Да, царь держал гения на дистанции, но по тем временам иного и быть не могло – у каждого века свои законы и обычаи.
Всю свою жизнь Пушкин жестоко страдал, но не столько от дерзких ухаживаний за его женой, сколько от непризнания в обществе подлинного значения его творчества. Ведь в те времена не было ни государственных премий, ни других особых знаков отличия для литераторов. Никто им не давал орденов, не сажал в президиумы. Каково же было быть гением, сознавать в душе это и видеть, что другие этого не признают? Ведь даже «специалисты», литературная критика того времени, вовсе не всегда его хвалила. Когда поэт напечатал своего гениального «Бориса Годунова», влиятельный журналист Надеждин отозвался памфлетом:
«Бориса Годунова»
Он выпустил в народ.
Убогая обнова,
Увы! на новый год!
Даже его друг по лицею Кюхельбекер поставил «Годунова» ниже всеми давно забытых пьес Кукольника. Если его не понимали и не ценили друзья и коллеги-литераторы, то что же говорить об остальных? Не случайно сам Пушкин советовал поэту не слушать мнения других: «Хвалу и клевету приемли равнодушно И не оспаривай глупца…» Разочарованный, он писал:
Дар напрасный, дар случайный,
Жизнь, зачем ты мне дана?
Иль зачем судьбою тайной
Ты на казнь осуждена?
Митрополит Московский Филарет на эти слова возразил, и тоже стихами:
Не напрасно, не случайно
Жизнь судьбою мне дана,
Не без правды ею тайно
На тоску осуждена…
Впрочем, вскоре Пушкин и сам понял то, что другие люди понимают только под конец долгой жизни: что благородное сердце умнее умной головы. И именно поэтому его Татьяна оказалась умнее Евгения Онегина. Но наладить собственную жизнь самый умный и самый талантливый человек в России не смог.
Когда он умер, в доме было всего 300 рублей. Не на что было хоронить…
В кабинете Пушкина, что в его музее-квартире на Мойке, стоит старый потертый кожаный диван, на котором умер поэт. Долгое время эксперты сомневались в его подлинности. Но теперь, как считает заведующая музеем Галина Седова, можно с уверенностью утверждать, что он – подлинный. По ее словам, установлено, что этот диван был передан Натальей Гончаровой другу семьи Марку Философову, который был сотрудником Эрмитажа. В 1937 году из Эрмитажа он поступил в музей. Недавно музей заказал экспертизу дивана, и эксперты обнаружили на нем следы крови, которые принадлежат мужчине и по давности совпадают со временем, когда жил Пушкин. Анализ ДНК (для анализа использовали также нити из жилета поэта) позволил доказать, что диван – именно тот, на котором умер поэт.
В ходе экспертизы было установлено также, что отверстие от пули полностью совпадает с локализацией пятен крови на диване. «Мы нашли у себя в штате доктора, который соответствует возрасту и телосложению Пушкина, положили его на аналогичный диван, что позволило нам сделать подобный вывод», – сообщил начальник Областного бюро судебно-медицинской экспертизы Юрий Молин. Он подчеркнул, что результаты исследования помогли сделать вывод и о том, что друзьям Пушкина не было смысла везти поэта в госпиталь Военно-медицинской академии сразу после дуэли. «В то время уровень помощи, которую могли оказать там, не превышал помощь, которую оказали поэту домашние врачи. Доктора, посещавшие Пушкина, сделали все необходимое», – подчеркнул Молин.
В Петербурге много еще других памятников Пушкину и связанных с его именем мест. Первый – временный гипсовый бюст – был поставлен в 1881 году в сквере на Пушкинской улице. Затем на его месте в 1884 году был воздвигнут бронзовый памятник поэта во весь рост по проекту А. Опекушина. Позднее монументы и памятные знаки, посвященные русскому гению, появились в Царском Селе, на месте дуэли Пушкина на Черной речке, во дворе уже упомянутого дома на набережной Мойки, где он жил и умер, а в 1957 году открыли замечательный памятник поэту работы М. Аникушина на площади Искусств. Мемориальные доски с именем Пушкина установлены на набережной Фонтанки, д. 185, на Галерной, д. 53, на набережной Кутузова, д. 32. Именем Пушкина названы Пушкинская улица и ряд других улиц в Пушкинском, Павловском, Колпинском, Курортном и Красносельском районах Петербурга.
Конюшенная площадь – недалеко от пушкинского дома № 12 на Мойке. По ней можно пройти и не сразу заметить этот храм – Спаса Нерукотворного Образа. Построенный еще в XVIII веке и перестроенный в 1820 году по проекту архитектора В. Стасова, он как бы встроен в большое здание, где раньше размещались царские конюшни. Именно в этом храме 1 февраля 1837 года отпевали Александра Сергеевича, поскольку он был ближе всего расположен к квартире, где умер поэт. Об этом напоминает установленная на церкви мемориальная доска.
Храм Спаса Нерукотворного Образа служил приходским для всех придворных и отличался соответствующей роскошью. Иконостас был украшен искусной резьбой и богато вызолочен, в центре висело серебряное паникадило, а также иконы, написанные известными в то время художниками В. Шебуевым и Ф. Брюлловым. До революции там хранился древний образ «Спаса Нерукотворного» из домика Петра I, чтимая икона Божьей матери «Знамение» и древняя шелковая плащаница, вышитая в Константинополе. А в специальной часовне на первом этаже сохранялась траурная колесница, на которой перевезли тело императора Александра I из Таганрога.
До нашего времени дошли только колонны искусственного мрамора. Стасов спроектировал храм таким образом, что из верхнего окна над алтарем всегда бьет яркий свет. Это, даже несмотря на пасмурную погоду, создает эффект живого солнечного луча и производит чудесное впечатление.
В 1923 году церковь закрыли, а протоирея Федора Знаменского расстреляли. Ключи от храма передали отряду конной милиции. Ворвавшись в храм, красные кавалеристы шашками в щепки изрубили бесценный иконостас, сожгли архив, а потом устроили в здании клуб для танцев. Однако плясали в храме недолго. Вскоре там устроили приемный пункт ГУЛАГа. Люди заходили в бывшую церковь, сдавали в окошечко документы, а потом их уводили во внутренний двор. Кого на пять, кто на десять лет, а кого и навсегда…
После войны в храме разместился институт «Гидропроект» и проектное бюро тюрем Управления внутренних дел, а в алтаре устроили туалеты. Возвращен церкви храм Спаса Нерукотворного Образа был только в 1991 году.
Постепенно его отреставрировали, а в 2006 году на колокольню вернули бронзовый колокол-благовест, который отлили на Балтийском заводе. Он знаменит тем, что его звук не глохнет даже в 40-градусный мороз.
О поэте во внутренних покоях храма сегодня напоминают две картины, которые видны при подъеме по лестнице. На одной изображена последняя исповедь Пушкина, на другой – его отпевание. Имя раба Божия Александра звучит в храме и в обычные дни на панихидах. Последние таинства – исповедь и причастие поэта совершил настоятель храма Петр Запесоцкий. От умирающего поэта он вышел со слезами на глазах и сказал: «Для самого себя желаю такого конца, который он имел». Николай I послал Пушкину записку: «Прими мое прощение, а с ним и мой совет: кончить жизнь по-христиански».
Дуэль считается церковью страшным грехом, приравненным к самоубийству, а потому 46 часов страданий раненого Пушкина стали временем покаяния. Поэта в храме до сих пор считают почетным прихожанином, панихиду совершают не только в феврале, но и 6 июня – в день его рождения. Сегодня среди прихожан храма есть артисты, писатели, художники. По их обращениям стали служить панихиды по Глинке, Бунину, Рубцову, священнику Павлу Флоренскому и даже по Есенину, потому что есть версия, что поэт не покончил с собой, а был убит.
Бенедикт Сарнов в книге «Сталин и писатели» рассказывает о таком случае. В 1949 году отмечали 150 лет со дня рождения Пушкина и, как тогда полагалось, в Большом театре в Москве состоялось торжественное заседание, на котором читали его стихи. Выступления ораторов транслировались по радио через репродукторы, стоявшие тогда по всей стране на площадях чуть ли всех городов и поселков. Шла трансляция и в одном маленьком казахском городке. Площадь была пуста, но вдруг ее заполнили странные всадники, прискакавшие неведомо откуда. Они были плохо одеты, измождены, но с большим вниманием стали слушать выступление Симонова, читавшего официальный доклад. Но, не дослушав до конца, они вдруг пришпорили коней и умчались… Зачем же они приезжали и почему уехали явно разочарованные?
Оказалось, что это были калмыки, депортированные в Казахстан по приказу Сталина. Они примчались из своих поселений, чтобы услышать, произнесет ли московский докладчик, когда будет цитировать текст пушкинского памятника, слова «И друг степей калмык». Там, где они жили, радио не было.
Симонов процитировал стихотворение. И даже соответствующую строфу прочел, но… не до конца:
Слух обо мне пройдет по всей Руси великой,
И назовет меня всяк сущий в ней язык,
И гордый внук славян, и финн, и ныне дикий
Тунгус…
И – все! На «тунгусе» цитата обрывалась. Называть тогда имена репрессированных народов запрещалось. А потому тунгусы сразу поняли, что в их судьбе перемен не предвидится и уехали. Отрезанную пушкинскую строчку вернули лишь после смерти Сталина и ХХ съезда, когда калмыки смогли вернуться в родные места.
Любопытно, что одно из самых цитированных восклицаний Пушкина приводят в искаженном виде. Помню, как впечатление произвела на всех премьера в БДТ «Горя от ума» в постановке Товстоногова, когда над сценой появился плакат со словами: «Черт догадал меня родиться в России с умом и талантом!». В