– Да, Элла? – сказала Сати в трубку.
– Пожалуйста, забери меня. Я боюсь его напугать.
– Кого? С кем ты?
– С Артемом, – всхлипнула Элла.
– Тебе плохо? – заволновалась Сати. – Он тебя обидел?
– Нет… мне… нормально. Он не обидел… Я… Забери.
Сати повернулась к Болотову, сказав с решительностью, против которой он не посмел возражать:
– Мне нужно срочно в город. Элле плохо.
А вечерок обещал неземное блаженство, которое могло затянуться до утра, но… судьба-злодейка, зараза какая-то, просто поиздевалась над Валерием Витальевичем.
Небольшая частная гостиница с французской кухней и французским флером злачным местом не являлась, но злые горожане (а может, конкуренты) прозвали ее домом свиданий. Помимо нескольких номеров средней стоимости, оформленных в стиле прованс, здесь имелся небольшой ресторан, где разрешалось гостям поиграть на фортепьяно, если те умели. Конечно, влюбленные парочки обожали это укромное место, привлекающее малочисленностью гостей. Ведь ресторан всего на несколько столиков не мог вместить свадьбу, а значит, уменьшалась возможность встретить нежелательных знакомых.
На крыльце под козырьком этой милой во всех отношениях гостиницы и стояла Элла, ожидая Сати. Артемка задремал, а она сбежала, потому что пугающая неукротимая энергия, превращающая ее в рабу, бушевала внутри. Счастье и скорбь настолько переплелись, что Элла перестала отличать одно от другого. Ее бил колотун, возможно, от холода, исходящего от дождя, но вряд ли.
Подъехал автомобиль, остановившись метрах в двадцати, ближе подъехать мешала аллея со скамейками и деревьями в два ряда по бокам. Дверца приоткрылась, изнутри автомобиля крикнула Сати:
– Элла!
Девушка шагнула под дождь, не боясь промокнуть, она не бежала, а шла, как будто еще раздумывала, стоит ли ей уезжать. И когда дошла до середины аллеи, сзади раздался голос Артема:
– Элла, стой!
Голос сзади имел более мощную силу, девушка остановилась, но не повернулась. Артем подошел к ней, спросил:
– Я обидел тебя? Почему ты сбегаешь?
Он расстроен, поняла Элла, и обижен. Она этого не хотела.
– Потому что меня накрывает…
Ответила Элла очень тихо, Артем не расслышал, поэтому перешел и встал перед ней, повторив:
– Я не понял – почему?
– Меня накрывает! – закричала Элла. – Я не хочу, чтоб ты видел.
– Да мне пофиг, что тебя накрывает, переживу.
К ним подбежала Сати, ее хладнокровию наступил конец, она, словно разъяренная тигра, наехала, разумеется, на Артема:
– Ты что с ней сделал? Почему она в таком состоянии?
– Ничего противозаконного, – огрызнулся юноша.
Не удовлетворенная его ответом, Сати схватила за плечи сестру:
– Что он сделал? Скажи мне…
– Ничего, – выговорила Элла дрожащими губами. – Я сама…
– Ты что, переспал с ней? – догадалась старшая сестра, от которой трудно что-либо скрыть, впрочем, никто и не старался. – Мерзавец…
– Я не обязан с тобой обсуждать свою личную жизнь, – отчеканил Артем, идя на конфликт.
От такой наглости Сати хватала ртом воздух. Она не знала, как поступить: влепить пощечину или послать говнюка к родителю в машину. Но как отреагирует соблазненная сестра? К мокнущей под дождем троице подоспел папа с зонтом, решивший оказать помощь… нет, не сыну, а старшей сестре Эллы:
– Артем! Ты что себе позволяешь?
Строгая интонация рассмешила сына, не просто рассмешила, а он стал громко хохотать. Сестры замерли, замер и отец, не понимая, над чем смеется этот взбалмошный мальчишка, который прикидывается то клоуном, то зверьком, то полным идиотом. Папа долго не выдержал, рявкнул, продолжая играть роль строгого воспитателя:
– Прекрати паясничать! Совсем распоясался!
И да, Артем резко перестал хохотать. Собственно, смешно ему не было изначально, смех возник в результате протеста, но родитель этого не понял. Теперь сын взялся за воспитание папы, делая круги вокруг него и девушек:
– А ты, папа, какого черта лезешь не в свое дело, а? Я тебя звал? Ты что здесь делаешь? Устроили тут жанр мелодрамы, разорались в благородном гневе, праведники вы наши! И насмешили молодежь. Постой, постой… А при чем здесь ты и Сати, папа? Так поздно и вдвоем? Ух ты, блин… я догадываюсь. И ты меня собрался крыть за поведение? Может, еще и ремня отвалишь? Ха! Ну, даешь… Кстати, папа, не боишься, что подставишь свою новую подругу сердца Сати, как подставил Инну под нож? Наверное, девчонку прирезали из-за тебя, или ты так не считаешь? Ты же у нас всегда находишься вне. Вне подозрений, вне дома, вне проблем. И вдруг среди ночи приезжаешь меня троллить! Но ты все равно остался вне, потому что сейчас рисуешься перед Сати.
Валерий Витальевич хотел было отвесить охамевшему ребенку хорошую оплеуху, даже слегка замахнулся… сделал несколько хватательных движений пальцами, сжимая их в кулак… да не рискнул. Сын так смотрел на него… Он не даст себя бить, незаметно для папы Артем вырос. Вон и ростом выше, и в плечах шире. В паузе, которую разбавил шум дождя, Сати тихо сказала сестре, убирая с лица девушки мокрые пряди волос:
– Поедем, милая, домой…
– Элла, поехали со мной! – вдруг громко предложил Артем.
– Ах ты паршивец! – разозлилась Сати. – Ты что предлагаешь моей сестре! Куда, скажи на милость, с тобой? У тебя есть где жить? Нет даже конуры. Ты что возомнил о себе? А на какие средства собираешься жить? Хоть один рубль ты заработал в своей никчемной жизни? Завтра наиграешься во взрослого мужчину, сбежишь, а что будет с ней? У нее, конечно, есть дом, куда она может всегда вернуться, но ты ведь ее раздавишь…
– Не ругай его! – крикнула Элла сестре, пытаясь освободиться от ее обнимающих рук. – Что вы все кричите? Чего пристали? Я же не этого хотела! А сейчас… не хочу вас… Уйдите! Пусти!..
Сати держала девушку крепко. Нервная система Эллы не выдержала напряжения, девушка разревелась и была близка к истерике, при всем при том увести себя старшей сестре она не позволяла. В сущности, она дала повод Артему стать активней, он оторвал ее от старшей сестры, прижал к себе, зашептал в самое ухо:
– Слушай, это пройдет. Всегда проходит, сейчас тоже пройдет. Поехали со мной, ты уже взрослая, сама можешь решать. Я никогда не испугаюсь твоих вывертов и не брошу тебя, обещаю. Все это пройдет, верь мне. Я не могу тебе сразу обещать такой дом, как у тебя сейчас, будет тесно. А что, много нам нужно?
– Нет, – еле слышно выговорила она. – Много не нужно.
– Ну вот. Я заработаю. У нас будет все. Со мной тебе будет лучше, честно. Не с ними, а со мной!
– Куда ты повезешь девочку, кретин! – сорвалось и с папиного языка. – Она больна…
– Это ты болен! – огрызнулся Артем. – Только от твоей болезни не бывает лекарств. А от болезни Эллы есть – я. Потому что люблю ее. Идем, Элла, а то мы уже похожи на мокрых куриц.
Артем обнял ее за плечи и повел к мотоциклу. И она покорно шла, пару раз оглянувшись, но… не вернувшись к старшей сестре. Оба надели шлемы, взревел мотор. Однако наглец не уехал сразу, он подкатил к отцу и Сати, чтобы кинуть им последнее слово:
– А вы здесь поплачьте по закону жанра. Всем привет.
И только брызги взлетели из-под колес, вынудив Сати и Болотова отступить в разные стороны.
– Ничего, – проговорил Болотов, когда стих звук мотора, – деньги кончатся через день, после этого наступит суровая проза, дети вынуждены будут разойтись по домам. Это маленький бунт.
– Может быть, бунт для Артема и норма, а Эллу он раздавит.
– Мы все равно бессильны. Она так решила…
На это Сати нечего было возразить.
Артем ехал по городу минут десять. Когда понял, что автомобиль отца не преследует их, притормозил у обочины под раскидистой кроной дерева, заехав на тротуар, чтобы поменьше лилось на них с неба. Позвонил дяде Богдану:
– Ты не спишь? Извини, если разбудил.
– Не сплю, конечно. Что случилось?
– Со мной Элла, мы промокли… Короче, я поругался с отцом и Сати. Ты разрешишь нам переночевать у тебя? Завтра поищу жилье, мы теперь будем жить вместе с Эллой. Если скажешь «нет» – я не обижусь, честно, и сниму гостиничный номер, деньги у меня есть.
– Что за бред! Какая гостиница, дурачина! Конечно, приезжайте.
– Я знал, что ты не подведешь. – Артем приготовился завести мотор мотоцикла, но сначала бросил вопрос через плечо: – Элла, ты как?
– Нормально. Только очень холодно.
– Скоро согреемся. Держись…
14Надежда
Надежду Болотову привели к адвокату Чекину, который поднялся со своего места навстречу задержанной. С повышенным интересом он всматривался в уставшее и все же красивое лицо женщины, попавшей в переплет, всматривался, потому что за нее предстояло биться ему. Тут главное – поймать импульс подзащитной, чтобы с первой фазы общения установить контакт и вызвать доверие. Болотова Надежда была на энергетическом нуле, такого человека трудно расшевелить даже ради него самого.
– Здравствуйте, Надежда Алексеевна, – сказал он, приглашая ее присесть жестом. – Я ваш адвокат – Чекин Ярослав Петрович.
Чувствовала себя Надежда Алексеевна отвратно, как полудохлая птица в ржавой клетке. Лишь мельком она взглянула на молодого человека лет тридцати с маленьким хвостиком, он не впечатлил ее, она села на стул и опустила глаза. Он удручающе молод, а у молодости не бывает опыта. Не понравился он и тонкими чертами интеллигента, выдающего неспособность не то что кого-то защитить, а и свое собственное «я» отстоять. Наблюдая из-под приспущенных ресниц, с какой уверенностью он открыл папку и перебирал бумаги, она поняла, что молодой человек еще и самоуверенный, уж очень выверенные у него движения, точные, а самоуверенность в ее представлении большой недостаток. Нет, от этого мальчика ждать помощи глупо, но самое интересное – ей не нужна помощь.
– Надежда Алексеевна, – достаточно мягко, что нетипично для представителей данной профессии (значит, она не ошиблась на его счет), начал он, – если вы согласны, чтобы я отстаивал ваши интересы, подпишите вот здесь…