— Пока что — нет… Если верить вам, я родился и живу точно в таком же мире. И неплохо живу, надо сказать…
Ирена вздохнула:
— Думаю, вы и в этом устроитесь… Вы всюду устроитесь, Ян.
Впереди показался колодец. Поилка для лошадей; у края дороги стояла приземистая широкая телега. Мужчина, такой же приземистый и широкий, возился с упряжью, женщина в высоком головном уборе доставала воду, на телеге пихалось локтями неопределимое количество малолетних чумазых детей.
Ирена напряглась. Семироль, напротив, зашагал бодрее.
С ними поздоровались. И мужчина, и женщина, и все дети, способные внятно говорить. На Ирену глядели с любопытством, на Семироля — со страхом.
— Здорово, люди добрые… Нам вот тоже бы водички, значитца, испить… Потому как путь далекий, значитца, с госпожой моей, и самое время водицы-то и похлебать…
Семироль откровенно забавлялся; как ни странно, его болтовня возымела действие. Настороженные взгляды сменились благожелательным, приземистый мужчина, почесывая в бороде, протянул Семиролю деревянный колодезный ковш.
— Негигиенично, — одними губами сказала Ирена.
— Негигиенично, люди добрые, — возвестил Семироль. — Значитца, негигиенично, а без водицы еще хуже, сухо без водицы, братцы…
Ирена судорожно сцепила пальцы.
Семироль тонкой струйкой влил в себя воду — не касаясь ковша губами. С шутовским поклоном вернул посудину мужчине; тот глядел удивленно, но не зло.
Дети тем временем — та их часть, что умела ходить — один за другим слезли с телеги и, одинаковым движением погрузив пальцы в маленькие носы, подобрались поближе — посмотреть на диво.
Семироль помог Ирене слезть с лошади; ей давно хотелось размять ноги, но она предпочла бы сделать это в менее людном месте.
— Ирена, хотите пить? Не беспокойтесь, они сейчас уедут…
Она вымыла руки. Семейство никуда не думало ехать — взрослые были не менее любопытны, чем дети.
Она напилась из ладоней, сложенных горстью. Вода была… нет, она не знала таких слов. Никогда в жизни ей не приходилось пробовать такой воды. Она ждала ломоты в зубах — но вода была не очень холодная, мягкая, и пахла почему-то хвоей…
Колодезный сруб пугал ее. Будто пасть уснувшего чудовища. Будто все колодцы, виденные ею в жизни, были ненастоящими, мертвыми, вроде как мумия ископаемого зверя… А ЭТОТ был живой. Живое ископаемое…
«Чтобы были лесные духи, гномы там разные, кровавые войны, жестокие законы… любовь… А не бытовые, простите, разборки с печальным исходом…»
Она бледно улыбнулась, снова — и к месту — вспомнив профессора восточной литературы.
Тем временем на край сруба взобрался карапуз лет шести. Ирена невольно оглянулась — куда смотрит мать, не ровен час, ребенок свалится…
Мать смотрела на Семироля. Вампир-адвокат был вполне адекватен — нес чушь о тучных урожаях и, значитца, добрых знамениях, а заодно интересовался, не доводилось ли добрым перехожим слыхать об опять-таки добром господине по имени…
Мальчишка уже падал вовнутрь. Видимо, от испуга у него отобрало речь — во всяком случае, карабкался он молча. Пальцы скользили по мокрому краю сруба…
Человек с нормальной реакцией раз десять успел бы кинуться и подхватить малыша. Ирене надо было сперва разинуть рот, потом хлопнуть глазами, потом…
— А-а-а!..
Все они кинулись к колодцу одновременно. За мгновение до того, как мальчишкины руки окончательно соскользнули, и за половину мгновения до того, как рука отца ухватила сына за шиворот — Ирена дотянулась-таки, поймала тонкое запястье, ощутила, что весу в пацане не так-то много…
— Доброе дело сделали, госпожа, — сказала женщина со странным выражением.
В сторонке отец охаживал спасенного сына вожжами. Ирена вздрагивала, то и дело оборачивалась на мальчишечий визг.
— Разве это я? — спросила она нервно. — Я только схватить успела…
Женщина сдвинула брови — как ни странно, с явной неприязнью:
— Доброе дело на вас… Зачтется.
После этого не было сказано ни слова. Дети, включая спасенного-выпоротого, погрузились на телегу, мужчина поощрил широкогрудого жеребца, и вскоре процессия — лошадь, телега, мужчина и женщина, идущие по обе ее стороны — удалилась туда, откуда явились Ирена с Семиролем.
— Ловко вы его схватили… — пробормотал вампир-адвокат. — С вашей-то реакцией, просто удивительно…
Ирена отмахнулась.
Потом, уже въезжая в горы, она не утерпела и поинтересовалась со вздохом:
— Ян, зачем вы это делаете?
— Что?
— Вы провоцируете их… Скоро по округе пойдут сплетни, скажут, что я, к примеру, ведьма, а вы, к примеру, упырь… Явится какая-нибудь стража и бросит нас в подвал с цепями, в какое-нибудь пыточное подземелье…
— Вы очень оптимистичны…
— В мирах, подобных ЭТОМУ, нет ни здравого смысла, ни закона. Во всяком случае, такими их принято описывать…
— Ирена. Мы ведь не имеем возможности сделать сообщение по телевидению: «Срочно разыскивается Анджей Кромар, моделятор»… Предоставьте это дело мне — я умею работать языком…
— Оно и видно, — печально согласилась Ирена.
После полудня сделали привал. Доели остатки прихваченной из дома снеди. Запили колодезной водой, которая потеряла для Ирены все свое очарование. Она предпочла бы апельсиновый сок…
А потом, отправившись на интимную прогулку в кусты, она ногой угодила в кротовью нору. Земля подалась и осела — будто не безобидный зверек ее вырыл, а рабочие метростроя; среди глины темнели железные петли кольчуги, Ирене с перепугу показалось, что она потревожила чью-то могилу…
Семироль явился на ее крик.
В кротовьей норе действительно хранилась кольчуга, свернутая узлом. Внутри оказались серебряные и медные монеты — не так чтобы очень много, но само зрелище впечатляло…
— Ой как кстати, — сказал Семироль. — Новичкам везет…
— По-глупому везет, — добавила Ирена.
Путь до города, обычно занимавший у Ирены минут сорок-пятьдесят, отобрал теперь чуть ли не весь день.
Она ждала, что на месте кофейни под красной крышей окажется что-то вроде трактира — но ошиблась. Кофейни не было вообще. Наверное, невыгодно открывать трактир в безлюдном месте — не так много охотников ездить туда-сюда…
Дорога кое-где совсем обвалилась — кобыла ступала, как по пиршественному столу, тщательно выбирая место, куда поставить ногу. Ирене вспоминалась их с Семиролем последняя рискованная поездка; вероятно, машина-вездеход так и осталась на улице, перед входом в «Праздничные сюрпризы»…
Семироль думал о своем. То хмурил брови, то с любопытством глядел вокруг, изредка даже улыбался своим мыслям; Семироль был как саламандра, которую из печи пересадили в камин. Невелика, в общем, разница…
— Ирена…
— Да?
— А скажите пожалуйста, место, откуда вы явились, которое вы не считаете МОДЕЛЬЮ… Наверное, высокотехничная цивилизация? Космические колонии, внешняя экспансия, звездолеты?
— Нет, — ей почему-то сделалось неловко. — А почему?..
— Ну, если МОДЕЛИ создаются по нисходящей… Войдем, например, в какую-нибудь местную лавку «Фитили и свечи»… И окажемся на холме. По дороге будет топать племя в шкурах, чуть ниже и слева будет ваша пещера с высеченными на камне… или нарисованными на стенах… первыми рассказами Ирены Хмель…
— Нет, — сказала она зло. — Анджей Кромар ставил другую цель… Не насмеяться над моими писательскими претензиями, и не проиллюстрировать школьный учебник…
— Эге, Ирена. Вы все-таки не верите, что он сумасшедший.
— Он всегда был сумасшедший, — отозвалась она раздраженно.
— Как же вы решились…
— А вам-то что?
— Ничего… Не волнуйтесь.
Около часа они ехали молча; потом у Ирены совсем уж разболелась спина, и пришлось сделать новый привал. Ирена очень хотела есть, но признаться в этом считала ниже своего достоинства.
— А какую он все-таки ставил цель? Как ВЫ думаете, Ирена?
Она устала. Она смертельно устала, не надо было ложиться, теперь она не сможет встать, и Семироль увидит ее слабость…
— Эк…спериментальная социология.
— Что?
Ирена поморщилась, вспоминая:
— «В любой момент времени у человечества был, так сказать, потаенный запретный уголок. Исследования, которые считались неприличными, неэтичными, негуманными… И тем не менее неслыханно перспективными…»
— Ну и память у вас, — сказал Семироль после паузы.
Ирена вспомнила известный анекдот и кисло улыбнулась.
Там, где Ирена ожидала увидеть предместья, по-прежнему тянулись поля и пустыри.
Сам город оказался втрое меньше, чем ожидалось; издали разглядев стену, ворота и башни, Семироль замедлил шаг.
— Красиво, — равнодушно сказала Ирена. И добавила невпопад: — Ян, как насчет полежать в гробу?
— А наши дела так плохи? — после паузы спросил адвокат.
— Нет, — Ирена хихикнула. — Просто в подобных декорациях… вампирам не свойственно бродить по улицам. Они должны бояться солнца, днем спать в гробах, а ночью…
— Это смотря какие вампиры, — Семироль не обиделся и не удивился.
Они миновали подъемный мост и вошли в город.
По улицам шли молча. Ирена спешилась и шагала рядом с адвокатом; время от времени, будучи не в силах удержаться, они подталкивали друг друга локтями и указывали взглядом на все новые и новые подробности: жанровая сценка у источника, любовно оформленного в виде коровьей головы… Хозяйки в чепцах, беседующие через узкую улицу… Какие-то козы, собаки, водостоки для помоев, медные кольца, шорные лавки, вооруженные всадники — Ирене стоило труда сдержать себя, не шарахнуться…
Планировка города изменилась совершенно. Дважды или трижды узкие улочки выводили путников на площадь — Ирена всякий раз напрягалась, ожидая увидеть виселицу с несвежим трупом в петле. Почему-то картина города казалась неполной без запаха навоза, стражников с копьями и использованых эшафотов…
Запах был — несильный и неявный, зато стражника не встретилось ни одного. На площадях помещались в основном лавки и постоялые дворы — виселиц, по счастью, не было.