— Мария… Маша, садитесь.
Белов распахнул заднюю дверь. Маша забралась в машину и сразу же поняла, что никакое это не такси. Кожаные сиденья в идеальном состоянии, подголовники, легкая, почти беззвучная музыка, нашептывающая что-то непонятное. Все что угодно, но не такси. Однако, отступать было поздно, к тому же она надеялась, что в компании оперуполномоченного московского уголовного розыска бояться было особо нечего.
Лихо развернувшись на небольшом пятачке, «Волга» выкатилась со двора, свернула налево. Остановка транспорта, где они с Беловым стояли полчаса назад, осталась позади.
Еще возле дома она успела взглянуть в окно Оли. Кухня светилась неярким светом, хотя соседка уже давно должна была спать. Во всем доме горело только ее окошко.
— Что? — спросил Белов, перехватив ее взгляд.
— Соседка не спит.
— Может, зачиталась детективом?
— Она не читает книги… в основном, журналы мод.
Белов хмыкнул.
Маша заметила, что он искоса поглядывает на водителя, а разговор с ней использует как предлог, чтобы повернуться и таким образом, контролировать таксиста. Однако тот, казалось, даже ухом не вел.
Машина ехала быстрее обычного. Маша не каждый день пользовалась такси, точнее, редко, — один-два раза в год, когда приходилось возвращаться с дня рождения какой-нибудь подруги, а метро уже не работало. Она знала, что таксисты нарушают правила дорожного движения, ездят нагло и бесцеремонно, но этот… Черная «Волга» летела по ночной Москве как стрела. Светофоры уже давно перемигивались желтым светом, и на поворотах Маша слышала, как визжат шины по асфальту и машину слегка заносит. Она хваталась за ручку двери и с замиранием сердца ждала, что они вот-вот перевернутся.
Белов на удивление был спокоен. В моменты резких поворотов он лишь плотнее обхватывал подголовник сиденья и что-то ей говорил — смысл слов до нее не доходил, она лишь видела расплывчатые нити огней за окном, его серьезное лицо и бритый затылок водителя, который сидел как вкопанный.
Срезая темными незнакомыми дворами, таксист без особых угрызений совести нырял под знаки кирпича и одностороннего движения, пересекал перекрестки на красный свет и даже, входя в очередной поворот, чуть не сорвался в какой-то ручей.
Главпочтамт возник неожиданно. Он вырос перед ними темной громадой. Стеклянный купол возвышался над зданием словно огромное всевидящее око.
Водитель остановился прямо возле центрального входа с надписью «Почтамт» и часами, время на которых Маша разглядеть не смогла.
— Я быстро, — сказал Белов. — Посидите здесь?
— Нет, я с вами, — быстро сказала она и пока он не передумал, открыла дверь.
Белов вышел из машины, и они зашагали к двери.
Стук двери позади заставил ее оглянутся.
Таксист вышел из машины и направился за ними.
Маше это не понравилось. Белов остановился, потом резко повернулся. Здоровяк замер в метре от него.
— Вы за каждым клиентом так ходите? — резко спросил опер.
— Нет, — ответил глухим басом шофер. — Только за теми, кто…
— Вы из… КГБ? Кто еще может гнать на красный и нарушать все, что можно?
Водитель усмехнулся. Его широкое лицо с чуть приплюснутым носом на мгновение стало добродушным, но затем вновь окаменело.
— Нет.
— Тогда откуда? — привычным движением Белов вытянул корочку «МУРа» и распахнул ее перед глазами мужчины. Обычно удостоверение оказывало на людей магическое действие, но таксист и глазом не повел. Кажется, он даже не взглянул на документ, хотя, конечно же, все он прочитал и увидел, Белов точно об этом знал.
— Я работаю на кладбище, если вам так интересно. А в свободное от работы время… таксую.
— Нелегальный извоз?
— А разве я взял с вас деньги?
Белов покачал головой. Ушлый мужик, — подумал он. — На кладбище работает, ага.
Однако таксист не разозлился, не проявил желания скрыться — как сделало бы на его месте подавляющее число пойманных за руку граждан. Он стоял позади, как бы заслоняя Белова и Машу от…
— Просто заберите, то, что вы хотите забрать и сделайте то, что хотите сделать. А я вас доставлю на место в целости и сохранности.
— Чертовщина какая-то, — пробормотал опер.
Таксист пожал плечами.
— Идемте, — Белов взял Машу под руку, отворил тяжеленную дверь и пропустил ее вперед. Он заметил, что таксист подошел к двери, но заходить не стал, просто остановился рядом и развернулся. Он был похож на вышибалу из ресторана, огромного и молчаливого.
Может, с нашего управления кто-то узнал и прислал мне его? — мелькнула у Белова мысль, но тут же исчезла.
— Какой огромный зал! — восхищенно прошептала Маша, оглядывая невероятное помещение почтамта.
Белов вдруг почувствовал страх. Он остановился в нерешительности, оглянулся. Входная дверь уже закрылась. Судя по всему, они были здесь совершенно одни.
Кто-то прислал этого парня, чтобы он проследил за ними. Может быть, это те, кто убил монтажера и теперь они ищут кассету. Стоит ее забрать и выйти, как участь их будет решена. Почему-то он был уверен, что против таксиста пистолет особо не поможет. Впрочем…
Тряхнув головой, он направился вдоль гулкого холла, подошел к стойке слева. Через несколько минут из незаметной двери вышла девушка. Она сразу узнала его.
— О… это опять вы…
— Да. Простите, что так поздно, но мне нужно забрать вещь из камеры хранения.
— Конечно, дайте ваш квиток.
Белов протянул бумажку. Она взяла ее тонкими пальцами, мельком взглянула и тут же скрылась в той же двери. Ее не было довольно долго, Белов забеспокоился. Маша стояла рядом. Он барабанил пальцами по деревянной стойке.
— Простите за ожидание. Что-то замок заел в вашей ячейке. Пришлось повозиться. — Она протянула пакет. — Вот, проверьте.
Дрожащими руками он принял пакет, прошелся по нему пальцами. Это была кассета, он почувствовал характерные грани и выемки.
— Все… на месте, спасибо, — пробормотал Белов.
— Пожалуйста, — девушка взглянула на него и добавила: — Вы хорошо себя чувствуете? Вы какой-то бледный…
— Все нормально.
Они отошли от стойки. Маша с тревогой посмотрела на опера.
— Вы и правда сам не свой. Все нормально?
— Да.
— Кто этот таксист?
Белов покачал головой.
— Я не знаю. А теперь слушайте меня внимательно. — Он с опаской посмотрел на массивную дубовую дверь, из-за которой не доносилось ни звука. — Сейчас мы сядем в машину, но где-то посреди пути к вашему дому, сделайте вид, что вас укачало.
— С его манерой езды это нетрудно, — вставила Маша.
— Да. — Белов почувствовал, что задыхается. — Возьмите кассету. То есть, пакет.
— Это кассета?
— Нет. То есть да.
— Что на ней.
— Я не знаю. Там… в общем, подтверждение, что дети никуда не пропадали.
У Маши расширились глаза.
— Как это? Что там⁈ — она повысила голос, но Белов тут же приложил палец к губам.
— Тише говорите. На кассете запись того забега на чемпионате СССР. Там бежит этот…
— Шаров?
— Да.
— И что в этом такого?
Лицо Белова изменилось, постарело, осунулось. Он выглядел испуганным и даже затравленным.
— Там… на этом видео Шаров… тот человек… ах, да, — Белов махнул рукой, — вы же в курсе, кто он такой. В общем, он побеждает. Приходит первым. Он выигрывает чемпионат.
— Как это? — не поняла Маша. — Он же проиграл! Он пришел вторым! Оля мне все уши прожужжала.
— Но не Витя, да? — Белов пытливо посмотрел на женщину, и она отрицательно покачала головой.
— Нет, не Витя. Он после тех соревнований будто изменился. Что-то произошло с ним. Он вроде рвался на стадион на следующие выходные, а потом вдруг резко расхотел. Но там уже Оля настояла.
— Ну да. Что-то произошло. Я и сам бы не поверил, если бы не увидел на экране, как это было. Это как будто… другая реальность. Другая, понимаете? И каким-то образом запись из этой другой реальности попала к нам сюда.
Маша помолчала, потом тихо спросила:
— Та реальность, где сейчас наши дети?
Белов вздохнул.
— Да. То есть… возможно. Наука отрицает даже саму возможность таких событий, но там, на кассете… все видно. Возьмите ее! Когда выйдете из такси, отнесите и бросьте ее в колодец Моцарта. Как они хотят.
— А вы?
— Я поеду в больницу. Там работает человек, который должен что-то знать…
— Вербицкий? — вырвалась у нее подслушанная фамилия.
Он кивнул, не подав виду.
Маша нехотя взяла пакет. Он был небольшой, как книга, но отчего-то рукам стало горячо.
— Зачем ее бросать туда… в колодец?
Белов пожал плечами.
— Если бы я знал. А теперь идемте. А то наш провожатый хватится.
— Вы думаете, он из КГБ?
— Скорее всего. Только зачем устраивать этот цирк, сказали бы прямо, это ваш водитель. Впрочем, все в этой истории слишком странно.
Опер открыл дверь, пропустил Машу вперед и когда она вышла, то чуть не столкнулась с огромной черной спиной таксиста. Тот преграждал выход и вряд ли кому-то захотелось бы его отодвинуть.
Мужчина сделал шаг в сторону, пропустил Машу и Белова.
— Все нормально? — спросил он, не вникая в детали.
— Да, — ответил Белов.
Маша почувствовала, как кассета под курткой буквально накалилась.
Таксист кивнул на машину.
— Тогда прошу. Садитесь.
Белов открыл Маше дверь, а сам нырнул на переднее сиденье.
Некоторое время таксист молчал, вглядываясь в освещенную фонарями Мясницкую. Мотор автомобиля урчал ровно и мощно, как натренированный пес перед рывком.
— Можно закурить? — спросил Белов, потянувшись за пачкой в боковой карман.
— Курите. — Таксист бросил быстрый взгляд на «Мальборо» и покачал головой: — Импортные…
— Хотите?
— Спасибо, бросил.
Белов затянулся, выдохнул дым.
— А я вот не могу. Работа нервная.
— У меня тоже.
С этими словами таксист выкрутил баранку, резко тронулся и покатил, наращивая скорость. Он пролетел метро «Красные ворота», мимо Петропавловской церкви, на большом перекрестке с Доброслободской свернул на Спартаковскую и втопил что есть мочи. Желтые городские фонари замелькали в окошке так быстро, что Маша зажмурилась. Ее и правда начало укачивать, и еще — ей было страшно. Страшно так, что свело живот, и ледяная пустота внутри разлилась по рукам и ногам.