Пристава 1– го участка Московской части не оказалось на месте, уехал на доклад в Главное Управление. Спустя несколько минут воротился дежурный и хорошо поставленным голосом доложил:
– Старший помощник пристава Его Благородие капитан Сакс может Вас принять.
Помощник кивнул головою и прошел в дверь. За столом сидел седовласый господин с густыми бакенбардами, переходящими в пушистые усы. Он поднялся из—за стола и произнёс:
– Прошу, господа, присаживайтесь. Чем обязан визиту представителей сыскной полиции?
– У нас сугубо конфиденциальное дело к Вашему Благородию.
– Я слушаю, – произнёс капитан после того, как гости присели на стулья синего бархата.
– Мне поручено господином Путилиным разыскать на вашем участке одного человека.
– Если он проживает на подчиненной территории, то я думаю – сумею помочь. Итак, кто сия персона, которой интересуется столь уважаемая организация.
– Мы разыскиваем мужчину возрастом от тридцати до сорока, роста среднего, он без усов и бороды, – помощник остановился.
– Извините, господа, но под данные приметы подходит половина проживающих у нас, а конкретнее?
– Его фамилия Хлестаков.
– Хлестаков? – переспросил помощник пристава. – Я распоряжусь проверить книги учета.
– Ваше Благородие, – застенчиво улыбнулся Михаил, – мне хотелось бы, чтобы о нашем интересе знали только мы. Не могли бы мы сами просмотреть интересующее нас.
– Да, да, я понимаю, – капитан постучал пальцами по столу, – секретность прежде всего. Я прикажу дежурному предоставить вам комнату и требуемые документы.
– За сим прошу извинить, – развел руками, – дела.
Как ни велика столица, а персон, представляющих интерес, не слишком много. Проживающих на вверенном приставу участке оказалось трое, да и то один глубокий старик, второй студент, тоже не заинтересовал ни с какой стороны, а вот третий вроде бы и подходил, но тоже что—то смущало.
Второй участок даже удивил отсутствием каких бы то ни было Хлестаковых. Результат давал надежду на скорые розыски преступника, но на следующем участке, которым командовал старый знакомец коллежский советник Иордан, подходящих оказалось еще один.
Жуков почесал затылок, впереди его ждала июньская жара и тридцать пять участков, которые необходимо не только посетить, но перелистать множество рукописных журналов. Хорошо, что введен единый образец, иначе… Не хотелось думать о плохом. Но настроение все равно менялось, как петербургская погода от золотистого солнца до мрачной свинцовости, от восторженности за найденных людей до апатичного состояния.
К визиту на четвертый участок Выборгской части агент сыскной полиции Михаил Жуков изрядно устал, в глазах рябило от обилия разнообразных почерков и фамилий, опускались руки, но природное упорство двигало к заветной цели. Тридцать семь приставов остались позади, каждый со своим отношением, кто с улыбкой понимания, а кто и с гримасой недоброжелательности.
Заветная книжица заполнена именами подозреваемых. Чудно, ты добропорядочный господин, живешь ничего дурного не совершая, ан нет, благодаря одному случайному стечению, заключаемому в фамилии и возрасте, становишься кандидатом во вселенские злодеи.
Теперь на Офицерскую к Ивану Дмитричу, он – то своим опытным взглядом укажет – кто из списка наш разыскиваемый. Уж очень хочется посмотреть на него и, обязательно чтобы в железных «браслетиках» был, тогда поубавится гонора у бывшего офицера, любителя приключений. Когда остаешься в камере с толстыми стенами и решетками на окнах, задаешь себе один вопрос: а надо ли было вершить злодеяния? Стоят ли они этого?
Размышления прервал извозчик:
– Барин, приехали, сыскное.
Кабинет Путилина был пуст, только на столе одиноко возвышался в серебряной подставке стакан с торчащей из него изящной ложкой.
«Опять остыл, – промелькнуло у Жукова, – всегда так, только нальешь горячего пахучего чая, как кто—нибудь врывается с нежданной новостью и поминай, как звали.»
– Что там у нас, – прошептал, присаживаясь на стул в кабинете начальника, закинул нога за ногу, достал потрепанную не от времени, а от частого использования книжицу. Открыл на нужной странице, – не густо, – так же тихо проговорил, обращаясь к самому себе. Под красиво выведенными номерами значились четыре Хлестакова, – никогда бы не подумал, что в таком большом городе всего четверо, подходящих под наши поиски?
– Что там шепчешь? – раздался от двери голос Путилина.
– Да вот, да я, – вскочил Михаил и задел злополучный стакан, с грохотом покатившийся по полу, оставляя светло—коричневую лужицу.
– Не спеши, – хозяин кабинета присел в кресло, – я слушаю.
– Так, – вскочивший кивнул в сторону маленького озера.
– Пустое, – прикрыл глаза начальник сыска, – садись и докладывай.
– Иван Дмитрич, – виновато произнёс помощник, косясь на пол, – все участки я проверил и установил, что в столице проживают четверо Хлестаковых, подходящих для дальнейших проверок.
– Вижу по твоим красным глазам, не просто дался этот результат.
В ответ только кивнул.
– Оставь мне свои записи и иди отдохни, устал от поисков. Наверное в глазах мухи летают стаями. Оставь, я посмотрю.
Когда помощник ушел, Иван Дмитриевич пододвинул к себе книжицу и углубился в изучение строк, написанным мелким аккуратным почерком, буковка к буковке.
1. Дмитрий Львович, тридцати девяти лет, дворянин, уроженец Санкт Петербурга, ротмистр, два аршина семь вершков роста. Последние пять лет проживает в столице на Коломенской улице в меблированных комнатах господина Семенова.
2. Сергей Иванович, тридцати семи лет, дворянин, уроженец Санкт—Петербурга, поручик, два аршина шесть с половиной вершков. Вышел в отставку семь лет назад в результате темной истории
3. Трофим Никифорович, тридцати пяти лет, купец Дновского уезда, два аршина девять вершков, бывает в столице временами по торговым делам, проживает на время приезда в гостинице «Варшавской», что у вокзала.
4. Александр Павлович, тридцати лет, уроженец Одесской губернии, два аршина семь вершков. В городе десять лет, живет с доходов, получаемых с имения.
Путилин задумался, глядя на страницу. Потом достал составленную ранее таблицу ограблений по близлежащим уездам, вызвал дежурного офицера.
– Мне необходимы сведения, когда Трофим Никифорович Хлестаков, – протянул чиновнику бумагу, на которой были написаны известные сведения о купце, —останавливающийся в гостинице «Варшавская», приезжал в наш город и останавливался ли он в других?
– Есть, – взял под козырек офицер. Через несколько минут агенты разъехались выполнять указание начальника.
Перед столом Путилина стоял, вытянувшийся во фрунт, агент сыскной полиции,
– Ваше Благородие, – докладывал прибывший, – купец Трофим Никифорович Хлестаков, проживающий в уездном городе Дно, два раза в месяц бывает в столице по торговым делам. Вот, – он протянул бумагу Путилину, – прописаны дни его пребывания
Второй агент сообщил, что купец в других гостиницах не останавливался, меблированных комнат не снимал.
Изучение бумаг показало, Иван Дмитриевич сопоставил даты ограблений дач мирных обывателей и приезда в Санкт– Петербург купца, что он не подходит на роль главаря, да и рост слишком уж великоват.
Этой ночью Иван Дмитриевич заснул крепким сном, давно так спокойно не было на душе. Зато утро было прервано громовым голосом, раздавшимся за закрытой дверью кабинета.
– Я так не оставлю, – звучал бас, – что за интерес? Что такое? Сплошное безобразие!
Путилин не успел подняться с кресла, как дверь от резкого удара распахнулась и на пороге возникла мощная фигура с тростью в руке. Окладистая борода была взъерошена, глаза метали рассерженные взгляды.
– Вы господин Путилин? – вошедший тяжело опустился на стул, который пронзительно заскрипел под крепко сбитым телом купца, – тогда Вы мне и нужны.
– Доброе утро, Трофим Никифорович!
Хлестаков открыл было рот, но не произнёся ни слова, насупился.
– Вас возмущает повышенный интерес к вашей особе?
– Это безобразие!
– Согласен, Трофим Никифорович, полностью согласен с Вашей обеспокоенностью, но она вызвана чрезвычайными обстоятельствами, – Иван Дмитриевич поднял вверх палец.
– Но…
– Трофим Никифорович, – спокойно продолжал Путилин, – Вы случайно попали в круг наших интересов. Наверное, Вы не будете против помочь нам.
– Помочь – другое дело, но…
– Не сердитесь, если доставили Вам неудобство.
– Неудобство – мягко сказано, – успокоившимся голосом произнёс купец, – а моя репутация. Ваш агент приходит в гостиницу, в которой я останавливаюсь почти шесть лет, и расспрашивает обо мне, проверяет гостевые книги. Поневоле занервничаешь. Я честно веду дела, ни один человек не может сказать, что Трофим Хлестаков бесчестный человек, а здесь разговоры, шушуканья за спиной. Да, я не ангел и могу позволить себе лишнего, но на свои кровные.
– Нет ни малейшего повода для беспокойства, – Путилин смущенно улыбался, он знал, что такие громогласные богатыри на проверку оказывались добродушными и быстро отходчивыми.
– Ну да.
– Одна личность, которую мы разыскиваем, бросила тень на Ваше имя, поэтому я обещаю: больше Вас не потревожим.
– На мое имя? – удивленно вздернул бровями купец.
– Не волнуйтесь, все разъяснилось самым для Вас благополучным образом.
– А как же разговоры в гостинице? Они мне досаждают.
– Трофим Никифорович, я самолично приеду к управляющему, чтобы разъяснить создавшуюся ситуацию.
– Хорошо, – поднялся во весь рост купец, – и хотелось бы более не встречаться по таким поводам.
– Где мой помощник? – Путилин вызвал дежурного чиновника.
– В семь часов он отправился проверять сведения по уроженцу одесской губернии, как он сказал, появились интересные факты.
– Как только появится, пришлите ко мне.
Иван Дмитриевич листал документы, выискивая новые крупицы. Вот оно, как же раньше не заметил, и Александр Павлович Хлестаков, и Георгий Попов из одного и того же уезда Одесской губернии. Случайность? Совпадение? Или искомый факт?