х бессилия и беспомощности. Он был вооружен, опытен и хитер насколько, насколько может быть таковым бывалый опер. Но он чувствовал приближение опасности. И не людей он боялся, не беспомощного старика, который, возможно, даже убил парочку-тройку людей, а чего-то совсем иного, что было гораздо сильнее и его самого и даже пистолета Макарова в кобуре под мышкой. Неизвестности.
Следующий час выдался куда более тяжелым. Очертания дороги пропали и им пришлось идти по совершенно раскисшей просеке, которую то и дело пересекали поваленные вековые сосны.
Темнота сгустилась до предела, и порой Шаров ловил себя на ощущении, что они пробираются сквозь какую-то нерукотворную границу света и тьмы, похожую на ту… Вспышка озарила лицо, он инстинктивно дернулся и натолкнулся на впереди идущего профессора.
— Черт! Предупреждать надо! — вырвалось у него.
— Пришли, — сказал старик.
— Где? Ничего не вижу! — послышался голос Петра.
Доктор повернулся. Луч фонарика скользнул по рыжей свалявшейся траве, пробежал чуть вперед и уткнулся в старую гнилую изгородь, от которой осталось всего ничего.
За нею, чуть левее некогда широкой поляны, теперь поросшей диким кустарником и кривыми голыми деревцами, чернел покосившийся остов дома. Некогда довольно массивный, теперь он напоминал высохшего до костей старика.
— Это он… — прошептала Лена. — Это точно он… — Она обернулась, посмотрела на Виктора, затем на Петра и Дениса. — Вы… узнаете? Помните его?
— Я… — Петр облизал полные пересохшие губы. Больше он ничего не сказал. Было видно, что он узнал дом.
— Мы там фоткались… — сказал Денис. — Рука его поднялась, и он указал на невидимую дорожку. — Кажется, это была твоя «Смена»… — он посмотрел на Виктора. — Но фотографий я не помню.
— Потому что их не было, — сказала Лиза.
Виктор пожал плечами. «Смена» у него точно была, но… что случилось с ней после «Зарницы», он понятия не имел. Она просто пропала, и он думал, то потерял ее. Однако, после слов Дениса он вдруг вспомнил и даже увидел стоящих перед собой ребят на фоне дома и то, как он нажимает кнопку спуска затвора. Он сделал несколько кадров. Потом… Дорога, какой-то трясущийся грузовик, синий… точнее, голубой трамвай…
— Трамвай! — вдруг вырвалось у Виктора, и все уставились на него. Он слегка сконфузился. — Я не…
— Был трамвай, — отчетливо сказал Давид. — Голубой большой трамвай. Никогда таких не видел, только…
— Во сне, — подсказал Шаров.
— Да, — тихо подтвердила Лена.
— Что теперь? — Шаров повернулся к доктору, который, не отрываясь, смотрел на дом.
— Нам нужно попасть внутрь.
— Он же рухнет, как только мы откроем дверь.
Доктор развел руками.
— Так надо.
— Идем, — махнул рукой Петр. — Посмотрим хоть, что за хибара. Такое ощущение, что я уже здесь бывал когда-то.
— Наверное, на той «Зарнице» мы здесь были, — сказал Денис.
— Ты это помнишь?
Денис покачал головой.
— Помню только плац, когда построились. Потом, кажется, что-то случилось… — он посмотрел на Шарова, шагающего строго позади профессора. — Кажется…
— Парень, который должен был быть нашим командиром, — у него, кажется, жена начала рожать. И прислали этого… — Петр кивнул на Шарова. — А потом мы шли, затем бежали, и снова шли по тропинке до самого озера.
— Где что-то взорвалось, — вставила Лена.
— Не что-то, а граната, которую спер Червяков.
— И все. Следующее, что я помню — я в больнице, — сказал Петр. — И мне снится черт знает что. Наверное, кололи что-то.
— Я и больницу особо не помню, — Виктор посмотрел на дом. — То ли ее не было, то ли… — ему показалось, что старик, шедший перед Шаровым, повел ухом, будто вслушиваясь в их разговор. — Короче… я снова дома. Только мама… как-то странно себя ведет, будто я болен. Ласковая, все мои прихоти выполняет. Хотя у меня ничего не болело и чувствовал я себя почти отлично. Только коленки и локти ободраны, а на голове — пара шишек. Но это обычное дело!
Они подошли к месту, где когда-то была калитка. Теперь на ее месте торчал лишь одинокий столбик с двумя ржавыми петлями.
— Такое ощущение, что там кто-то есть… — шепнула Лена Виктору.
Он кивнул.
— У меня то же самое.
Старик, вращая лучом фонарика под ногами, медленно шел к дому. Шаров сунул правую руку под мышку, готовясь в любую секунду выхватить пистолет. Виктор слегка замедлил шаг и придержал Лену. Полицейский что-то чувствовал. Хоть Шаров и выглядел спившимся и разъевшимся увальнем, списывать со счетов его было рано. Нюх у него был.
— Давай, без фокусов… — Шаров подтолкнул старика к двери.
Тот с опаской взглянул на прогнившие ступени. Поручень справа отвалился и теперь не мог служить опорой.
— Давай-давай, Сусанин! Завел, теперь не думай, что кто-то полезет туда вместо тебя. Фонарь, кстати, можешь мне отдать.
Инин шмыгнул, нехотя протянул фонарик Шарову, затем медленно поставил ногу на деревянную ступеньку. Та прогнулась под его массой, скрипнула, но все же выдержала. Качнувшись и вытянув руки вперед, он пошел вперед, пока не коснулся рукой двери. Затем оглянулся, прикрыв рукой глаза от слепящего света фонаря.
— Чего ждешь⁈ — бросил ему Шаров. — Открывай!
Про себя майор отметил, что для человека, наверняка облазившего воинскую часть перед их приездом вдоль и поперек, профессор производит впечатление слишком уж робкое. Он будто бы впервые в жизни видел и этот дом, и хлипкие ступени и дверь, к ручке которой потянулась его тонкая кисть с длинными костлявыми пальцами. Вполне возможно, он притворяется и делает это слишком умело. Шаров мгновенно отличал таких людей — годы разговоров и допросов бывалых зека, тех еще притворщиков, научили его многому. Но в данном случае он готов был поклясться, что старик реально чего-то опасался.
Инин нервно нажал ручку двери.
— Закрыто… — пробормотал он, оглянувшись на Шарова.
— А ты надеялся, нас тут будут встречать? — резко спросил его полицейский.
Виктор с Леной переглянулись.
— Странный какой-то… — прошептала она. — Обычно он себя по-другому ведет.
— Ты про этого маньяка?
— Ага, — кивнула девушка.
— Ключ… под лестницей… — пробормотал Давид. — Там же, где мы его и оставили, когда уходили.
— Что? — обернулся Шаров.
— Я говорю… ключ — под лестницей. Мы там его оставили, когда вы… — он вдруг схватился за виски и начал их тереть, будто у него сильно заболела голова. — Да… когда вы ушли, нам тоже пришлось… утром… потому что…
— Эй, слышал? — Шаров кивнул старику. — Ключ под лестницей…
Профессор покачал головой.
— Я… я не смогу… у меня больная поясница…
— Я посмотрю! — Лиза сделала шаг вперед и уверенно направилась к лестнице.
Она присела, потом опустилась коленями на землю. Виктор увидел, что одета она в фирменные камуфляжные штаны — наверняка дорогие и непромокаемые, на ногах тактические кроссовки стоимостью космического корабля.
Шаров протянул ей фонарь.
— Ключ под лестницей, — повторил он слова Давида, который остановился в полутора метрах от лестницы, наблюдая за происходящим со смесью любопытства и тревогой.
— Ты помнишь, что мы были в этом доме? — спросил Виктор Лену.
Она покачала головой.
— Дом не помню. Очень что-то невнятное. А вот трамвай… кажется, да. Он так громыхал и… ты чуть не опоздал, когда он тронулся. Я так боялась, что ты… мне часто снился этот сон.
— Что меня поймали?
— Да. Трамвай тронулся, а ты замешкался и тебя схватили. Там было трое мужиков, и они были с оружием.
— Кажется, я…
— Есть! — воскликнула Лиза. — Я нашла его! Смотрите!
Она вылезла из-под лестницы, довольно сильно испачкавшись в земле и перегнившей траве. На лице ее расплылась улыбка.
— Вот!
Шаров взял у нее ключ и фонарь, посветил на находку и ухмыльнулся.
— Ржавый. Я думал, будет новенький.
Профессор вздрогнул.
— Держи, эскулап. Открывай! — Полицейский протянул старику длинный ржавый ключ.
Тот повиновался. По его скованным движениям угадывалось, что он явно не был готов к тому, что происходит. А может быть, просто не знал, что будет дальше.
Никто не знал.
Звякнул металл, затем снова. Старик не мог попасть в замочную скважину. Его руки дрожали.
Совсем не похож он на маньяка, — подумал Виктор, почувствовав даже какую-то жалость к этому человеку. Однако мгновение спустя он отбросил эти мысли. Того, что успела рассказать ему Лена, хватило бы на обвинительный приговор с пожизненным заключением в «Черном дельфине» — одной из самых суровых тюрем для такого контингента.
С третьей попытки Инин сумел попасть ключом в замок.
Шаров задумчиво смотрел на его суетливые движения. Если старик и готовился к чему-то нехорошему, то этот последний, заключительный момент он явно не просчитал. По каким причинам? Не был уверен, что соберет всех? Или момент, который он выбрал, может случиться только… один раз? И повторить его будет нельзя, даже если ты имеешь власть над временем?
Шаров почувствовал, как по спине его пробежал холодок.
Он услышал, как ключ со скрежетом провернулся один раз.
Если так… значит, сейчас действительно все зависит от них самих. Старик попытается их перехитрить, обмануть, но они должны быть начеку.
Жаль, нельзя его немного…
Второй оборот ключа.
Шаров обернулся.
Шестеро взрослых, состоявшихся людей напряженно всматривались в спину дряхлого профессора. О чем думал каждый из них? Шаров не мог этого знать, но стоя перед полуразрушенным, почерневшим от времени домом, он вдруг отчетливо услышал детские голоса. Они раздавались оттуда, из-за закрытой двери.
Холодея, он сделал шаг назад, оглянулся на останки колодца.
«Двадцать три ноль-ноль. Если не успею вернуться к одиннадцати, мне конец».
Возле колодца мелькнула тень и растаяла в холодном влажном воздухе.
Шаров схватился за запястье левой руки.
— Часы! — сказал он и посмотрел на Виктора. — Я отдал тебе свои «Casio». Хотя изначально обещал их…