С мая 1962 г. к подготовке заключительной фазы операции «Мангуста», о чем знали не только в Москве, но и в Гаване, был подключен Пентагон, отвечавший непосредственно за высадку и поддержку антикастровских сил.
Следует обратить внимание на следующее чрезвычайно важное обстоятельство: американские историки и их российские эпигоны сознательно разрывают хронологию развития событий тех дней, чтобы вывести США из-под обвинений в провоцировании Карибского кризиса и возложить ответственность за него исключительно на СССР. Так, авторы «Энциклопедии шпионажа» Н. Полмер и Т. Б. Аллен писали, что якобы реализация плана «Мангуста» не влияла на принятие советским руководством решения об оказании военной помощи Республике Куба.
А тем не менее лишь 16 октября, уже располагая информацией о наличии советских войск на Кубе, президент США отказался санкционировать начало завершающего этапа плана «Мангуста».
Однако уже в феврале 1962 г. советская разведка получила информацию о содержании плана «Мангуста» и о конкретных мерах ЦРУ и Пентагона по его реализации. Аналогичной информацией располагала и разведывательная служба Республики Куба.
Таким образом, для кубинского, да и советского руководства к маю 1962 г. сложилась ситуация, во многом аналогичная периоду перед началом Великой Отечественной войны: они знали об агрессивных планах и приготовлениях «западного соседа» и должны были в этой связи принимать соответствующие политические и военные решения.
Именно в этой обстановке Совет Обороны СССР 18 мая 1962 г. принял решение об оказании военной помощи Кубе и развертывании на ее территории Группы советских войск (ГСВК) численностью в 51 тысячу военнослужащих. Ее основной ударной силой должна была стать Отдельная ракетная дивизия, имеющая на вооружении ядерные боеголовки. (Реальная же численность ГСВК к середине октября составила 41 тысячу военнослужащих.)
В документах Генерального штаба СССР подготовка к созданию Группы советских войск на Кубе получила кодовое наименование «Стратегическое мероприятие “Анадырь”».
10 июня Президиум ЦК КПСС окончательно санкционировал проведение «мероприятия “Анадырь”». О создании советской военной и военно-морской базах на Кубе планировалось объявить в ноябре 1962 г. в ходе официального визита Н. С. Хрущева в Гавану. Дополнительно подчеркнем, что это решение Советского правительства, оправданное и с политической, и с военной точки зрения, не противоречило общепризнанным принципам и нормам международного права.
Обеспечение секретности и скрытности проведения операции «Анадырь» было возложено на военную контрразведку, и фактически всеми предпринимавшимися в этой связи мерами на протяжении шести месяцев руководил непосредственно Петр Иванович Ивашутин. Включая непосредственно доклады Президиуму ЦК КПСС об обстановке в связи с вероятностью возникновения вооруженного конфликта.
Скрытно для вероятного противника первый эшелон советских войск прибыл на Кубу уже 26 июля и приступил к оборудованию стартовых позиций баллистических ракет Р-12 и Р-14, взлетно-посадочных полос для авиации, позиций ПВО, складов и военных городков.
И, несмотря на наличие у ЦРУ разведывательной сети на Кубе вдоль длинных морских коммуникаций, вовлечение в подготовку транспортных караванов десятков тысяч военнослужащих и гражданских специалистов, более сотни советских судов, американская разведка просмотрела переброску многотысячного воинского контингента и средств вооружения, включая ракетные комплексы, бомбардировочную и истребительную авиацию и ядерные боезапасы.
Скажем честно: произойди утечка информации о плане «Стратегического мероприятия “Анадырь”» и о конкретных шагах по его реализации — развитие советско-американских отношений, да и всей мировой истории могло пойти по совершенно иным, причем гораздо более трагическим сценариям.
До 16 октября Дж. Кеннеди получил 4 сводки оценок национальной разведки — главный информационный документ разведсообщества США для президента и других высших должностных лиц администрации, — в которых ничего не говорилось о присутствии советских войск на Кубе или об угрозах безопасности США со стороны СССР и Кубы.
И еще 22 августа, когда советские войска уже приступили к созданию боевых оборонительных позиций на Кубе, Дж. Кеннеди, санкционировал активизацию военных приготовлений по плану «Мангуста», а 21 сентября, по просьбе министра обороны Р. Макнамары, утвердил активизацию разведывательных полетов самолетов У-2 над Кубой.
Но только 14 октября 1962 г. самолеты разведки ВВС США зафиксировали на Кубе новые объекты, которые через два дня были уверенно идентифицированы аналитиками ЦРУ как ракетные батареи ПВО. Более всего Пентагон и ЦРУ беспокоил тот факт, что, согласно имевшимся у них разведывательным сведениям, обнаруженные позиции ПВО были характерны для района развертывания советской ракетной дивизии, присутствия которой, однако, американскими спецслужбами установлено не было.
Это был крупный провал американской разведки — не только ЦРУ, но и Разведывательного управления министерства обороны (РУМО), Агентства национальной безопасности (АНБ), разведок видов вооруженных сил — ВВС и ВМС, призванных заблаговременно выявлять угрозы безопасности и информировать о них президента США.
В этой связи только 17 октября было совершено 6 разведывательных полетов авиации США над Кубой. А всего с 4 октября по 8 ноября были зафиксированы 124 разведывательных полета авиации США, некоторые из которых совершались на сверхмалой высоте — 100–300 метров.
О крайне неприятном и тревожном открытии наличия на Кубе ракет ПВО 16 октября было доложено президенту США Джону Кеннеди. В тот же день, 16 октября, в Овальном кабинете Белого дома состоялось первое заседание кризисного штаба в составе вице-президента США Л. Джонсона, госсекретаря Д. Раска, министров обороны Р. Макнамары и юстиции Р. Кеннеди, директора ЦРУ Д. Маккоуна.
«Все были в шоке, — вспоминал об этом заседании его участник министр юстиции Роберт Кеннеди. — Такого поворота событий никто не ждал. Да, Хрущев обманул нас, но мы и сами себя обманули…».
В обращении к нации 22 октября Джон Кеннеди заявил об установлении морской блокады с целью «остановить процесс размещения советских ракет на Кубе» и введении иных санкций против «острова Свободы».
Как известно, этот ограничительный режим санкций против Кубы просуществовал 62 года — только 17 декабря 2014 г. президент США Барак Обама объявил об отмене санкций и восстановлении дипломатических отношений с Гаваной.
28 октября Н. С. Хрущев впервые признал факт наличия советских ракет на Кубе и согласился на их эвакуацию под международным контролем.
Однако необходимо сказать и о роли, которую сыграл в мирном разрешении конфликта резидент советской разведки в Вашингтоне Александр Семенович Феклисов[116] — оценкой его сообщений в Москве и подготовкой по ним предложений для Президиума ЦК КПСС также занимался Петр Иванович Ивашутин.
22 октября советника посольства СССР «Фомина» — под этой фамилией в Вашингтоне работал А. С. Феклисов — попросил о немедленной встрече известный обозреватель телеканала Эй-би-си Джон Скалли.
После ряда зондажных бесед 26 октября Скалли, как он выразился, «по поручению высшей власти» передал «Фомину» американские предложения по урегулированию конфликта. Поясняя, по просьбе Александра Семеновича, кого он имеет в виду под «высшей властью», Скалли торжественно отчеканил: президента Соединенных Штатов Америки Джона Фитцджеральда Кеннеди.
При этом он подчеркнул, что президент США «не хочет войти в историю как второй Тодзио» и добивается разрешения кризиса мирным путем». (Хидэки Тодзио — в 1941–1944 гг. военный министр и премьер-министр Японии, был казнен в 1948 г. как военный преступник по приговору Международного трибунала в Токио.)
Конкретно американские предложения заключались в следующем:
1. СССР демонтирует и вывозит с Кубы ракетные установки под контролем ООН;
2. США снимают морскую блокаду Кубы;
3. США публично берут на себя обязательство не вторгаться на Кубу.
При этом подчеркнем, что принятое на себя американской администрацией обязательство не вторгаться на Кубу соблюдалось даже после гибели президента Джона Кеннеди в ноябре 1963 г. в Далласе.
Вечером того дня в телефонном разговоре с советским послом А. Ф. Добрыниным Роберт Кеннеди подтвердил условия, ранее переданные «советнику Фомину».
Но тут же по собственной инициативе Александр Семенович выдвинул еще одно встречное требование: демонтировать американские ракеты «Юпитер» на базах в Турции и отказаться от известных планов их развертывания на военных базах США в Италии и Японии.
Роберт Кеннеди после телефонной консультации с президентом США подтвердил его согласие и на эти требования, обговорив при этом некоторые условия. Во-первых, что демонтаж «Юпитеров» в Турции будет осуществлен через 3–5 месяцев, и, во-вторых, что эта договоренность, а также об отказе от размещения ракет в Италии и Японии, должна иметь конфиденциальный характер, и что она не будет включена в официальный текст соглашения по деэскалации кризиса.
«Конфиденциальность» этих обязательств, хорошо понимали в Москве, была необходима президенту Кеннеди для «сохранения лица» в период предстоящей избирательной кампании.
Парадоксально, но факт: посол Советского Союза А. Ф. Добрынин отказался отправить официальную шифротелеграмму с предложениями президента США по разрешению конфликта в МИД СССР. И эта информация ушла в Москву по каналу резидентуры КГБ.
Американские предложения, как известно, были приняты в Москве, и на следующий день в прямой диалог с Кеннеди вступил Н. С. Хрущев, что и привело в итоге к окончанию этого опасного международного кризиса.
А его непосредственными результатами стало заключение в последующие годы договоров о запрете ядерных испытаний в трех средах (1963 г.), о нераспространении ядерного оружия (1964 г.), начало переговоров по сокращению запасов оружия массового поражения (ОМП).