- Э, Хейген! – не менее воодушевленно завопил Селибоба – Почему не сказал, что это ты пришел? Ва! А если бы я сначала ударил, а потом стал разговаривать? Это был бы позор на мою голову, слушай! Брата ударить – нет греха тяжелее!
- Ты защищал покой своего хозяина – положил я руку ему на плечо – Что может быть достойнее и правильнее! Нет места обидам в таких вопросах! Я не виню тебя, брат!
Селибоба шмыгнул своим огромным носом и смахнул с щеки слезинку размером с виноградину.
- Как здоровье почтенного Бахрамиуса? – почтительно осведомился я у него – Здоров ли? Бодр ли духом?
- Хвала предвечным небесам все в порядке – высморкавшись на землю и прислонив дубинку к двери ответил мне верзила – Сегодня особенно весел бы, как видно знал, что к нему ты в гости пожалуешь. Песни пел, два цыпленка скушал и мне подзатыльник дал!
- Да как же это у него получилось? – с сомнением окинул я взглядом фигуру Селибобы – Он даже если на цыпочки встанет, и то до твоей головы не дотянется.
- А он табуретку подставил – охотно пояснил мне привратник – Он всегда так делает.
Бесспорно – высокие, высокие отношения. Этот облом, выходит, стоит и ждет, пока хозяин за табуреткой сходит и ему «леща» отвесит.
- Ну, пустишь в дом-то? – я хлопнул его по плечу – Или нам утром приходить?
- Ээээ – Селибоба глянул вверх, на темное небо, после перевел взгляд на меня – Поздно уже… Но, с другой стороны, ты мне брат, а хозяину – друг. Как я могу тебя так обидеть?
- Никак не можешь – подтвердил я – И еще просьба – вон, Назира чаем напои. Мы весь день на ногах, он устал не меньше, чем я.
- Конечно – затопотал своими слоновьими ножищами привратник – Чай, пахлава, халва – все есть! Хорошо посидим, покушаем! А потом песни петь станем! Проходите в дом, дорогие, проходите!
Великое дело все же репутация. Великое. Не ленись, зарабатывай ее всеми возможными способами, и раньше или позже твои труды будут вознаграждены.
Бахрамиус обнаружился на небольшом балкончике, он смотрел на звезды в огромный и архаичный телескоп. Причем время от времени он что-то записывал в длинный пергаментный свиток, что лежал на столике рядом с ним. Как видно, при помощи небесных светил планировал рассчитывать земные пути отдельных граждан, вероятнее всего состоятельных. Знать будущее есть исключительная привилегия сильных мира сего. Всем прочим не до того, они не очень интересуются грядущим, ибо заняты тем, что выживают в настоящем.
- Мое почтение, великий маг – произнес я – Рад видеть тебя в добром здравии.
- А, Хейген – повернулся ко мне Бахрамиус – Как всегда внезапно, но как всегда очень вовремя. Не поверишь, только сегодня тебя вспоминал.
- Поверю, отчего же – я подошел к волшебнику поближе, и мы сурово, по-мужски, обнялись – У меня очень мало друзей, потому дня не проходит, чтобы я не вспомнил о каждом из них. И если я оказываюсь где-то рядом с ними, то непременно стараюсь зайти, проведать, узнать, не нужна ли им моя помощь.
- Помощь не нужна – волшебник повел рукой, показывая на подушки, лежащие рядом с ним, мол – садись, в ногах правды нет. Или ложись, если есть желание. Тут Восток, тут другие правила приличия – А вот если ты мне сможешь дать ответы на кое-какие вопросы – буду рад.
- Все, что знаю – расскажу – пообещал магу я, устраиваясь на подушках поудобнее – Ничего не утаю.
- Сегодня в небе появилось новое светило – ткнул пальцем, на котором блеснул искрой перстень с огромным бриллиантом, в черную бездну над нами Бахрамиус – И это не звезда, их-то я ни с чем не спутаю. Скажи, друг мой, ты случайно не знаешь, что нынче случилось там, в небесных сферах?
Ой, так уж ты и не в курсе того, что это там, на небосводе, такое случилось! Или ты никогда не глядел на яркую точку, что находится вот там, слева, и которую можно было бы назвать по имени той, кто стал виновницей ее появления – Тиамат.
Хотя, впрочем, его может интересовать имя этого светила. Варианта-то три, поди знай, кто успел первее других.
- Лилит – коротко ответил я – Это светило – она. Вернее, ее новые чертоги.
- Стало быть, Тиамат отныне не единовластная повелительница небес? – уточнил Бахрамиус – Должно быть, ей этот факт досаден. Мы, люди, и то не любим становиться вторыми или, того хуже, одними из многих. Что уж тут говорить про богов? Для них подобное нестерпимо. К тому же, насколько мне известно, воцарение в небесном доме дает богу или богине новые силы.
- Дает, дает – покивал я, довольный тем, что разговор с самого начала направился в нужную мне плоскость – И силу, и власть, и новую паству. Так что вроде бы не самая могущественная до того Лилит теперь стала куда опаснее, чем была.
- Опаснее для кого? – уточнил маг, снова уставившийся в небо.
- Для многих – отозвался я – Но в первую очередь для Тиамат. Как верно было замечено – и мы-то, смертные, на вторых ролях ходить не любим. Не любят небожители конкуренции.
- Я рад, что мы, как и всегда, мыслим одинаково – Бахрамиус оторвался от телескопа, потянулся и комфортно разлегся на подушках – Только с годами понимаешь, что родство по крови – ничто, как и показная преданность слуг. Родство душ – вот величайшая ценность. Родство мыслей – вот то, что не купишь за деньги! Сильному и мудрому ничего не стоит окружить себя льстецами, которые станут соглашаться с любым произнесенным словом, даже не вникая в его суть. Куда сложнее найти того, кто это слово по-настоящему оценит, кто поймет смысл сказанного – и внешний, и глубинный.
- Истинно так – я тоже раскинулся на подушках – Очень мало нас осталось на свете, достойных людей.
- Мало, очень мало – пристально глянул на меня волшебник – И оттого моя душа плачет который день, всякий раз как я вспоминаю о тебе.
- В смысле? – чуть опешил я.
- Ты, Хейген, за минувшее время стал мне дорог, как друг. Как брат! И, видит небо, всякий раз, когда меня посещают мысли о тебе и о том слове, что ты мне дал, но не сдержал, я убеждаю себя в том, что причиной того является лишь нелегкий и темный путь, по которому ты идешь.
Чего? Какое слово я не сдержал? Не может быть!
А, нет, может. Верно. Не сдержал. Я же обещал еще черт знает когда, чуть ли не тогда, когда Мюрата приговорил на Дороге между Дорог, что расскажу про этого кудесника Тиамат. У меня и квест на этот счет есть, «Услуга за услугу-2» называется. Первый касался Ханнумана, его я выполнил. А этот – забыл.
Нехорошо получилось. Да что там – хорошего пинка мне надо отвесить. Вот так положительная репутация и слетает ко нехорошей маме, а взамен нее приходит другая, нехорошая. Раз забудешь, два, а после поползут по Востоку нехорошие слухи. Скажут люди, что я фуфло, что слову своему не хозяин. И все, пиши пропало. Как после такого тут дальше жить?
Короче – кругом я неправ. Забыл, что тут, в Файролле, нет мелочей, и что если квест незначителен, то это не значит, что он неважен. Важен. Может, именно это пустяковое задание и станет тем камнем, на котором я споткнусь на дороге, ведущей к глобальным целям. Споткнусь и нос себе расшибу.
- Виноват, друг мой – склонил я голову – До сих пор не поведал богине о том, какую бесценную помощь ты оказал мне в трудах, что именно благодаря тебе был отыскан тот первый камень, что лег в основу ее величия. Но не потому, что забыл или захотел присвоить всю славу себе, нет. Просто о таких вещах на ходу не говорят, понимаешь? А все наши встречи с ней случались именно такими. Она спешит, меня подгоняют дела да случаи. Но клянусь, при нашей следующей беседе, какой бы она не случилась, Тиамат узнает твое имя и по достоинству оценит дела.
Бахрамиус помолчал, пару раз дернул себя за бороду, еще раз пронзительно глянул на меня из-под седых бровей, а после произнес:
- Я знал, что ты ценишь нашу дружбу выше личных интересов. Почему? Ты похож на меня. Вернее, на того меня, каким я был в твои годы. Мы – ты и я – не самые лучшие из людей. Нет, это точно не так. Хватает у нас с тобой за душой такого, о чем вслух говорит не стоит. И крови, и нарушенных клятв, и всего разного. Верно же?
- Да уж – хмыкнул я.
- Вот потому я тебе и верю. Ты не стал юлить, ты не стал говорить о том, что богиню не видел. Нет, ты рассказал мне все как было, потому что дорожишь моей дружбой. Не без корысти, это так. Я тебе нужен, причем даже больше, чем ты мне, но в этом нет ничего постыдного, так устроен подлунный мир. Не бывает в нем такого, чтобы всем и всего поровну досталось, всегда у кого-то чего-то будет больше. Сегодня у одного, завтра у другого. Сейчас я тебе нужнее, чем ты мне, а после может случиться так, что ты возвысишься, и я приду к тебе за защитой и покровительством. Но это не отменяет того, что мы все равно останемся друзьями. Как теперь уже ты верно заметил, нас, таких как мы, осталось очень мало. Так что обиды за то, что ты обещал и не сделал, у меня нет. Не думай об этом.
- Не думать не могу – повинился я.
- Сдержишь слово – мысли сами уйдут – успокоил меня Бахрамиус – А теперь говори, зачем пришел. Хотя нет, погоди. Селибоба! Подай нам щербета!
Интересно, вот как носатый привратник всякий раз слышит своего хозяина, если он в это время находится в самом низу башни? Нет, понятно, магия и все такое, но не настолько же?
И еще – я, похоже, прошел по самому краешку репутационного падения, и требование подать щербета это полностью подтверждает. Не хотел Бахрамиус со мной есть-пить до того, пока не выяснил отношения. Восток, мать его за ногу. Тут все имеет свое значение, каждое слово, каждый поступок.
- Досточтимый Бахрамиус наверняка знает о том, что королева Западной Марки, досточтимая Анна, выбрала своим покровителем богиню Мессмерту? – начал издалека я.
- Это не новость – подтвердил волшебник – Но я не вижу в том ничего странного. Все мы рано или поздно прибиваемся к какому-то берегу, каждый к своему. Неважно кто-то – дервиш в драных одеждах или королева, сидящая на троне. Всегда есть кто-то сильный, тот, под чью руку ты приходишь. Она выбрала Мессмерту. Это ее право.