Миша терпеливо выслушивал господина Ауера.
– Вы же принимали такого господина на службу? – Оказывается Иван Александрович несдержан, отметил про себя Миша.
– Да, но, – побагровел статский советник, – не я воспитывал такого господина.
– Давайте, перейдём к делу.
– Да, да, – поддержал Карл Фёдорович Жукова, – дело, прежде всего.
– Господин Ауер, мой недостаток – молодость, но смею уверить вас, что сыскной опыт у меня немалый, – сказал Путилинский помощник, видя некоторое недоверие во взгляде управляющего, – поэтому—то меня и командировали в ваши края.
– Понимаю, – Карл Фёдорович провёл рукой по носу, – спрашивайте, молодой человек,
– Расскажите о самом преступлении.
– С чего начать? – Господин Ауер спросил самого себя. – Пожалуй с того, что пятнадцатого числа я получил телеграмму, что мне надлежит приехать в столицу по неотложному делу. В тот же день вечерним поездом я отправился в Петербург, исполняющим обязанности управляющего мною был оставлен Иоаким Сергеевич Аладжалов.
– Извините, Карл Фёдорович, ежели я буду вас перебивать вопросами.
– Ничего, ваше право, вы же ведёте следствие.
– Скажите, ранее вы оставляли господина Аладжанова за управляющего?
– Не один раз.
– Прошу вас, продолжайте.
– Я вернулся двадцать второго числа, Иоаким Сергеевич мне доложил о произошедшем за время моего отсутствия. В том числе и о том, что господин Цеханович попросил два дня для навещения матери, но так на службу не прибыл.
Я послал на квартиру, на которой проживал Михаил, сотрудника. Он вернулся с известием, что хозяин, некий Грушевский, давно не видел жильца. Смутное подозрение шевельнулось в моём сердце и я приказал произвести ревизию, во время которой было мною обнаружено исчезновение пакета с десятью облигации внутреннего займа в десять тысяч каждая. После обнаружения покражи я обратился к приставу второго участка Александру Васильевичу Мельникову, который распорядился вскрыть комнаты господина Цехановича. Там были обнаружены пятна крови и раскиданные вещи. Это всё, что мне известно.
– Скажите, давно ли служит в банке Цеханович?
– С февраля прошлого года.
– Не знаете, с кем он поддерживал дружеские отношения?
– На этот вопрос я ответить не могу, ибо не знаю.
– Что бы вы могли сказать о Михаиле?
– Плохого ничего, хороший работник, исполнительный, всегда аккуратен, вежлив, не замечал я за ним порочных наклонностей.
– Не сотрудник, а ангел, – усмехнулся Иван Александрович.
– Да, ангел и мне кажется, что он попал в бедственное положение, а может быть, – Карл Фёдорович перекрестился, – и того хуже, – замолк на некоторое время, потом добавил, – я боюсь, что с Цехановичем стряслось что—то ужасное, ведь кровь в комнатах.
– Вы правы, никогда не хочется думать о человеке плохо, пока не появятся очевидные факты.
– Вы что—то знаете о Михаиле? – Встревожено спросил управляющий.
– Нет, – ответил Миша, – я только приступил к следствию и вы первый из свидетелей, с кем я разговариваю. У меня пока не сложилось никакого впечатления, я не хочу быть пристратным. Всё—таки какое впечатление осталось от общения и исполнения служебных обязанностей господином Цехановичем?
– Самое благожелательное.
– Тогда не распорядитесь ли, чтобы позвали господина Аладжанова?
– Сию минуту.
Господин Аладжанов оказался мужчиной сорока лет, высоким и до того худым, что казалось, случайный порыв ветра и понесёт чиновника Государственного Банка под небеса. Лицо с острым подбородком вызывало неприятное впечатление, но что—то в нём, кроме отталкивающего было такое, что притягивало взгляд.
– Я к вашим услугам, господа, – произнёс после приветствия Иоаким Сергеевич с едва заметным кавказским акцентом.
– Вам, вероятно, Карл Фёдорович рассказал, – сказал Миша, – кто я такой и с какой целью прибыл в Вильно?
– Да, я ознакомлен.
– Тогда не будем ходить вокруг и около, поведайте, что вы знаете о печальном происшествии.
– Я.. да..н—н—н… Михаил Силантьевич, мне будет проще рассказывать, если вы будете задавать вопросы, – и смутившись, добавил, – рассказчика из меня не получится.
– Хорошо, Уарл Фёдорович отбыл в столицу вечером пятнадцатого, так?
– Совершенно верно, отдал распоряжения и отбыл.
– Что было далее?
– Работали, как обычно.
– Когда господин Цеханович обратился к вам с просьбой двухдневного отпуска?
– Через два дня после отъезда господина Ауера.
– То есть семнадцатого?
– Именно так.
– Значит, на следующий день Михаил отсутствовал?
– Совершенно верно, именно с восемнадцатого числа.
– Вас не обеспокоило то обстоятельство, что через два дня Цеханович не появился в банке?
– Никоим образом, всякое в жизни бывает, а два дня мвлый срок.
– Вплоть до приезда управляющего?
– Да.
– Вы доложили господину Ауеру сразу же по его приезду?
– Я обязан был оповестить прибывшего из столицы Карла Фёдоровича обо всём, что произошло за время его отсутствия.
– Вы ранее не замечали странного в поведении помощника бухгалтера Цеханоича?
– Нет, – однозначно и быстро ответил Иоаким Сергеевич.
– Кто первым заподозрил не ладное?
– Карл Фёдорович после того, как вернулся посыльный.
– Кому пришла мысль провести ревизию в хранилище?
– Управляющему, – с удивлением произнёс Аладжанов, – кому же ещё?
– Может быть, кто из служащих высказал это предложение первым?
– Вы меня озадачили, но кому же, кроме управляющему придёт в голову такая мысль, ведь это он несёт ответственность за отделение.
– Значит, Цеханович был хорошим работником?
– Почему был, он и есть, вот увидите, когда пройдёт недоразумение с его, якобы исчезновением, – Иоаким Сергеевич закрыл рот рукой, – вы думаете, что его?
– Нет, – отрезал Миша, – я тоже не хочу предполагать худшее? и мои слова остаются пока только словами.
Аладжанов тяжело вздохнул.
– От сердца отлегло.
– С кем из служащих поддерживал приятельские отношения Цеханович?
– Близких приятельских ни с кем, а вот о Михаиле лучше поговорите с нашим кассиром Александром Александровичем Гмелиным.
Через некоторое время в кабинет вошёл кассир, среднего роста, средних лет, лицо эдакого среднего мужчины, которого встретишь на улице, в ресторации, поездке и не запомнишь. Никаких тебе запоминающихся примет, но это не умаляло, когда Гмелин отворил дверь и без приглашения проследовал к креслу, на которое с какой—то неприсущей маленькому чиновнику уверенностью, сел, откинувшись на спинку.
– Значит, вы, кассир Александр Александрович Гиелин? – Не нашёлся Миша и спросил первое, что пришло в голову.
– Да, меня зовут Александр Александрович Гмелин и я являюсь кассиром сиего заведения, – банковский чиновник небрежно махнул рукой.
– Я предполагаю, что вы слышали о столь печальном событии, происшедшем в банке.
– Слышал.
– Мне сказали, что вы приятельствовали с господином Цехановичем?
– Это наговоры, – Гмелин наклонился вперёд и лицо покрылось красными пятнами, – мы только служили вместе.
– Может быть, меня не правильно информировали…
– Именно, – перебил Мишу кассир, и тут же взял себя в руки, снова откинулся на спинку кресла и даже заложил ногу на ногу.
– Хорошо, что вы можете сказать о Цехановиче?
– Я всегда подозревал, что он совершит что—то подобное.
– Даже так, – бровь Жукова поползла вверх и снова вернулась на место.
– Именно так, – Гмелин говорил натянуто, – что можно ожидать от человека, увлекающегося не только картёжными играми, но и женщинами, – губы скрасила улыбка.
– Вы подозреваете, что помощник бухгалтера проигрался, истратил казённые деньги и сбежал от позора.
– Я допускаю такое развитие событий.
– Вы ведь общались в банке? Что он говорил? Что думал?
– О нет, – отмахнулся Александр Александрович, – такие подробности мне неизвестны, ведь общались мы исключительно по службе.
– Откуда вы знаете о картах и женщинах?
– От… – Гмелин снова покраснел, – так он сам мне жаловался.
– Но вы же только что сказали о малом с ним общении?
– Всё равно говорили же, – пошёл на попятную кассир, – а может быть, кто—то рассказывал, не помню таких подробностей.
– Значит, вы давно подозревали, что Цеханович способен на преступление?
– Не то, чтобы подозревал…
– Вы поставили в известность управляющего?
– Нет, это же только подозрения.
– Но ведь можно было бы избежать самого преступления, если бы вовремя господин Ауер поговорил с Михаилом.
– Ну какое это преступление? Азарт, – Гмелин погладил себя по колену.
– Но теперь господин Цеханович в бегах.
– Я же не отец этому господину, чтобы отвечать за него, – губы кассира скривились.
– Не отец, – покачал головой Миша, – значит, вы характеризуете господина Цехановича, как человека, способного на такой поступок?
– Да.
– Будьте добры, позовите управляющего.
– Я могу быть свободным? – Нескрываемое удивление читалось на лице кассира.
– Да.
– Чем ещё быть могу полезен? – Спросил господин Ауер, проходя к столу и чувствуя себя не в своей тарелке, хотя, именно он, предоставил свой кабинет для допросов.
– Карл Фёдорович, скажите, господин Цеханович был азартным? Играл в карты? Любеобилен?
– Не замечал за Михаилом таких наклонностей, – сморщил лоб управляющий, – то, что деньги не разбрасывал направо и налево, могу сказать в точности, помогал матери, живущей в каком—то уезде. Нет, нет, я за господином Цехановичем не наблюдал.
– Благодарю, – Жуков поднялся, вслед за ним чиновник при полицмейстере, – если возникнут вопросы я могу снова посетить вас?
– Непременно, рад буду ответить, – поднялся с кресла и управляющий, – приезжайте запросто, – и добавил, – мне небезразлична судьба исчезнувшего молодого человека.
– Теперь куда? – Усаживаясь поудобнее в коляску, сказал Иван Александрович.