боль от ее прикосновения еще долго мучила великого князя.
Исчезновение картины
Утром он рассказал о жутком ночном визите матушке императрице Александре Федоровне. Та не на шутку переполошилась. Она сразу вспомнила предсказания московского юродивого.
Когда великому князю Александру Николаевичу было всего лишь несколько месяцев, в Первопрестольной к нему призвали юродивого провидца.
— Славен будет и могуч, свершит великое, — глядя на младенца, предрек тот. Но потом вдруг заплакал и добавил: — А помрет в красных сапогах…
При этом юродивый провел пальцем по ногам младенца именно в тех местах, где спустя несколько лет оставила полосы-метки страшная ночная гостья в серебристом платье.
Как ни пыталась Александра Федоровна выяснить, что означает загадочная фраза «Помрет в красных сапогах», — так ничего и не добилась от юродивого.
Конечно, императрица не стала рассказывать сыну о зловещем предсказании. Она заверила мальчика, что он видел всего лишь дурной сон.