– Хорошо, – проговорил Путилин, – займитесь обыском, особенно в комнате убитой. Вдруг какие следы, а я с хозяином квартиры поговорю.
– Будет исполнено.
– Константин Михайлович, а ваши прошлись бы по флигелю, поспрашивали дворников, не появлялся ли здесь в последнее время кто чужой.
Пристав только кивнул головой.
– Могу ли увозить убитую? – подал голос доктор, до той минуты осматривавший женщину.
– Что вы нам сперва поведаете? – поинтересовался Путилин.
– Судя по застывшей крови и состоянию трупа, убита она была вчера вечером, вероятнее всего до полуночи. Убийца высокий мужчина, судя по характеру раны, может, рост – аршин с девятью, десятью вершками, пожалуй, до вскрытия ничего добавить более не могу.
– Благодарю, – задумчиво произнёс Иван Дмитриевич, – а по поводу увоза, распорядится господин Иванов. Так где хозяин? – спросил у пристава.
– Пройдемте.
Шнейферов не мог успокоиться, курил папиросу за папиросой, не смотря на открытое окно в комнате вилось целое облако белого едкого дыма.
Путилин, войдя в комнату, поморщился и махнул перед лицом несколько раз ладонью.
Генрих Карлович в волнении вскочил с дивана, уронил папиросу, опустился за ней и. поднимаясь, больно ударился о стол, но не подал вида, а только слегка поморщился.
– Господа, вы нашли преступника? – Шнейферов тяжело дышал.
– К сожалению, мы только приступили к поискам.
Из Генриха Карловича, словно выпустили воздух, и он опустошённым шаром присел на диван, но Путилин все—таки отметил, что титулярный советник по росту подходит описанию доктора.
На худом лице Шнейферова подергивалась щека, он до сих пор не мог успокоиться.
– Господин Шнейферов, вы готовы ответить на несколько моих вопросов? – обратился к нему Иван Дмитриевич.
Генрих Карлович посмотрел отсутствующим взглядом на пристава, словно в нем сквозил вопрос. А по какому праву этот бесцеремонный господин задает вопросы?
– Генрих Карлович, это начальник сыскной полиции действительный статский советник Путилин, – представил Шнейферову Ивана Дмитриевича Бахмутов.
Титулярный советник вскочил с дивана, видимо, привык спину гнуть перед вышестоящими по чину и должности, но лицо не изменилось. Все тот же отсутствующий взгляд и начал покусывать нижнюю губу.
– Генрих Карлович, да вы садитесь, – произнёс Путилин, подходя к титулярному советнику и нажимая на плечо, чтобы тот присел.
– Благодарю, – поблагодарил Шнейферов и неловко опустился на диван, напротив него, подвинув стул, присел Путилин.
– Вы в состоянии отвечать на мои вопросы?
– Так точно. Ваше Превосходительство.
– Хорошо, скажите, Генрих Карлович, когда вы прибыли в квартиру?
– В восьмом часу.
– А точнее?
– Я выехал шестичасовым поездом, пока взял извозчика, пока доехал, около половины восьмого.
– Так, вы дверь открыли своим ключом?
– Нет, дверь была не заперта на ключ, отчего я удивился этому обстоятельству.
– Может, Анна забыла запереть?
– Нет, – односложно ответил Шнейферов и добавил, – Аня – женщина аккуратная и никогда не позволяла ничего подобного.
Путилин отметил это «Аня».
– Был у нее мужчина?
– Нет, нет, – чуть ли не с обидой запротестовал титулярный советник, – она. – и умолк.
– У вас были близкие отношения?
– Какое вы имеете право, – с какой—то ленцой запротестовал Генрих Карлович.
– Не ради праздного любопытства, – ответил Путилин, – дежурной фразой, имеющейся всегда в запасе, – а по службе и ради выявления истины и преступника.
– Нет, – обрезал Шнейферов, – с прислугой отношений иметь не привык, но фраза звучала не убедительно.
– Хорошо, – не стал возражать Путилин, но отметил, что на правой руке между большим и указательным пальцем у титулярного советника свежая царапина, – значит, вы прибыли в половину восьмого?
– Наверное.
– Вы прикасались к чему—либо или трогали?
– Только склонился над Аней, – на глазах Шнейферова выступили слезы, – и побежал за полицией.
– Вы не могли бы сказать, пропало ли что—либо у вас?
Взгляд Генриха Карловича преобразился, стал каким—то непонятно расчетливым, он прикусил губу, и что совсем не ожидал Путилин, произнёс:
– Ордена, золотые часы, зимнее пальто и двести рублей из шкатулки в двадцатипятирублевых ассигнациях.
– Это все?
– Да.
И это отметил Путилин, такой разительный переход от истерического к вполне земному и обыденному представлялся любопытным.
– Итак более ничего не пропало?
– Может быть, что—то из вещей Анны? – предположил титулярный советник.
– Проверим, – сказал Путилин и тут же добавил. – а кто может сказать, что пропало у нее? Ведь она более ничего не сможет сказать.
– Не могу ничем вам в этом вопросе помочь, – и облизнул обсохшие губы.
Пристав пристально смотрел на титулярного советника и пощупывал ус правой рукой.
– Господин Шнейферов, – начал говорить Константин Михайлович, но увидев взгляд Путилина стушевался и добавил, – вы говорите, приехали в половину восьмого?
– Да.
– Никого не встретили, поднимаясь по лестнице?
– Нет, только дворника и то во дворе.
– Я надеюсь, если у меня возникнут к вам вопросы, вы сможете на них ответить, – поднимаясь со стула, произнёс Иван Дмитриевич.
Титулярный советник, соблюдая субординацию, вскочил и в полупоклоне сказал, умудряясь со своего роста смотреть на Путилина с низу в верх:
– Непременно, Ваше Превосходительство, и с превеликим удовольствием, – но глаза говорили совсем о другом.
Уже в коридоре Константин Михайлович не выдержал и спросил:
– Как вы оцениваете этого, – и брезгливо добавил, – титулярного советника?
– Хитер, сам в себе и что—то скрывает, – лаконично охарактеризовал Шнейферова Путилин.
– Мне тоже так показалось, – помолчал пока шли в квартиру, где было совершено убийство и на пороге добавил, – увидев убитой прислугу, побежал в полицию, но при этом не забыв проверить, не пропало ли чего. Не странно ли?
– На это я и обратил особое внимание, – тихо произнёс Иван Дмитриевич, – но кроме всего прочего меня заинтересовало его поведение при опросе.
– Уж не он ли? – мечтательно сказал Бахмутов, ведь тогда и дело можно прекратить за арестованием злодея.
– Константин Михайлович, – опустил пристава на землю Путилин, – я привык доверять собранным сведениям, сейчас я вижу прижимистого человека, который более обеспокоен пропажей некоторых ценных вещей, нежели убийством своей служанки, которая являлась его любовницей.
– Вам тоже так показалось?
– Нет, я в этом убежден.
В квартире титулярного советника Путилин остался в коридоре, чтобы не мешать обыску. Иванов, увидев начальника, подошел к нему.
– Нет ни каких следов пребывания чужого человека, ни один замок не взломан, если здесь имела место кража.
– Господин Шнейферов утверждает, что пропали некоторые вещи. В частности часы, деньги, пальто.
– Тогда вор либо знал, где что лежит, в таком случае попытался бы взломать ящики, шкапы с более ценным, либо схватил первое попавшееся под руку.
– Вы что предполагаете?
Скорее всего второе, в комнате убитой никто не копался и не пытался что—то искать, даже, я думаю, никто не заходил.
– На чем основана такая уверенность?
– На столе у нее стояла шкатулка, в которой дешевые кольца, браслеты, но есть несколько вещиц из золота. Вот они не тронуты.
– Понятно, как на ваш взгляд, мог человек сделать вид, что его ограбили, а женщина стала невольным свидетелем?
– Я не исключаю такой возможности.
– Благодарю.
– Значит, можно хозяина взять под стражу? – проговорил довольный пристав таким исходом событий.
– Не вижу оснований, – пожал плечами Иван Дмитриевич, —только жадность, но она, увы, законом не осуждается.
– Но..
– Константин Михайлович, вот ежели мы установим, что титулярный советник Шнейферов приехал в город не сегодня утром, а допустим, вечером, чему мы найдем подтверждение, вот тогда можно будет его арестовать, а сейчас не вижу предмета ареста.
– М—да.
– А что установили ваши доблестные орлы?
– Некоторые жители утверждают, что около двенадцати из квартиры Генриха Карловича выскочил высокий человек с узлом в руках.
– Вот с этой новости и следовало бы начинать, когда вам сообщили?
– Пока вы с Генрихом Карловичем беседу вели, – довольная улыбка не сходила с лица Бахмутова, – меня вызвали и сообщили.
– Так почему вы хотели арестовать Шнейферова?
Пристав отвел в сторону взгляд.
– Да не нравятся мне такие, – и нашел слово, – бессердечные.
– Константин Михайлович, – пожурил пристава Иван Дмитриевич, – вот от вас я такой шалости не ожидал.
Бахмутов отвернулся, чтобы не показывать раздосадованное лицо.
– Господин Иванов, – Путилин снова обратился к более опытному агенту, который находился на кухне. Убитую женщину увезли, после нее не осталось даже кровавого пятна. Иван Дмитриевич сам подошел к Василию Андрияновичу, – распорядитесь послать, Петрова, чтобы он проверил, когда приехал в город Генрих Карлович Шнейферов.
– Разрешите мне самому это сделать.
– Я не возражаю.
Иванов подошел к коллежскому секретарю Лерману, дал какие—то указания и направился выполнять, взятое на себя поручение. Особых сведений Путилин получить не надеялся, но проверить следовало, чтобы это направление
исключить из расследования и более к нему не возвращаться. Пусть и не слишком хорошо показал себя титулярный советник, но поведение на его совести и Господь ему судья.
Иван Дмитриевич сам прошелся по комнатам, везде царила чистота – ни пылинки, ни соринки, посуда перемыта, и не понятно, был ли кто у Анны в гостях или нежданно кто—то явился? Генрих Карлович то ли не хотел говорить, то ли в самом деле не знал, бывает ли в его отсутствие кто в квартире или нет. Это можно уточнить у дворника, тот. наверняка, что—то видел, что—то слышал, не преминет доложить.