Орлов вынул бумагу из кармана и прибавил:
– Без этого я не только не уеду, но и не выйду отсюда!
– О-о!.. – воскликнул с негодованием Миних.
Гудович рассмеялся презрительно…
– Ваше величество! – вступился жалостливо Измайлов. – Вы изволили меня послать… Вы было решились… А теперь вот опять… Стоит ли?..
– Зачем она мне прислала этого… этого…
– Ваше величество! – подступил Миних и заговорил по-немецки, гордо закинув голову, а старые глаза его снова сверкали отвагой, как когда-то в павильоне Монплезира. – Решайтесь!.. Или подписывайте отречение, невзирая на то, кого прислали за этим, или… Лошади уже два часа оседланы… Я готов за вами хоть на край света!.. Наконец, вот здесь двое благородных юношей, добровольно прискакавшие умереть за вас… Решайтесь… Мы арестуем этого неблаговоспитанного гонца и к вечеру будем за сто верст отсюда. Повторяю вам – только до первого порта достигнуть!.. А там на корабль – и в Данциг, а затем через Кенигсберг, Берлин и Митаву в Петербург и Москву… для коронования!.. Миних говорит вам это! Миних слово дает, что все это совершится… и легко! Миних не особенно любит и уважает русских, но всегда преклонялся с удивлением перед их слепым повиновением закону, их любовью к законности, к законному…
Государь молчал и опустил голову.
Гудович вдруг встал и, подойдя к ним, вымолвил желчно и презрительно насмешливым голосом:
– Лошади уже давно расседланы; арестовать господина Орлова мало двоих юношей, а надо кликнуть роту голштинцев, да и то силы будут едва равны!.. Скакать к порту, какому!.. В Ригу? Близко!! Да там нас губернатор Броун арестует и вернет восвояси… Но если бы даже мы и проскочили за границу к Фридриху, то он теперь на просьбу о помощи и войске, чтобы завоевать престол, ответит только государю: «Trinken sie Bier und lieben sie mir…»[51] Полноте, государь! Поздно… Вчера надо было… Да и не вчера… Шесть месяцев тому назад надо было… Ну, да ведь мы все, россияне, задним умом богаты… Одевайтесь, подписывайте и… и поедем!.. Отпустят вас в Голштинию, и слава тебе господи!! И вам будет хорошо, да и России не худо!..
Гудович перед тем молчал уже сутки, как немой, и только глядел и слушал… И теперь слова его магически подействовали на государя…
– Я сейчас… Только… – обратился он к Орлову. – Отпустит она меня в Голштинию?.. Она ведь отказала и в этом.
– Он этого сказать не может! – вымолвил Гудович. – Да и не его это дело. Одевайтесь!
Через полчаса государь переписал отречение от престола, под диктовку Григория Орлова и подписал его, а еще через час был уже перевезен в Петергоф.
Здесь государя провели прямо в отдельные комнаты. Императрица не пожелала видеть его. Вечером три офицера, Алексей Орлов, Пассек и Баскаков, отвезли Петра Федоровича в Ропшу, и Баскаков остался при нем в качестве начальника караула, приставленного к нему… И тут только вечером государь вспомнил странную случайность, странную насмешку судьбы!..
Нынешний роковой и смутный день был – двадцать девятое! Петров день! День его именин! При жизни тетки, за все ее царствование, этот день именин наследника престола праздновался по ее приказанию с большим торжеством, нежели пятое сентября[52]. А за свое собственное царствование он еще ни разу не праздновал свое тезоименитство, и в первый раз – вот как пришлось провести этот день!..
XLIII
Наутро в Петербурге стоял ясный ветреный день.
По голубому небу быстро мчались округлые белые облака, по временам застилая яркое солнце.
Город снова ликовал, и снова густые толпы народу заливали со всех сторон Казанский собор. В нем шел молебен… Государыня стояла перед царскими вратами одна, а за ней теснились вся знать, весь двор, сенат и синод и все наличное дворянство. Никто не посмел отсутствовать, хотя уже были недовольные, одумавшиеся, спохватившиеся или просто смущенные, робеющие за темное будущее…
Даже Иоанн Иоаннович был здесь в числе господ сенаторов и уже передал некоторым свое намерение предложить в первое же присутствие воздвигнуть императрице, как спасительнице отечества, золотую статую!.. В третий раз!!
Достойный представитель не дворянства, а столичной знати!..
В нечиновной толпе, в заднем углу собора, тоже был здесь и задумчиво, отчасти с недоумением глядел на все и на всех юноша Шепелев, а около него усердно молилась Василек… За все!.. За все, что с трудом, будто нехотя, но все-таки дала ей судьба, что отвоевала она себе, уступая все всем!..
Шепелев был уже вчера арестован в Ораниенбауме по приказу Григория Орлова и к вечеру освобожден Алексеем по просьбе Василька, но с условием выйти в отставку и выехать из столицы навсегда. Юноша не горевал. Ему и след жить в захолустье! Он представитель векового исконного дворянства, а не безродной скороспелой знати! А прав ли он был? Не в том дело! Он «ему» присягал!.. Одно было горько ему – дядя Квасов лежал теперь при смерти, избитый прикладами ружей своих же солдат.
После молебна паперть собора гулливо залили блестящие волны сановников, выливаясь из главных дверей… Государыня, при громких кликах, шагом двинулась в открытой коляске среди серого моря людского, бушевавшего на площади…
В этом море людском, затертый густой кучкой обывателей, стоял, дивился на все и охал, как от боли, приезжий мужичонка-костромич… И вдруг он не стерпел и спросил соседа:
– Кто ж энто такая будет?..
– Государыня императрица!
– А как же сказывали… – воскликнул он укоризненно, – что императрица померла! А она вон, матушка, в тележке золотой едет…
– Дурень! То другая… Ты, знать, из трущобы какой…
– Другая! Ври ты… другая? Сама наша матушка российская, жива и здорова! А баяли, помре!..
– Да то была Лизавета Петровна, оголтелый, и померла. А это Катерина Алексеевна, тоже императрица, новая.
– Д-да, новая?.. Так бы и говорил. То ино дело! Да! Вон оно что! Новая?! Ну, что ж, ничего. Пущай ее!..
Лесной
1880
Краткий пояснительный словарь
Вотчина – недвижимое имущество, земельное владение (первоначально наследственное, родовое, в отличие от поместья).
Герберг – от нем. Herberge, постоялый двор, трактир.
Гофмаршал – главный смотритель над всем придворным штатом, управляющий хозяйством двора (придворный чин третьего класса по Табели о рангах).
Гренадер – первоначально – гренадир, солдат, назначенный для бросания ручных гранат.
Иллюминаты – члены тайных ралигиозно-политических обществ в Европе, главным образом в Баварии, во второй половине XVIII в. Боролись с влиянием иезуитов.
Инженерный кондуктор – старший унтер-офицерский чин в инженерных войсках дореволюционной России.
Камергер – придворное звание, соответствовало третьему классу по Табели о рангах, символизировалось золотым ключом на голубой ленте.
Камер-фрейлина – придворный чин для девицы, равный по значению статс-даме, с почетным званием высокопревосходительство и портретом императрицы.
Кармелитка – монахиня католического нищенствующего ордена, основанного в Палестине в 1156 г. на горе Кармель во время Крестовых походов.
Кирасиры – тяжелая конница, одетая в кирасы – металлические панцирь и шлем.
Кригскомиссар (нем.) – интендант.
Лейб-кампания, лейб-кампанцы – рота гренадер, с помощью которых Елизавета Петровна вступила на престол. Нижние чины получили офицерские звания и дворянство.
Паж – воспитанник закрытого военного учебного учреждения для детей дворянской аристократии – Пажеского корпуса, основанного в 1759 г. Воспитанники старших классов назначались на дежурство во дворец.
Паса – фехтовальная фигура: выпад в виде дорожки шагов и ударов.
Погребец – дорожный ларец с чайным или столовым прибором и с напитками.
Рейтары – вид тяжелой кавалерии – в России с XVIII в., преимущественно из наемников-немцев.
Ривьера (фр.) – широкое ожерелье, переносное значение от «река».
Ротмейстер – ротмистр, капитанский чин в легкой коннице, начальник эскадрона.
Салоп – верхняя, как правило утепленная ватой или мехом, женская одежда с длинной пелериной, с широкими рукавами или без них – в виде накидки.
Секунд-майор – офицерский чин в русской армии 1716–1797 гг.
Статс-дама – старшая придворная дама в свите императрицы или великой княгини.
Стрекулист – просторечное название мелкого чиновника-канцеляриста, синоним ловкача и проныры.
Тавлинка – табакерка.
Фехтмейстер – преподаватель фехтования.
Флигельман – звание флангового солдата в русской армии XVIII в., который выступал перед шеренгой для показа приемов, артикулов.
Французская водка – полученная из перегонки виноградных выжимок.
Цалмейстер – казначей, здесь: казначей офицерской общественной кассы, каковым был Г. Г. Орлов.
Штатгальтер (нем. Statthalter) – наместник главы государства в Австрии и Пруссии.
Шлафрок – халат, в XVIII в. мог служить неофициальной, но достаточно нарядной домашней одеждой.
Экзерциция – упражнение, учение.
Эспадрон – сабля.
Эспантон – тупой палаш для учебной рубки.