Когда Протей вошел в палату, больной даже не пошевелился, лишь покосился на посетителя – презрительно и чуть раздраженно, словно его отвлекали от какого-то важного дела.
«Интеллигент, – со спокойным высокомерием подумал Протей, – смотрит, словно запачкаться боится. А ведь это твой выбор, не мой. Мне-то все едино: кого, за что…»
– Я от Игнатия Ростиславовича, – назвал пароль Протей. – По поводу решения ваших проблем…
Больной чуть заметно кивнул. Был он стар, седовлас и изможден. Не надо было иметь медицинское образование, чтобы понимать, что больному осталось совсем недолго мучиться в этой тихой и стерильной палате.
– Почему вы настояли на личной встрече? – спросил Протей. – Вы же понимаете, что это гигантский риск. Если б не настоятельная просьба Игнатия Ростиславовича…
– Дело таково, что некоторые детали я хотел объяснить сам, – скрипучим от долгого безмолвия голосом ответил старик. – Да и посмотреть на вас хотел… Когда вы… начнете, меня, скорее всего, уже не будет. А мне надо знать… Хотя бы представить… ТЕХ я не могу даже представить, так хоть вас…
– Вам сказали, что за это я возьму с вас дороже?
– Неважно, – поморщился старик. – Деньги для меня уже не имеют значения. Мне все равно уже не выйти отсюда, а здесь у меня есть все… Но все равно – спасибо. Мне объяснили, что так не делается, но я очень просил… Ник… Игнатий Ростиславович – мой старый друг, и, зная, что меня опасаться не стоит, он пообещал вас уговорить… Пусть мое имя останется для вас тайной – оно все равно не играет роли… – «Тайной, – усмехнулся про себя Протей. – В моем деле ничто так не раздражает, как тайны. Раз тайна – значит, опасность. Ты – Михайлов Анатолий Викторович, профессор мединститута, шестидесяти трех лет. Все я про тебя знаю: и адрес, и семейное положение, и… причину…» – Дело сложное, – сказал старик после некоторой паузы, – нужно не только… наказать, а еще и найти всех, кто замешан в этой истории… Я и не успел… Да и не смог… Вы сможете?
– Работу будет контролировать Игнатий Ростиславович. Я буду находить людей, сообщать ему степень их виновности, он будет «утверждать». Но вы понимаете, что в данном случае «заказов» может оказаться много? Почему вы не хотите наказать только виновника?
– А там нет невиновных! – Неизвестно откуда взялась ярость в этом высохшем теле, но умирающий даже приподнялся на кровати, сверкая сухими, полубезумными глазами. – Те негодяи, с камерой… Это не первое их дело… Они зарабатывают на этом, я узнал… Нет-нет, всех… Всех, чтоб и следа их поганого на этой земле не осталось… Всех!..
Вспышка ярости угасла, и он обессиленно откинулся на подушки, сипло втягивая воздух. Узловатые, перевитые сильно выступающими венами пальцы хищно сжимались и разжимались, комкая одеяло.
– Меня уже не будет, – повторил он. – Но Ник… Игнатий Ростиславович не подведет. Он мой старый товарищ, еще с университета… Не подведите и вы…
«Не только интеллигент, но и не выученный жизнью дурак. – Протей с презрением посмотрел на старика. – Предают как раз друзья, это на врагов всегда можно положиться. И твой “друг детства” с превеликим удовольствием после твоей смерти хапнул бы деньги, отменив заказ».
– Денег вам должно хватить, – сказал старик. – Я продал все, что нажил за свою жизнь. Все, до последней книги из библиотеки… Какая у меня была прекрасная библиотека! Если б вы только видели!.. Квартира в сталинском доме, в центре города, машина… не новая и престижная, но вполне ничего… Дача в Разливе… Мебель, иконы, картины… Должно хватить на все… и на всех… Но прошу вас: сделайте так, чтобы они мучились! Я хочу, чтобы они мучились! Как я, как Катя!..
– Как получится, – сухо сказал Протей. – Но качественную работу гарантирую.
– Да, мне сказали, что вы специалист высочайшего уровня, – старик пожевал губами, словно решая: говорить или нет, и все же признался: – Я неправильную жизнь прожил. Много и подлостей сотворил, и нечестного много, а хорошего у меня в жизни всего и было, что она… Катенька… Она – поздний ребенок. Думали с женой, что не будет у нас детей, а тут вдруг она, словно подарок на старость. Такие дети обычно балованные бывают, а Катенька, наоборот, излишне скромной была. Красивая, а тихая – словно и не городская вовсе… Музыку очень любила… Я, дурак, ее в свой институт чуть ли не силой затолкал – хотел, чтоб все время на глазах была, а ей надо было в консерваторию… Эх!.. Не знаю, что там получилось. Она и поначалу немного рассказывала, а после того, как я ее к следователю потащил, так и вовсе замкнулась. Понял только, что опоили ее чем-то… но не водкой – спиртное она не пила… и… не могу про это вспоминать… надругались над ней. Да не просто надругались, а сняли на кассету… потом одноклассники затравили насмешками…
– Одноклассники или однокурсники? – уточнил Протей.
– Что? – очнулся от воспоминаний старик. – Однокурсники… Какая разница? Главное, что затравили…
– Разница большая. Меня интересует, где именно распространялась кассета. Только так можно выяснить, где спрятано начало этой ниточки. Ваша дочь не говорила, с кем она была… в тот раз?
– Нет. Молчала, как в рот воды набрала… Мне кажется, ей уже было все равно… Это я мстительный, ничего не забываю, ни плохого, ни хорошего, а она… она по-другому жила… Наверное, не надо было мне ее в милицию тащить. Я подонков наказать хотел, а получилось так, что это стало последней каплей в чаше ее терпения… Она повесилась, когда меня дома не было. Я ее сам, вот этими руками, из петли вынимал…
– Враги у нее были?
– Какие враги у такой… Она вся неземная была, воздушная…
– Как раз у таких враги и бывают, – сказал Протей. – Судя по тому способу, которым с ней разделались, кому-то очень не нравилась эта ее «воздушность»… Парень у нее был?
– Нет, – вздохнул старик, – я за этим строго следил…
– Может быть, вы просто не знали?
– Она послушная была… Лучше бы не слушала меня, старого дурня. Все было бы не так…
– Кассета где?
– У следователя. Он ее изъял у одного лоботряса… Вадика Курдюкова. Тот клянется, что нашел ее вместе со всеми. Подбросили в класс, где у них должны были быть занятия. Ребята подтверждают… Но он ее все равно у себя держал, сволочь… Понравилась, наверное, рукоблуду прыщавому… Вы бы видели, что они с ней делали!.. Хорошо, хоть мать ее до этого дня не дожила. А меня, видать, за все мои грехи, судьба именно так наказать решила… Да уж больно жестоко… Как вас зовут?
– Протей.
– Я настоящее имя спрашиваю, – сказал старик, – мне это важно знать… Да и чего вам бояться: я уже никому сказать не успею…
– Протей, – повторил киллер. – Вам этого достаточно.
Старик вздохнул, но настаивать не стал, понимал – бесполезно.
– Протей – один из античных морских богов, – вспомнил он, – вы были моряком?
– Моряком я не был, – сказал киллер. – Просто мой тезка был знаменит еще и тем, что, уходя от погони, постоянно менял облик, а я довольно неплохо умею работать с гримом… Это все, что вы хотели мне сообщить?
– Да. Я хотел, чтобы вы знали причину заказа. Это – возмездие… И это благое дело. Такие подонки не имеют права жить!
– «Благих» убийств не бывает, – сказал Протей. – Вы платите деньги – я делаю свою работу.
И, не прощаясь, вышел.
Больной откинулся на подушку и пустым взглядом смертельно усталого человека уставился в потолок. Он лежал так до тех пор, пока из-под подушки не раздалось едва слышное курлыканье телефона. Стремительным, совсем не старческим броском он вскинулся с кровати, вынул телефон, поднес к уху:
– Да. Так… Так… Ясно.
Спрятал трубку в карман пижамы, весело и хищно улыбнулся входящему в палату широкоплечему человеку в наброшенном поверх мундира белом халате:
– Так-то, капитан! И никаких гвоздей!
– Может, все-таки проводить его, пока не поздно, а, господин подполковник? – В голосе вошедшего слышались азарт и тревога.
– Он слежку кожей чует, – отверг предложение подполковник. – Уйдет легко. Даже от нас уйдет. Профессионал! И тогда вся операция насмарку. Нет, будем ждать. Он – умница, на студента выйдет быстро, не опасаясь. Чего мокрохвостого студента опасаться? Тут мы его и возьмем. Круг замкнется. Полный заказ: от и до. Сейчас ничего не пришьешь: отвертится. Работать стало сложно, но мы и в эти времена хитрый болт найдем, тоже не мальчики-первогодки…
Подполковник был явно доволен, возбужден, а потому словоохотлив. Он и впрямь был великолепным профессионалом: подполковник Федеральной службы безопасности Иннокентий Семенович Дивов. Человек еще старой, «доперестроечной» закалки, умница и непревзойденный разработчик гениальных комбинаций. Агентурист божьей милостью, неустанно повторявший: «Агентура и только агентура выведет вас на преступника, покажет улики, выявит слабые и сильные стороны дела». Именно агентура донесла ему о том, что обезумевший после смерти дочери профессор Михайлов лихорадочно ищет киллера для расправы над убийцами девочки. И можно было бы сработать по-старому, шаблонному и безотказно действовавшему способу: подослать человека под видом «киллера», зафиксировать, привлечь… Предотвратить… Если б не одно обстоятельство. Профессор учился когда-то в одном институте с человеком по фамилии Клоков. Обычный человек, инженер с Балтийского завода, Николай Иванович Клоков в начале перестройки проявил неожиданное для всех организационно-оперативное мышление и, отыскав парочку готовых с голодухи на все «афганцев», организовал этакую фирму «по решению сложных проблем». Проще говоря: стал за немалые суммы предлагать нуждающимся услуги киллеров. Не все шло гладко, но время было смутное, и многое легко сходило с рук (особенно при наличии «энного» количества денег). Тех двух, первых, наемников уже давно не было в живых. Один за другим при весьма странных обстоятельствах покинули этот бренный мир и еще несколько «работников» Николая Ивановича. А «бюро по решению проблем» продолжало существовать и даже процветало. Методы стали изощреннее, работники – профессиональнее, клиенты – богаче… Дивов подозревал, что «фирма» действует по «сицилийскому варианту» – выполнивший несколько заказов киллер подлежал уничтожению. Иногда было достаточно и одного «заказа» – если он был достаточно денежным и громким. Остальным «работникам» наверняка говорилось, что заработавший деньги счастливец ушел в отставку и уехал куда-нибудь на Багамы. Или что-то в этом роде. Однако в последнее время методы «фирмы» несколько изменились. Из той скудной информации, что все же иногда попадала к подполковнику Дивову, он догадывался, что «на связи» у Клокова два-три человека, профессионалы высочайшего класса, внесшие в «фирму» свои правила игры и свой «специфический» кодекс чести. Во всяком случае, работали они уже давно, брались за заказы редко, выполняли крайне профессионально и не только были живы, но и умудрялись не оставлять после себя следов. Упускать такой шанс было нельзя. Четыре месяца вел Дивов «фирму» Клокова, и – ни одной улики, ни одной зацепки! Да что там: ни одного из киллеров они не видели даже в лицо. Слухи, догадки, полунамеки, домыслы… «Фирма-призрак». Все провокации, хитроумные комбинации, «липовые заказы» – все на выходе оказывалось чистым воздухом. И вдруг – такой подарок! Сложнее всего было найти способ «связать» профессора Михайлова с его старым другом детства и дать понять, чем господин Клоков зарабатывает себе на жизнь. Но в конце концов это все же удалось. Древние утверждали, что во всякой лжи должна быть изрядная толика правды – тогда ей поверят в целом. А что можно было использовать лучше реально сложившийся ситуации? Так и родилась хитроумная комбинация, официально именуемая операцией «Тени».