В новом варианте проекта Хоральной синагоги архитекторы, вынужденные отказаться от возведения большого купола над главным залом, уменьшили высоту здания и сократили число мест для молящихся.
После основательной переделки проект вновь прошел официальное рецензирование, и 16 марта 1881 года его наконец-то утвердил другой российский император – Александр III. Срочно образовали строительный комитет под председательством А.А. Кауфмана. Для наблюдения за ходом строительства создали также технический совет, в него вошли архитекторы Н.Л. Бенуа, Н.В. Маслов, а также Д.И. Гримм, В.В. Стасов и др. Приступила к работе финансовая комиссия, ее возглавил Г.О. Гинцбург.
Официальная закладка здания Хоральной синагоги состоялась в 1883 году. Строительство началось. Однако сразу же выяснилось, что западный фасад синагоги будет находиться вблизи тротуара. Потребовалось прервать работы и вновь откорректировать рабочий проект. Здание сдвинули в глубь участка, его размеры уменьшили. Для проведения строительных работ с восточной стороны корпуса синагоги потребовалось приобрести дополнительный участок земли, принадлежавший князю Н.Б. Юсупову, запросившему за него непомерно высокую цену. После длительных торгов евреям пришлось согласиться с условиями князя.
Для возведения Хоральной синагоги в Коломне понадобилось 9 лет. В 1886 году здание подвели под крышу, закончили строительство и отделку бокового придела с небольшим залом для молитвы. На прихожан произвели большое впечатление внутренний вид временной молельни, богатая отделка ее потолка, выполненная скульптором М.И. Аноликом. В передней части синагоги на возвышении установили Ковчег Завета (вместилище для свитков Торы – Пятикнижия), оформленный Ф.И. Бахманом на пожертвования М.П. Фридланда.
Средств на строительство основного здания постоянно не хватало, поэтому весь объем работ по возведению Хоральной синагоги в Петербурге завершили лишь в 1893 году. 3 ноября комиссия городской управы подписала приемочный акт о готовности здания и постановила: «Выдать удостоверение Петербургскому еврейскому обществу. Член управы Н. Бенуа». Одновременно с этим 27 ноября 1893 года управой выдано официальное Свидетельство, в нем подтверждалось, что «.со стороны городской управы не встречается препятствий к открытию для публики вновь выстроенной синагоги». К Свидетельству приложили утвержденный план сидячих мест в главном зале – 1230, из них 734 мужских (в партере) и 496 женских (на хорах).
Торжественное освящение Хоральной синагоги состоялось 8 декабря 1893 года, одновременно на здании установили две мемориальные доски: на западной стене – с фамилиями жертвователей на ее постройку, а на восточной – с указанием наиболее достойных лиц, поминаемых в молитвах в праздничные дни «на вечные времена» (А.И. Неймана, Е.Г. Гинцбурга и С.С. Полякова). Считалось, что эти люди проделали большую работу для развития еврейской общины в Петербурге и создания в нем Хоральной синагоги. Строительство еврейского храма обошлось в довольно крупную для того времени сумму – около 1 миллиона золотых рублей.
Петербургская хоральная синагога. Открытка начала ХХ в.
Мавританский стиль с характерной аркой главного портала в виде подковы, узорные решетчатые переплетения окон и красивые минареты делали облик здания таинственным и монументальным.
В соответствии с повелением Александра II после освящения Хоральной синагоги все постоянные еврейские молельни города подлежали закрытию. Однако председатель неофициального правления петербургской еврейской общины Г.О. Гинцбург все же попытался уговорить градоначальника отменить это решение и не закрывать действующие молельни. В официальном ответе петербургского градоначальника в довольно резкой форме отметили, что «.в столице не существует такого правления, а есть лишь Хозяйственное правление Временной молельни, и никакое другое относящееся к евреям действующими узаконениями не предусматривается. Что касается закрытия молелен, то власти считают этот вопрос не подлежащим обсуждению, так как он уже решен в Высочайшем согласии на строительство синагоги».
Тогда Г.О. Гинцбург предложил властям другой вариант – постепенную ликвидацию еврейских молелен в столице по мере окончания сроков их аренды. Ответа на второе прошение не последовало, но было дано строжайшее указание МВД об усилении контроля «над безусловным закрытием еврейских молелен». И все же Г.О. Гинцбург рискнул в третий раз обратиться к властям, пытаясь хотя бы отстоять и официально утвердить свой председательский пост, указывая в письме, что сами власти не раз именовали его «Председателем правления петербургской еврейской общины». Ответа вновь не последовало, и тогда Г.О. Гинцбург по настоятельному совету старейшин еврейской общины вынужден был спешно заявить властям, что евреи столицы подчинятся всем указаниям руководства города, закроют молельни и впредь слова «община» в отношении себя использовать не будут.
Одновременно с возведением Хоральной синагоги на этом же земельном участке по проекту архитектора Бориса Ивановича Гиршовича в честь бракосочетания Николая II возвели Дом еврейских училищ на 260 детей бедных евреев. В массивном трехэтажном здании, главным фасадом обращенном на Офицерскую улицу (дом № 44) разместились Еврейское ремесленное училище, Петербургское училище общества распространения просвещения среди евреев и Общество ремесленного и земледельческого труда евреев России.
Торжественное освящение нового здания состоялось 16 ноября 1897 года. По сему поводу евреи направили телеграмму верноподданнического содержания всероссийскому императору и императрице. Об этом впоследствии свидетельствовала специальная памятная мраморная доска, укрепленная на стене зала Дома еврейских училищ.
Ул. Декабристов, 44. Дом еврейской общины.
Современное фото
В 1909 году на собранные евреями средства по проекту архитектора А.Д. Шварцмана и художника Ропета вдоль участка синагоги возвели каменный забор с ажурной железной решеткой и хрустальными фонарями.
В начале Первой мировой войны петербургские газеты писали, что в Хоральной синагоге состоялся торжественный молебен о даровании победы в войне. Из синагоги евреи с российскими флагами и портретом императора двинулись по Офицерской улице к Зимнему дворцу. Хор певчих синагоги на протяжении всего пути следования демонстрантов исполнял государственный гимн и молитвы за здравие царя. Еврейские лидеры призвали всех евреев к ратным подвигам и к расширению благотворительности.
Петроградские евреи услышали призыв. В 1914 году один из членов крупнейшего в городе банкирского дома баронов Гинцбургов – богатый золотопромышленник и финансист барон Г.Е. Гинцбург разместил в своем роскошном особняке на Конногвардейском бульваре (дом № 17) офицерский госпиталь.
Дом барона Г.Е. Гинцбурга.
Открытка начала XX в.
В 1915 году в Петрограде в помощь раненым на взносы еврейской общины организовали военный лазарет, укомплектованный современным по тому времени медицинским оборудованием. В нем активно работали врачи, фельдшеры, аптекари и санитары – члены столичной еврейской диаспоры.
Медицинский персонал лазарета Петроградской еврейской общины. Фото 1915 г.
«В БОЛЬШОЙ ОФИЦЕРСКОЙ… ДОМ ДУБЕЦКОГО»
Жилой дом, объединенный в настоящее время под двойным номером 43–45, имеет предельно простую и лаконичную композицию фасада. Однако архитектору все же удалось скупыми и простыми средствами достигнуть определенного художественного эффекта. Первый этаж здания обработан горизонтальными рустами без вертикальных швов, а в замках его окон хорошо смотрятся лепные детали. Значительно оживляют фасад дома ажурный лепной пояс между первым и вторым этажами, прямые сандрики с кронштейнами над окнами третьего этажа и затейливые кружева балконных решеток.
До второй половины XIX века участок и строения на нем принадлежали статскому советнику Фабию Денисовичу Дубецкому, а в последующие годы доходный дом перешел во владение баронессы Клавдии Владимировны Меллер-Закомельской – дочери генерал-майора.
Небезынтересно отметить, что с домом № 43–45 связан определенный период жизни русского революционера-демократа, писателя и литературного критика Николая Григорьевича Чернышевского.
Ул. Декабристов, 43–45. Современное фото
Весной 1850 года Чернышевский успешно окончил Петербургский университет. Лето провел в Саратове, а в середине августа вернулся в столицу, пытаясь найти работу. Он поселился у своих родственников Торсинских. 23 декабря, приглашая к себе в гости поэта Михайлова, жившего неподалеку, на Офицерской улице, в доме № 6, Чернышевский сообщает ему свой адрес: «В Большой Офицерской, против Малой Мастерской, дом Дубецкого. Когда Вы поедете от почтамта, т. е. с Вознесенского проспекта, Вы увидите против Мастерской мелочную лавочку, подле нее ворота, за этими воротами тотчас подъезд с улицы; так Вы по этому-то подъезду да вверх, да на второй этаж, да увидите во втором-то этаже дверь с надписью: „Архитектор Браун“ – так против этой-то двери через площадку другая дверь есть моя». В столь детальной записке речь шла о доме № 45 на Офицерской улице.
Н.Г. Чернышевский.
Фото 1853 г.
В марте 1851 года Чернышевский вновь уехал в Саратов, где прожил около двух лет. 13 мая 1853 года Николай Гаврилович вместе с молодой женой возвращается в Петербург и на некоторое время снова поселяется у Торсинских, на Офицерской улице.
Именно здесь, в Коломне, в те времена происходили события, в значительной степени определившие его дальнейшую судьбу. На формирование философских взглядов Чернышевского, его революционных воззрений в первую очередь оказали воздействие члены кружка М.В. Петрашевского. Они собирались на квартире чиновника Министерства иностранных дел Михаила Васильевича Петрашевского, жившего неподалеку от Офицерской улицы, здесь же, в Коломне, рядом с церковью Покрова Богородицы. Кстати, членами этого кружка были писатели Ф.М. Достоевский, М.Е. Салтыков-Щедрин, поэт А.Н. Плещеев. Именно в Коломне Чернышевский впервые высказывает свои, отличные от Гегеля, взгляды на роль искусства в жизни общества.