Прав. «Люсьен Бонапарт — первый принц Канино с 1814 года, французский министр внутренних дел, младший брат Наполеона Бонапарта». Министр внутренних дел, значит. Так-так. Ну, здравствуй, Мюрат. Даже не сомневался, что наши дорожки еще пересекутся. Хотя как по мне, лучше бы этого не случилось. И так дел полно, без твоих кроссвордов и ребусов.
Но вот что любопытно – почему он особо прятаться не стал? Ведь если бы не его двусмысленные реплики во дворце Лоссарнаха, я бы, возможно, и не заинтересовался его личностью. Мало ли таких незаметных и хитрых личностей ошивается близ лидеров кланов? У нас тоже вон Амадзе есть, который на первый план не лезет, но слово его при этом ох, как весомо. Но нет, этот просто чуть ли не орал: «возьми и узнай, кто я. Прямо сейчас возьми и узнай». Вопрос - зачем?
Будь на его месте какой-нибудь Железный Дровосек, которому реально важно чтобы его враг знал, от чьей руки он падет – это ладно. Это понятно. Кто имеет медный лоб, и так далее. Но Мюрат не таков. Он, как ядовитая змея в сапоге, ждет, пока человек засунет в него ногу, и только потом жалит. А тут буквально наглядная демонстрация намерений.
Значит, что-то он задумал. И это что-то наверняка мне не понравится. Хотя и так ясно что – страшную месть. Вопрос только в одном – с какой стороны теперь ожидать удара, который наверняка уже продуман и подготовлен.
И еще – интересно, как он умудрился убедить Элину в том, что он это он? И где – в игре или при личной встрече?
- У тебя все? – уточнил Костик, убирая смартфон в карман – Если да, так я пошел.
- Как у тебя с Соловьевой-то? – осведомился я у него – Любовь-морковь? Или все, пока-прощай?
- Сам не знаю – устало улыбнулся парень - Времени нет, встречаемся редко, она обижается. Ее можно понять. Ну, а я что могу сделать? Работы воз, часов в сутках больше не становится.
- Ну, ты если что, имей в виду – я всегда готов ее пораньше с работы отпустить. Не вопрос. Или вообще выходной дать, на целый день.
- Спасибо – поблагодарил меня Костик, вставая – А, блин. Только его не хватало! Наверняка по нашу душу пришел!
Его лицо болезненно скривилось, я обернулся, и увидел Азова, который, огибая столики, приближался к нам.
- Киф, хорошо, что и ты тут – без всяких приветствий сказал он мне – Тебе будет не лишним увидеть то, что я собираюсь показать Константину. И услышать. Вы поели? Вот и хорошо, тогда следуйте за мной.
Тон у безопасника был деловитый, по которому сразу становилось ясно – случилось что-то нехорошее. В последний раз я его слышал тогда, когда меня из здания умыкнули и чуть не прикончили. Костик, похоже, пришел к тем же выводам, судя по тому, как у него дернулся левый глаз.
Лифт, в который мы зашли, двинулся вниз, что убедило меня в верности предположений.
- Что случилось-то? – робко осведомился Костик у безопасника – А, Илья Павлович.
- Инцидент – коротко ответил тот – Не смертельный, но крайне неприятный. Служебного расследования не будет, все и без него ясно, но наверх о произошедшем сообщить придется. Без этого никак.
Костик повторил мой недавний жест с тыканьем пальцем в район ярко сияющего высокотехнологичными лампами потолка лифта, Азов коротко кивнул.
- Мне еще сильнее в дурдом сейчас захотелось – жалобно сообщил мне системщик – Или чтобы меня понизили. Я когда в начальники рвался, думал, что это здорово. Оказалось – нет.
- Начальником быть – это призвание – назидательно произнес Азов – Все хотят никому не подчиняться, но при этом всеми командовать, вот только по-настоящему способны на подобное единицы. Потому титулованных бездарностей так много, а истинных лидеров так мало.
- И очень хорошо – я шагнул в полутемный коридор, полы которого были покрыты ковролином, тушащим звуки шагов – Если бы их было слишком много, то жизнь превратилась бы в одно большое состязание всех со всеми. Оно нам нужно? Мне лично нет. Да и дурь наша была бы куда заметнее, а это обидно.
- Может все же скажете, что случилось? – тревожно осведомился Костик у Азова.
- Сейчас все сам увидишь – безопасник остановился у одной из дверей – Да вот, уже пришли. Заходи и смотри.
Глава 20
последняя
в которой речь пойдет о преступлениях и наказаниях
Парня, который обнаружился в кабинете, сидящим на табурете, я знал. Ну, как знал? Видел. Он являлся одним из сотрудников Костика, которые, признаться, были для меня почти на одно лицо. То ли профессия накладывала на них некий общий отпечаток, то ли существовал некий общий критерий отбора – уж не знаю, но тем не менее.
Правда, непосредственно сейчас я бы точно его ни с кем другим не спутал. Щеки его были мокры от слез, а под глазом набухал изрядный синяк. Как ни крути, а это отличительные черты.
- Митька? – удивленно произнес мой спутник – А ты чего тут делаешь? Тебя вроде на шестой этаж вызвали?
- Ехал на шестой, а оказался тут, у нас – пояснил Азов – Так иногда случается.
- Случается и не такое – злобно рявкнул Валяев, который тоже присутствовал здесь, а после подошел поближе к программисту и коротко, без замаха, ударил его в лицо, да так, что тот слетел с табуретки на пол – Случается, что крысы живут не в подвале, а в вполне себе комфортабельных условиях. Живут, жрут, пьют и сидят за мониторами самых совершенных моделей. Что разлегся? Вставай давай, собака сутулая! Мы только начали.
Митька, держась за челюсть, проныл нечто неразборчивое, вроде как извинительное, но вставать при этом не спешил.
Костик оторопел, глядя на происходящее, что до меня – я уже начал догадываться о том, что именно здесь происходит.
- Вставай, сволочь! – Валяев несколько раз пнул тут же прикрывшего руками лицо человека – Вставай! А то вообще сейчас прибью!
Азов подал знак, крепкий парень в костюме отлепился от стены, которую все это время подпирал плечом, рывком поднял Митьку с пола и снова усадил на табурет.
- Это твой человек, Константин – обличительно заявил Валяев, подходя к нам – Твой! И недогляд тоже, получается, твой! Значит, отвечать за его грехи именно тебе и придется.
- Какие грехи? – отмер наконец мой спутник – Ты о чем? Что вообще происходит? За что ты Митьку бьешь?
- За дело – пояснил Азов негромко – И поверь, если этот юноша отделается лишь синяками и ссадинами, то ему очень крупно повезет. Все может закончится куда более трагично, поскольку проступок, им допущенный, тянет на большее. Например, на изрядный срок заключения в исправительном учреждении. А там ему ох, как не понравится, не тот у него склад характера. Слабый он. Там таких мигом ломают, как прутик.
У Митьки затряслись губы, в тюрьму ему явно не хотелось.
- Какая тюрьма? – взвился Валяев – О чем ты, Палыч? Да я его своими руками придушу, сволочь такую! Эта псина все мои труды жестко в очко спустила! У, свинота!
И он несколько раз крепко пнул Митьку, вновь скорчившегося на полу и тихонько охавшего всякий раз, когда ботинок Валяева вбивался ему под ребра.
- Да что он такое сделал-то? – заорал Костик, хватая функционера «Радеона» за плечи, и с неожиданной силой оттаскивающего его от собственного подчиненного, скулившего от боли – Объясните мне уже!
- Он сделал так, что один из кланов всякий раз одерживал победу на Арене – мирно, с улыбкой, объяснил ему Азов – У противников этого клана просто не имелось шансов победить, поскольку против них была направлена божественная мощь. Без обид – но ты в драке вон, например, Володю сможешь одолеть? Правильно, нет. Он объективно сильнее тебя, плюс специально обучен тому, как людям делать больно. Вот и здесь так же вышло, этот клан имел в активе весь арсенал Мессмерты. А твой сотрудник сделал так, чтобы подобное не просто стало возможно, но еще и выглядело абсолютно правомерно. Ну, будто так и нужно. Где надо условия запретов убрал, тут подчистил, там подладил – и вот у нас появился серьезный, не сказать единственный, претендент на победу. А то, что этому клану без году неделя – неважно. Победителей не судят.
- Мить, все на самом деле так? – ошарашенно спросил у подчиненного Костик – Мить, отвечай!
Человек на полу прикрыл голову руками, его плечи вздрагивали от рыданий.
Испытывал ли я муки совести, глядя на происходящее? Нет, ни малейших. Во-первых, потому что Митька сам сделал свой выбор. Он не мог не понимать того, что раньше или позже тайное может стать явным. Нет, может и не стать, тут как повезет. Но вероятность такая есть всегда. Во-вторых, теперь Элине и ее клану точно не поздоровится, причем куда сильнее, чем я полагал изначально. Валяев разозлился не на шутку, это видно по нему. Вон, аж побелел от злобы. Оно и ясно – кто-то посмел посягнуть на Арену, на его любимое детище, в которое было вложено много труда и души. Ну, если она у него, конечно, есть. Такого он никому не простит.
- Зачем же так? – растерянно произнес Костик, снимая очки и протирая их полой свитера – А? Мы же все в одной лодке сидели, один программный код юзали. Мы чипсы из одного пакета ели! Мить?
- Так вышло – промычал программист.
- Так вышло? – снова взбеленился Валяев и несколько раз пнул его ногой – Вот же тварь! Вышло у него так!
- Его подцепили на девку – невозмутимо пояснил нам Азов – Просто и банально, как по учебнику. У нашего Дмитрия…
- Уже не нашего – Валяев подошел ко мне – Киф, сигареты есть?
- Держи – достал я из кармана пачку – Илья Палыч, мы закурим?
- Травитесь – разрешил безопасник – Так вот - у уже не нашего Дмитрия есть сестра, его полная противоположность. Этот вечно смурной, нелюдимый, но зато сильно умный, а та красивая, яркая и недалекая. Бабочка-однодневка, девушка-праздник. И как-то раз она познакомила брата со своей новой подругой, такой же милашкой-очаровашкой. Дмитрий вниманием слабого пола был всегда обделен, а тут эдакая фемина его вниманием оделила. Да еще и не дура! Даже в узкоспециальных вопросах, связанных с его работой, разбиралась, что вызывало у него восторг не меньший, чем ее сноровка в постели. Короче – подцепили этого олуха не только на физиологический, но и на эмоциональный крючок.