Чтобы хотя бы крупицу найти сведений об неизвестных гостях Иванова, пришлось зайти в каждый дом по 8 и 9 линиям, дворники всех домов. как один отвечали, что, мол, с Ивановым и Григорьевым дел не имели и дружбу не водили. правда один вскользь сказал, чтобы обратились к Алексею Ефимову, служившему дворником в соседнем с Краснопольского доме.
– Что ж ты. голубчик, мне всей правды не сказал? – начал уже с Ефимовым второй разговор Жуков, напустив на себя грозный вид. словно сейчас сорвет с неба молнию и. словно Зевс, метнет в дворника. Тот оторопел поначалу, но все—таки спросил.
– Извиняюсь, Ваш Бродь, в чем это я провинился?
– Ты пошто мне не сказал. что близко с Ивановым знаком?
– Я. – побледнел Алексей, – не то, чтобы очень, по соседству живем.
– Вот именно. по соседству, небось не одну четверть опорожнили вместе? – Миша подмигнул и улыбнулся.
– Бывало, – робко признался Ефимов, и лицо в оспинах начало приобретать нормальный цвет, – но дружбы не водили, вот я так и сказал.
– Хорошо. а не примечал у него живущих мужчину и женщину?
– Я ж за Ивановым не приглядывал, может кто и жил, мне—то дела нет. не у меня и слава Богу.
– Значит, о них сказать ничего не можешь?
– Ну, я всегда смотрю, кто из ворот выходит, а жильцы этот или гости мне не ведомо, извиняюсь, я не большой чин, чтобы мне докладывали.
– Добавить нечего.
– Нечего, Ваш Бродь.
– За четвертью, что Иванов о себе рассказывал?
– Пустой разговор всегда был. о том, о сем, в итоге не о чем, не запомнились беседы.
– Понятно, вот что, если увидишь тех гостей, что у Иванова были, так сразу к околоточному. Ясно?
– Непременно, – с решимостью в голосе произнёс дворник Ефимов, – в точности исполню, Ваш Бродь.
Жуков после бесплодных поисков направился к околоточному надзирателю. Не мог он не знать о проживающих на улице, за которую он отвечал. жить посторонние, тем более беспаспортные, прямое нарушение. вот может и молчит.
Надзиратель оказался щуплым мужчиной, лет пятидесяти. с седыми короткими волосами и бритым до синевы лицом. он вскочил со стула. как образцовый солдат, признав в Мише начальство и громко произнёс:
– Здравия желаю, – и добавил, – Ваше Благородие, – определив. что да Высокоблагородия пришедший еще не дорос.
– Здравствуйте, – Жуков ответил «вы», чтобы сразу показать, что он пришел не панибратства ради, а с важной целью, – сидите, разрешите, – он указал на соседний стул.
– Милости просим.
– Как у вас служба идет? – Миша провел взглядом по комнате. ничего особенного, как и во всех околотках города – небольшое помещение, стол, стулья, шкап, окно, закрытое решеткой. в углу вешалка.
– Стараемся, как можем.
– Порядок в околотке.
– Блюдем, – улыбнулся надзиратель, показав мелкие желтые зубы.
– Все, надеюсь, в порядке, беспаспортных нет?
– Никак нет, – улыбка не сходила с лица околоточного, – службу знаем.
– Похвально.
– Рад стараться.
– Скажите, что можете рассказать про дворника Иванова?
– Это из дома господина Краснопольского или Петрова?
– Краснопольского?
– Мужчина справный, работящий, ни в чем мной не замечен.
– А что он так исчез внезапно?
– Не могу знать, вы же сами изволили видеть во дворе тело, может и он был.
только теперь Жуков вспомнил. что околоточный все время был в стороне и видел его, разговаривающим с Путилиным и Бахмутовым, именно поэтому так с ним разговаривает.
– Значит, все учтены.
– Так точно.
– Вот что, голубчик, – Миша смотрел в глаза надзирателю, который немного оторопел и не мог сообразить, что надо этому молодому человеку из сыскного отделения, – меня не интересуют беспаспортные люди в околотке и сколько тебе. – он перешел на «ты». – приплачивают, – околоточный хотел возразить, но только открыл рот, – меня интересуют только те двое. мужчина и женщина, которым дал кров Иванов.
– Я…
– Я еще не все сказал, – жестко перебил Миша, – ты о них непременно должен был знать, поэтому либо я о них услышу от тебя, либо с тобой будет разбираться господин Бахмутов, а я слышал о его крутом нраве, притом совершены два убийства, а значит. ты, – он ткнул указательным пальцем в околоточного, – являешься по закону укрывателем. Мне продолжить или ты сам расскажешь, тогда даю слово, что разговор так и останется между нами и никто не узнает ни Бахмутов. ни Путилин, откуда я узнал сведения. Прежде, чем что—то произнёсти, подумай, – Миша поднялся и подошел к окну и в подражание начальнику сыскной полиции заложил руки за спину и начал переваливаться с носков на пятки.
– Ваше Благородие, – наконец произнёс надзиратель. – полагаюсь на ваше честное слово.
– Даю, – коротко отчеканил Миша.
– Месяца два у Иванова жили Андрей Киселев и Мария Густова из Выборгской губернии, мне они говорили, что из Кексгольмского уезда, но верно ли это, не могу знать, хотя один раз проскользнуло название похожее на Перово.
– Точно Перово?
– Нет, – замялся околоточный, – мне так показалось, но название было мудреное.
– Хорошо.
– Ваше Благородие, – Миша собирался выходить, когда его окликнул, прокашлявшись, околоточный.
– Я свое слово всегда держу. – кинул на прощание Жуков.
– Рассказывай, – Путилин откинулся в кресле, – вижу, что—то интересное принес.
– Интересное или нет. но довольно любопытное, – Жуков опустился на стул.
– Не томи, вечно напускаешь на себя таинственности.
– Мне удалось узнать, что у Иванова жили почти два месяца Андрей Киселев и Мария Густова, уроженцы Выборгской губернии, Кексгольмского уезда.
– Молодец, теперь можно будет их найти, уезд небольшой, делов—то. – Путилин передразнил Мишу.
– Это еще не все, они прибыли из прихода, у них же там не волости?
– Совершенно верно, приходы.
– Так вот приход созвучен нашему Перово.
Путилин поднялся и достал из шкапа справочник. полистал и на нужной странице, повел пальцем сверху вниз, остановил его:
– Перово говоришь, немного ошибся, Миша, Перкярви, – произнёс Иван Дмитриевич по буквам, – вот тебе и пухлое, конечно напоминает отдаленно, но там единственное, что подходит.
– Мне собираться?
– Все схватываешь на лету, – Путилин поставил справочник на место, – на рассвете выедешь, а к вечеру уже будешь мне докладывать о наших героях.
– Не успею, – с сомнением в голосе возразил Миша.
– Поезжай сегодня, всего—то восемьдесят верст в одну сторону, да другую, притом там поезд останавливается, чтобы к вечеру был у меня.
– Постараюсь.
Первая ступенька была вровень с перроном. Жуков не соскочил, а ступил прямо на него, он стал единственным, кто вышел на станции Керкярви, осмотрелся, кроме кондукторов никого не видно. Хотя лето на дворе, но под утро слишком зябко, Миша запахнул на груди пальто и улыбнулся, был доволен собой, что не поленился и взял с собою столь необходимую вещь.
Перед ним возвышалось деревянное строение в один этаж, покрашенное мерзкой желтой краской, которая в свете фонарей выглядела старым повидавшим не одно поколение людей, хотя построено всего четыре года тому, когда в эти края пришла железная дорога. По бокам лестницы в пять ступеней вели в зал ожидания второго класса, с левой стороны перрона виднелась открытая веранда, из нее пассажиры первого класса попадали в более комфортабельное помещение с буфетом и станционным рестораном с пятью столами. поодаль располагалась билетная касса и конторки начальника и самого важного человека по значимости – диспетчера, без сигнала которого не мог ни остановиться. ни прибыть ни один поезд.
Миша подметил все сразу наметанным глазом. он себя давно тренировал память, иногда подражая героям Эмиля Габорио, чьими романами зачитывался ночами.
Теперь оставалось самое главное – выяснить у местного старосты, где находятся Андрей Григорьев и Мария Густова.
В зале для пассажиров первого класса было тихо и несколько фонарей давали сумрачный спокойный свет. казалось, что даже тени заснули в ожидании предутренней зари.
В восьмом часу. представившись диспетчеру, Жуков узнал у него, как найти старосту, долго путано объяснял железнодорожный работник, но в конце концов оказалось. что столь необходимый человек живет на соседней улице в двухэтажном деревянном доме, с железным петухом на крыше. Миша поблагодарил и направился к старосте, который собирался уезжать и если бы Жуков промедлил, хотя бы минуту, то не застал бы его.
Староста высокий широкоплечий мужчина пригласил нежданного гостя в дом, но Миша отказался. ссылаясь, что приехал только получить сведения о жителях прихода.
Оказалось, что Григорьев и Густова сбежали год тому, один от жены, другая от мужа и не появлялись в родных краях. пока с недели две тому не объявились и не были посажены в Кексгольмскую камеру предварительного заключения за то. что при побеге год тому залезли к соседям и украли деньги и вещи.
Миша уточнил:
– Они оба в Кексгольме? Как туда добраться?
– Да, пока сидят там. – ответил староста. крикнул сынишку, которому приказал отвести сыскного агента в уездный город и на этом они распрощались.
В уездный город Миша приехал уставший и разбитый, десять верст по ямам на скрипящей телеге не добавили сил, но хорошо, успокаивал себя Жуков, что хотя бы так, не то ждать поезда, а он приходил намного позже полудня, а значит, потерянное время.
Полицейский участок размещался слева от рыночной площади, которая в будние дни. да в такое время была пуста. Это не воскресный или праздничный день, когда площадь забита товаром и каждый наперебой хвалит привезенное собой.
Жукова всегда удивляла тишина в уездных участках, словно здесь протекает совсем другая жизнь. здесь другой мир. настолько разительно отличается от столичного, что казалось. приедешь через сто лет, все будет по—прежнему, благодать и тишина.
Жуков постучал в дверь. на которой витиеватыми буквами было написано «Полицмейстер», без звания и фамилии, словно они меняются каждый день и не успевают запечатлеть в истории города имена.