Откуда у нее взялись силы? В ее-то положении, когда нельзя таскать тяжелое?!
Она подхватила Река под мышки. Ноги его волочились по траве, голова запрокинулась; глаза, прежде мутные, вдруг широко раскрылись, Ирена поймала совершенно осмысленный, удивленный взгляд…
— Бросай его! Уходи!
Она тащила.
На поляну вылетели всадники. Рассыпались полукольцом, придержали лошадей…
— Именем Высокой Крыши!..
Они будут официальны и вежливы. Они не хотят лишний раз гневить Провидение.
— Именем Высокой Крыши, сочинительница Хмель, остановитесь!
Семироль обернулся. Ирена успела встретиться с ним взглядом; потом он коротко взмахнул рукой — уходи, мол…
— С дороги!
Семироль прыгнул.
Все пять лошадей завизжали и шарахнулись, и один из преследователей не удержался в седле, грянулся в траву… Лошади бились и поднимались на дыбы, лошади в ужасе пятились от адвоката; в какой-то момент Ирене показалось, что можно перевести дыхание. Что Семироль сейчас догонит ее, и они вместе подхватят Река и уйдут в ворота, и секунду спустя ввалятся в лабораторию господина Петера, и эксперты, обалдевшие от постоянного кофе, эксперты в несвежих от долгого ожидания воротничках отшатнутся и загалдят, защелкают клавишами компьютеров…
Преследователи спешились. Теперь они принимали Семироля всерьез. И шли на него стеной, и лица у них были белые и плоские, а лица Семироля Ирена, на свое счастье, не видела…
— Упырь! Упырь!! — тот, что выпал из седла, с трудом поднимался на ноги.
Рек пошевелился и застонал. Ирена застонала тоже. Наткнулась на камень и поранила ногу, а потом запнулась о сухую ветку под черной корягой — когда-то ветка была рукой, указующей на двери…
Один из преследователей догнал Ирену в трех шагах от двустворчатых дверей. Кажется, она его узнала. Это был тот, что оплошал в «приюте для убогих»; теперь он хрипло дышал, не сводя с Ирены ненавидящего взгляда, и если бы взгляд имел свойство материализоваться — Ирене никогда не сойти бы с места…
Через его плечо она на мгновение увидела схватку на поляне. Двое сцепились не на жизнь, а на смерть, и рядом лежало безжизненное тело третьего, а четвертый заносил меч, примериваясь, как бы ударить, чтобы не убить товарища…
Показалось ей или нет, что один из сражающихся вцепился противнику в горло?!
— Сочинительница Хмель, — хрипло сказал тот, что наступал на Ирену. — Именем Высокой Крыши…
Рек не то застонал, не то зарычал — слабо, сквозь зубы. Ирена поняла, что не сделает больше и шага.
Что даже добравшись до двери, не успеет ее открыть…
Преследователь держал наготове осмоленную веревку.
— Провидение не простит, — глухо сообщила Ирена.
Человек в черном свел брови:
— Что?
— Не отработаешь! — выкрикнула она истерично. — Не откупишься! Провидение тебя за это…
Темные глаза сузились:
— Тебе ли, сука, говорить о Провидении?!
Чужая рука ухватила Ирену за плечо. Нападающий переступил через Река, поймал Ирену за запястье, дернул на себя…
И захрипел. Опрокинулся назад, пытаясь сбросить с горла чьи-то неестественно длинные пальцы.
— Ирена, уходи!..
Семироль был с ног до головы залит красным. Из-под правой ключицы торчала тонкая деревянная палка — будто шампур для шашлыков…
Они встретились глазами. На долю секунды — прежде чем на плечах вампира-адвоката повисли сразу двое уцелевших врагов…
— Уходи!! Сохрани…
Она шагнула назад, на последние несколько сантиметров подтягивая тяжелое тело Река, ожидая встретить лопатками кованое железо закрытой двери…
Темнота.
Острый запах кошачьей мочи.
ГЛАВА 14
По широкому изгибу трассы…
У Ирены подкосились ноги. Она села — на упругую подстилку из очень густой, длинной, желто-коричневой высохшей травы.
Трасса, изогнутая полукольцом. Развалины старой дороги. Кое-где растрескавшейся. Кое-где обвалившейся. Совершенно пустынной…
Рек лежал на спине, и глаза его, глядящие в небо, были осмысленными.
Ирена обернулась.
Две бамбуковых лыжных палки, воткнутых в холм в двух метрах одна от другой. Трепещут на ветру ременные петли для рук. На одной палке треснуло пластмассовое кольцо, на другой — кольца вовсе нет…
— Ян?!
Она шагнула назад. Встала в хлипких бамбуковых воротах, ожидая… чего?
Рек прерывисто вздохнул.
Шелест сухой травы. Роща, лишенная листьев. Высоко в небе — размазанное бесформенное облако…
Она опустила взгляд.
Ее дом стоял там, где прежде. Ни улицы, ни соседей, ни колодца, ни водонапорной башни — только Иренин дом, бочкообразный, странный, незнакомый, но все-таки безусловно ЕЕ дом. МОДЕЛИ могут сменять друг друга в произвольной последовательности — Иренин дом останется на том же месте. Как точка отсчета…
Рек смотрел на Ирену — без удивления, устало. Происходящее было для него всего лишь новым бредом. Ему видится, что он лежит под незнакомым небом на густой скрипучей траве, и нет ни башни, ни коряги, ни людей из-под Высокой Крыши…
— Ян, — шепотом сказала Ирена.
«Сохрани»…
Она с ужасом посмотрела на свой живот. Потом — вниз, на пустынную дорогу, на одинокий дом…
На Река-Шиповника, бескорыстного рыцаря Река, который оказался в ненужное время в ненужном месте…
Хоть здесь-то, подумала Ирена угрюмо, Провидение до него не дотянется?..
Она оставила Река на холме. Устроила его поудобнее, так, чтобы склон защищал от ветра.
Проклятая юбка, сразу ставшая неуместной, привычно цеплялась за все сучки и камни.
Забора нет. Двора нет. Только дом.
Она обхватила себя за плечи.
Дом действительно походил на бочку. Огромную железную бочку, лежащую на боку, до половины вросшую в землю. Сооружение было настолько старым, что покатые стены обильно поросли травой — до самых окон…
Окна походили на толстые очки. Такие же маленькие, круглые, мутные.
Ирена облизнула сухие губы.
Железная туша пестрела заплатами. То тут, то там поблескивали тусклые прыщики заклепок. Вокруг каждого окна заклепки замыкались кольцом…
— Самолет, — сказала Ирена вслух.
Более всего Иренин дом напоминал кусок фюзеляжа с отрезанными носом и хвостом. И без крыльев. Самолет, нарезанный, подобно колбасе, зарывшийся в землю, поросший сухой травой…
Спотыкаясь и путаясь в юбке, Ирена обошла сооружение по кругу. За колючим кустарником — безлистым, трескучим — пряталась дверь, квадратная, обшитая железом, наполовину приоткрытая…
— Это мой дом, — сказала Ирена невесть кому. — Я ведь имею право войти?..
Ребенок в ее животе чуть шевельнулся. Чуть-чуть.
— Это мой дом! — повторила Ирена почти с отчаянием.
Но входить не стала.
Ночь немногим отличалась от дня — светлая, тихая и нехолодная. Ирена, все силы которой ушли на то, чтобы оттащить Река вниз, к дороге, спала крепко и без сновидений.
Проснулась от того, что Рек смотрел на нее.
Он полулежал, приподнявшись на локте. Лицо его, прежде бледное до синевы, впервые за последние дни приобрело почти нормальный цвет.
«Он сильный парень… В общем-то, и раны не такие опасные, он бы справился и без антибиотиков…»
— Здесь нет Провидения, Рек, — сказала она шепотом.
Он не поверил.
Для него это звучало столь же убедительно, как если бы она сказала — «здесь нет неба»…
Поднялось солнце. Мягкое, подернутое дымкой. Не горячее, но, в общем-то, сойдет…
— И здесь вообще ничего нет, — сказала Ирена упавшим голосом. — И никого… Моделятор устал.
— …И еще у меня была собака, Сэнсей… И черепаха. От черепахи нет никакого толку — просто она мордой похожа на рыцаря в латах… не обижайся, Рек. Я не то хотела сказать. На рыцаря, как их рисуют в книжках… Отстраненная, совершенно бесстрастная морда. Успокаивает… Черепаха даже на имя не отзывается, потому у нее и нет имени…
— Вы жили совсем одна?
— Но мы же на «ты», Рек… Я и говорю — со мной жили пес и черепаха…
— Не понимаю, — беспомощно сказал Рек. — А вампир?
— Вампир…
Ирена вздохнула.
Если эта МОДЕЛЬ существует в стандартном режиме десять к одному — там, где остался Семироль, не прошло еще и суток.
Возможно, Ян все еще умирает на осиновом колу…
А возможно, ему плевать на осину. Возможно, он давно уже перебил нападавших и присвоил их гемоглобин. И пытается теперь откупиться от Провидения…
Она погладила живот. Последние дни отпрыск вел себя очень мирно — если и шевелился, то только вечерами, перед сном…
— Я должна найти одного человека, Рек. Последнее время я только и делаю, что ищу…
— Анджея Кромара?
— Да, Рек…
Она откинулась на спинку кресла.
…Войти в собственный дом оказалось до тошноты страшно — но, переступив порог, Ирена не пожалела. Ничего, что в прихожую нанесло земли и песка через приоткрытую дверь, ничего, что здесь шуршала под ногами все та же высохшая трава — зато дальше, за коридором, по которому Ирена прошла с содроганием, обнаружилось странное, но пристойное жилье, показавшееся измученной Ирене просто верхом комфорта.
Здесь нашлась аптечка с запасом перевязочного материала. Лекарства тоже были, но в ампулах без маркировки, а значит, совершенно бесполезные; впрочем, выйдя из-под контроля Провидения, Рек явно пошел на поправку, и стерильной перевязки оказалось вполне достаточно…
На кухне имелся наполовину полный газовый баллон. Остатки хлеба в хлебнице, едва ощутимый запах тления, макаронная пыль в стеклянной банке, еще какая-то бывшая снедь, которую пришлось немедленно выбросить…
И целый ящик консервов. Как будто прежние жильцы — тут Ирена усмехнулась, потому что прежним жильцом была как бы она сама — заранее опасались перебоев со снабжением…
Компьютер не работал. Папки для бумаг были пусты — только в одной сохранился наполовину заплесневелый листок с косыми небрежными строчками: «В доме никого нет. Кресла не синие, а коричневые. Дверь открыли ломиком. Собака не злая… и неухоженная. Черепахи нет. В доме кто-то жил.»