[1327]. Обычно в их состав входило от нескольких до нескольких десятков человек, но были и гораздо более крупные организации. Тысяча четыреста – две тысячи человек составляла численность всех анархистских организаций Баку в 1906–1908 годах[1328]. В 1905 году Белостокская группа анархистов-коммунистов насчитывала более семидесяти человек. Общая численность анархистских организаций Екатеринослава (четыре федерации и двадцать кружков) к началу 1907 года – семьдесят – девяносто человек при двухстах двадцати – двухстах тридцати сочувствующих. Появляются и более крупные объединения – общегородские федерации численностью от нескольких десятков до нескольких сотен участников. Так, в Белостоке к середине 1906 года уже действовала Федерация анархистов-коммунистов, объединявшая четыре цеха, организованных по профессиональному признаку[1329].
Были попытки создать общероссийские федерации анархистов. Так, в Южно-русскую группу анархистов-синдикалистов, имевшую отделения в Аккермане, Ананьеве, Голте, Евпатории, Екатеринославе, Елисаветграде, Керчи, Киеве, Кривом Роге, Мариуполе, Николаеве, Новороссийске, Одессе, Севастополе, Симферополе, Тирасполе, Харькове и Херсоне, в 1907 году входило около четырехсот человек, из них только в Одессе – двести пятьдесят[1330]. 27 апреля того же года на конференции уральских групп анархистов-коммунистов в Екатеринбурге «хлебовольцы» провозгласили образование Федерации анархических групп Урала[1331]. В июне – июле в районе Рославля и Ковно состоялась Конференция анархистов-коммунистов Литвы и Польши с участием пятидесяти делегатов. Они провозгласили создание Федерации анархо-коммунистических групп Польши и Литвы. Однако это решение не было проведено в жизнь, поскольку почти все участники конференции были выданы провокатором и арестованы[1332].
География распространения анархизма в России была очень широка. Его влияние выходит за пределы западных, северо-западных и южных регионов. Значительное распространение организации анархистов получили в Центральной России, на Дону, в Поволжье, на Урале, в Сибири и на Дальнем Востоке. Наиболее крупными центрами анархистского движения в это время были Баку, Белосток, Варшава, Екатеринбург, Екатеринослав, Иркутск, Кишинев, Москва, Одесса, Рига, Санкт-Петербург и Тифлис. Местами наибольшего влияния анархистов были Баку, Белосток, Екатеринослав и Одесса.
Анархисты проводят собрания и митинги, ведут кружки среди рабочих, крестьян и учащихся. Наблюдается бум издательской деятельности. По данным историка В. Д. Ермакова, в 1904–1907 годах на территории Российской империи и в эмигрантских центрах за рубежом выходили двадцать пять периодических изданий анархистов[1333]. И не только на русском – на идиш, польском, грузинском и латышском языках. Большая часть периодических изданий печаталась за рубежом и нелегально переправлялась в Россию. В то же время на территории империи действовали подпольные типографии. Наиболее известная из них – «Гидра», находившаяся под Ялтой в 1906 году. С конца 1905 года в России появились ограниченные возможности для появления легальной анархистской печати. Действовали легальные издательства «Логос» (1906–1907) и «Индивидуалист» (1906–1907).
Наиболее заметным, хотя и далеко не самым главным направлением деятельности анархистов в годы революции стали террористические акты и экспроприации. Мотивация, как и объекты большинства из них, оставалась прежней. Акты фабрично-заводского террора в 1905–1907 годах неоднократно проводились во время забастовок группами анархистов в Белостоке, Екатеринославе, Одессе, Брянске, Варшаве и в ряде других городов. Наиболее масштабными и заметными актами такого рода были действия в поддержку бастующих моряков «Русского общества пароходства и торговли», организованные Южно-русской группой анархистов-синдикалистов в Одессе в декабре 1906-го – январе 1907 года: взрывы на пароходах «Император Николай II», «Аю-Даг» и «Григорий Мерк». Их целью был вывод кораблей из строя, чтобы сорвать деятельность штрейкбрехеров[1334]. Во время стачки были организованы вооруженные нападения на штрейкбрехеров и охрану пароходов, состоявших из членов монархических боевых организаций. Анархо-синдикалисты убили капитанов Золотарева и Сенкевича. В Белостоке, Екатеринославе и Одессе подобная тактика борьбы создала анархистам репутацию успешных организаторов стачек. Однако были и иные результаты. Так, убийство директора Александровского Южно-Российского завода в Екатеринославе привело к ответному увольнению двадцати тысяч рабочих.
Все течения российского анархизма в начале XX века признавали возможность совершения экспроприаций в поиске средств для революционной борьбы. Экспроприации, направленные на личное обогащение, отвергались идеологами анархизма. Многие анархистские группы в 1905–1907 годах выпускали заявления, открещиваясь от подобных актов[1335]. Самой крупной экспроприацией анархистов стало совершенное в октябре 1907-го совместно с грузинскими социалистами-федералистами ограбление казначейства в городе Душети Тифлисской губернии, когда было захвачено более двухсот пятидесяти тысяч рублей. Широкую известность получили проведенные боевиками Южно-русской группы анархистов-синдикалистов захваты денег в Одесском отделении Петербургского коммерческого банка (ноябрь 1906 года, взято более шестидесяти тысяч рублей) и парохода «София» (похищено до пятидесяти тысяч рублей). В 1905 году в Белостоке, Варшаве и других городах, где анархистские группы руководили забастовками, по-прежнему проводился захват продуктов питания и денег для поддержки бастующих и безработных.
Но частое применение экспроприаций вело к разложению анархистских групп. В 1906–1907 годах широкую популярность получили частные «эксы», средства от которых тратились на личные нужды экспроприаторов[1336]. В этот период получают распространение бандитские шайки, прикрывавшиеся идеологией анархизма, но на практике проводившие раздел захваченных денег в своей среде. Для вымогательства они часто использовали «мандаты» – письма с требованием денег и угрозами.
Радикальные действия способствовали росту популярности анархистов среди городских рабочих и крестьян, придавая им ореол мстителей за «униженных и оскорбленных». Вместе с тем увлечение террором и особенно экспроприациями создавало в общественном мнении негативный образ участников анархистского движения как людей, склонных к авантюризму и даже к уголовным преступлениям.
В 1905–1906 годах анархисты принимали активное участие в отрядах самообороны, организованных революционерами в ряде городов, противодействовали организованным монархистами еврейским погромам, вступая в бои с черносотенцами. В ряде городов (Москве, Екатеринославе, Ростове-на-Дону, Тифлисе, Екатеринбурге) участники анархистских групп приняли участие в вооруженных выступлениях, развернувшихся в конце 1905-го – начале 1906 года.
«Хлебовольцы» и анархо-синдикалисты участвовали в деятельности профсоюзов. Так, члены московских групп анархистов-коммунистов вели пропагандистскую деятельность в составе «Союза по обработке металла», входили в профсоюзы архитектурно-строительных рабочих, водопроводчиков, печатников[1337]. Одесские анархо-синдикалисты и «хлебовольцы» в 1906–1907 годах вошли в состав руководства профсоюза торговых моряков, а затем фактически возглавили «Союз черноморских моряков»[1338]. Во многих случаях «анархические организации нередко строились по производственному принципу, тем самым приобретая черты профсоюзных»[1339]. Так, например, было с наиболее массовыми и влиятельными анархистскими организациями: Белостокской группой анархистов-коммунистов (1905–1906) и Екатеринославской федерацией анархистов (1907)[1340].
В 1905 году «хлебовольцы» вошли в Советы рабочих депутатов Санкт-Петербурга и Белостока. Целью Советов они считали не руководство рабочим движением, а лишь поддержку инициативы рабочих и координацию их действий.
Да, это была революция – настоящая, долгожданная! Политэмигранта Кропоткина теперь намного меньше занимают европейские дела. Главное – это помочь революции и анархистскому движению в России! Прежде всего необходимо было максимально усилить анархистскую агитацию. Он планировал превратить журнал «Хлеб и Воля» в «газету анархич[еского] русского движения», которая должна действовать «по запросу из России»[1341], быстро реагируя на любое важное событие. Но Кропоткина это издание не устраивало. Оно выходило с недостаточно частой периодичностью, не успевая освещать самые актуальные политические события. Это обстоятельство очень расстраивало Петра Алексеевича. Он сетует в июне 1905 года: «Как медленно! Как это нехорошо, что они запаздывают. Мне казалось, что лучше выпускать 8 стр [аниц] каждые две недели, чем более тяжеловесные нумера когда вздумается. Но нелегко с ними сговориться. Ох, нелегко. А писать хотелось бы каждую неделю. Столько есть что сказать»[1342].
И сказал, что мог… В апреле – ноябре в «Хлебе и Воле» вышли семь его статей[1343]. О чем же писал Петр Алексеевич? Он убежден, что бурный порыв народной стихии, спонтанное и бунтарское творчество трудового народа служат подтверждением идей анархизма. От их мощи и размаха народных движений зависит исход революции в России. Проис