С этим домом также связано имя известного поэта Осипа Мандельштама. Свои впечатления о пребывании здесь он отразил позднее в прозе («Египетская марка» и «Шум времени»).
О.Э. Мандельштам.
Фото. Конец 1920-х гг
Детство поэта Осипа Эмильевича Мандельштама прошло в Коломне. Его отец,
Эмилий Вениаминович, выросший в патриархальной еврейской семье, хотел дать детям настоящее образование и вскоре вместе с семьей перебрался из провинции сначала в Павловск, а затем в Петербург, в Коломну. Впоследствии в «Шуме времени» Мандельштам напишет: «Мы часто переезжали с квартиры на квартиру, жили в Максимилиановском переулке, где в конце стреловидного Вознесенского виднелся скачущий Николай, и на Офицерской, поблизости от „Жизни за царя“, над цветочным магазином Эйлерса».
Последний из адресов – Офицерская, 17, угол Прачечного переулка. Мандельштамы снимали квартиру во втором этаже дома с кариатидами. Маленького Осипа обучали музыке и на занятия водили к Покрову. «Мне ставили руку по системе Лешетицкого», – вспоминал позже поэт. С Коломной и Офицерской улицей связаны детские впечатления Мандельштама: «Мы ходили гулять. Незаметно подходили к Крюкову каналу, голландскому Петербургу эллингов и нептуновых арок с морскими эмблемами, к казармам Гвардейского экипажа». Неподалеку от дома, в конце Офицерской улицы, располагалась Ново-Адмиралтейская судоверфь. «Помню спуск броненосца „Ослябя“, как чудовищная морская гусеница выползла на воду, и подъемные краны, ребра эллинга.»
В 1912 году в первом этаже дома № 17 торжественно открыли ресторан «Тироль». До него, начиная с 1892 года, в здании находился известный на всю округу трактир купца Кондратьева. Интересно, что после начала Первой мировой войны хозяин ресторана «Тироль» Владимир Петрович Сеземов вынужден был срочно переименовать ресторацию в «Англию», так как все немецкое в то время вызывало у петроградцев искреннюю неприязнь и глубокое возмущение.
Здесь же располагался один из пяти магазинов знаменитой петербургской фирмы «Эйлерс», она в своих многочисленных рекламных объявлениях предлагала «Лучшие живые цветы во все времена года». При входе в магазин покупателя всегда встречали обаятельные улыбки хорошеньких продавщиц в белых кружевных фартучках и таких же изящных наколках на пышных прическах фасона начала ХХ века.
После Февральской революции в столице начался криминальный беспредел. В печати регулярно сообщалось о невероятных бандитских нападениях, взломах и крупных квартирных кражах. 20 сентября 1917 года газета «Новая Русь» возмущенно писала: «Для петроградских громил решительно нет никакого препятствия. Забравшись в пустое помещение в доме № 17 по Офицерской улице, бандиты проломили стену в мануфактурный магазин Орлова и в результате – нехватка сукна и разных материалов более чем на 10 000 рублей.».
ЛАМПОВЫЙ МАСТЕР СЕВАСТЬЯН КИТНЕР
Дом № 18 принадлежал преуспевающему промышленнику Севастьяну Осиповичу Китнеру. Правнук мастера Юрий Иеронимович Китнер, инженер и искусствовед, живущий с 1917 года в Финляндии, свидетельствует, что отец знаменитого петербургского архитектора И.С. Китнера «был известным ламповым мастером и внес весомый вклад в развитие декоративно-прикладного искусства». Уроженец моравского города Мериш-Шенберг, входившего в состав Австро-Венгрии, он приобрел профессиональные навыки изготовления механизмов ламп, получивших широкое распространение в странах Западной Европы и называвшихся в обиходе «кинкетками».
Не найдя должного применения своим силам и таланту в Германии, ламповый мастер решил попытать счастья в России. В Петербург он приехал в 1819 году морским путем через Любек.
Ул. Декабристов, 18. Современное фото
В первой трети XIX века в российской столице начали переходить от свечного освещения к ламповому. Знание европейских моделей ламповых светильников и профессиональный талант позволили Китнеру одному из первых занять лидирующее место в изготовлении новых ламп. Его мастерская стала лучшей в городе.
Первые сведения о деятельности С.О. Китнера обнаруживаются уже в справочнике С. Алера за 1822 год, где он значится мастером жестяного фонарного дела немецкой ремесленной управы. Китнер жил в доме № 125 в первой Адмиралтейской части, а его магазин тогда находился рядом, в доме Гонаропуло (№ 123) на Большой Морской улице.
Начиная с 1820-х годов мастер уже имел крупные заказы на изготовление ламп и люстр для дворцовых парадных залов. Изящные люстры его работы являлись достойным украшением императорских дворцов и особняков петербургской знати.
С.О. Китнер.
Портрет работы Ранделя. 1848 г.
В 1984 году А.М. Кучумов обнаружил в бывшей картинной галерее дворца Юсуповых на Мойке несколько жестяных люстр работы Китнера. Одними из первых известных работ С.О. Китнера стали люстры и торшеры, изготовленные по эскизам архитектора К.И. Росси для Павловского дворца. Кроме ламп из жести, сделанных под малахит и украшенных бронзой, он изготовлял прекрасные люстры и торшеры из бронзы не только по эскизам Карла Росси, но и по чертежам других знаменитых зодчих Петербурга.
Известность и слава талантливого мастера стремительно росли, и уже к началу 1830-х годов в «Коммерческом указателе» Санкт-Петербурга значилось, что в его магазине можно приобрести «всякого сорта ламп и еще разные лакированные изделия». К концу 1830-х годов в мастерской Китнера работали кроме него 15 человек, причем половина из них были иностранцы (пять немцев, два австрийца и один финн).
Высокий художественный уровень изделий мастера обеспечил ему значительный объем крупных заказов Министерства Императорского двора и огромные по тому времени заработки. Только за выполнение одного заказа дворцового ведомства на изготовление 1050 люстр и торшеров для отстраиваемого после пожара Зимнего дворца ему выплатили свыше 70 тысяч рублей. Одна из этих люстр сохранилась до наших дней и сейчас находится в экспозиции Государственного Эрмитажа. Ему также доверили ответственные работы по отделке интерьера Нового Эрмитажа в 18401850-е годы. Китнер изготовил орнаменты из меди для рельефных потолков в пяти залах первого этажа. Кроме того, мастер выполнил отделку фасадов здания Нового Эрмитажа, в том числе металлического перекрытия над портиком по Миллионной улице и 17 тройных окон Лоджий Рафаэля, оформленных им по фасаду карнизами из луженого железа. В Малом и Большом Эрмитаже Китнер установил лампы на трех этажах зданий, в конюшнях, манеже и галерее. За прекрасно выполненные работы в Эрмитаже купца третьей гильдии Китнера 6 декабря 1850 года наградили золотой медалью на Аннинской ленте.
В соответствии с условиями Высочайше утвержденного 19 марта 1849 года контракта с Придворной конторой, заключенного с Китнером, предусматривалось, что он в течение четырех лет будет ежегодно подготавливать по шесть мальчиков из детей дворцовой прислуги для обслуживания люстр и торшеров. Мальчики находились на полном казенном содержании, жили в служебных помещениях дворца вблизи ламповой мастерской. Казенные ламповщики (их было 24) носили форменные зеленые куртки с зелеными панталонами и черными фартуками.
Особую страницу в творческой биографии С.О. Китнера занимала деятельность в Императорских театрах. По заключенному контракту с театральной конторой ламповый мастер обязывался заправлять и содержать в исправности все осветительные приборы в театральных зданиях, а также обеспечивать освещение различных карнавальных спектаклей.
При изготовлении осветительных приборов для театров Петербурга и Москвы мастер тесно сотрудничал с архитектором К.И. Росси. Именно по эскизам этого великого зодчего Китнером выполнены заказы для Каменноостровского, Александринского и Большого Каменного театров столицы.
Дирекция Императорских санкт-петербургских театров при возобновлении с мастером контрактов «без торгов» объясняла это доверие «испытанной благонадежностью и той ответственностью», с которой он относился к работе.
В середине 1850-х годов Китнер стал поставщиком ламп и фонарей для Санкт-Петербургско-Московской железной дороги. Он сконструировал и изготовил оригинальные локомотивные и буферные фонари для паровозов, а также осветительные приборы для мостов Николаевской железной дороги.
Заказы на изготовление осветительных приборов для нужд железнодорожного транспорта санкционировались решением Главноуправляющего путями сообщения России графом П.А. Клейнмихелем.
Своими трудами мастер создал себе огромное состояние и стал богатым предпринимателем. Теперь почти все свои деньги он вкладывал в покупку и строительство доходных домов.
В 1850-х годах Китнер становится владельцем нескольких земельных участков. Участок № 18 по Офицерской улице он приобрел у купца К.И. Гейнриха. Свой первый четырехэтажный доходный дом ламповый мастер построил в 1851 году именно на Офицерской улице. Проект дома, как и проекты всех других зданий С.О. Китнера, разработал академик архитектуры Август Иванович Ланге, постоянный сотрудник и помощник архитектора Андрея Ивановича Штакеншнейдера – строителя императорских и великокняжеских дворцов. Вместе с ним архитектор А.И. Ланге участвовал в восстановлении Зимнего дворца после пожара 1837 года. Дом № 18 – типичная для стиля этого архитектора постройка, естественно вписавшаяся в общий характер этой части Офицерской улицы.
Возводя здесь дом, А.И. Ланге пользуется одними и теми же пластическими и декоративными элементами, стремясь создать целостную архитектурную среду. Строгой соразмерностью и мягкостью своего облика это здание привлекает к себе пристальное внимание. Фасад дома решен в целом в традициях классики – рустовка поверхности стены и арочные окна первого этажа. Окна трех верхних этажей размещены в четком ритме и охвачены наличниками классического типа, причем их форма на разных этажах меняется. Окна третьего этажа оформлены одинаковыми наличниками с сандриками лучкового типа. Идентичность декоративной обработки окон образно подчеркивает функциональную сущность здания (все этажи – «под жильцов»).